Ружемант - Лисицин Евгений. Страница 6

Здравый смысл тотчас же отвесил мне еще одну оплеуху. Думаешь, ты один тут такой хитрый? Они возят народ изо дня в день. Месяцами, если не годами. Попытаешься сыграть с ними пару шуток – и как знать, где окажешься. Здесь тебе не ДМБ с армией мирного времени. Дальше войны отправляют только на расстрел… Видел много раз.

Приехали где-то через час. По привычке я потянулся в карман за мобилой, глянуть время. Забыл, что в этом мире их попросту нет. Обидно.

На сборном пункте было людно. Впору было присвистнуть. Если столько народу накосячило только за вчера, то остается удивляться, как в Москве еще хоть кто-то живет. Представить страшно, как оно там, в регионах…

Соображения я держал при себе. Чем больше молчишь, слушаешь и не лезешь на рожон там, где не надо – тем лучше будет твоя жизнь.

Мысли, что я еду на войну, никак не укладывались в голове. Слово казалось до боли знакомым, но таким далеким. Война – она где-то там, очень далеко, в прошлом, а здесь родимый диван, микроволновка и поиск новой девчонки на место Лизоньки…

– О, глядите-ка, какая важная птица тут объявилась!

Черноволосый парнишка сразу же встал, вытирая руки о штаны, стоило мне зайти внутрь общей казармы. Взгляд сотен глаз был в тот же миг прикован ко мне. Я всмотрелся в лицо идущего ко мне доходяги, пытаясь понять, что за птица передо мной.

Не друг.

Осматриваясь по сторонам, будто ища поддержки, он навис надо мной, словно дамоклов меч. Кулак врезался в жестяной шкафчик, загремел. Дедушка-сторож, сидевший на стуле где-то вдалеке, бросил на нас взгляд, но решил не связываться. Он тут лишь галочки ради и протокола…

– Сам Максим Потапов! Че, зов Родины услышал, сученыш?

Он ждал, что я испуганно сожмусь, но никак не того, что спокойно буду смотреть прямо ему в глаза.

– Ты че за хрен?

– Шутишь, сука? Я из-за тебя здесь оказался, паскуда! Ты меня вчера сдал ментярам. А крысятничать нехорошо!

Он старался зайти мне за спину. Подобные ему по-другому попросту не умеют.

– Крысятничать ой как нехорошо. Но есть боженька на свете! Не Прошка, видит немножко! Знаешь, что случается с теми, кто закладывает других? Иногда их мертвыми находят там, где стреляют. А мы ой-ой-ой как близко к тому месту будем, где стреляют. Что, Максик, молчишь? Обделался?

Я видел на лицах остальных, скорее, ухмылки и смешки. Никто не собирался ввязываться в случае чего. Уж точно не за меня.

За него тоже…

– Что будем делать, Максик, а? Драться будем? Кусаться, царапаться, друг дружке глотки рвать? Или ты, как девочка, в штанишки уже напрудил?

У всякого терпения должен быть край. У моего он точно был.

– Чего ты передо мной, словно Арлекин, выплясываешь?

Здоровяк остановился, с него будто мигом слетел налет прежней наглости. На ее место спешила самая обычная злость.

Следом будет агрессия, но уж для порядка пускай это чучело на меня первым замахнется.

– Тебе где-то приснилось, что ты в цирке клоуном был, все никак не отойдешь теперь?

Он качнул головой, затряс у меня перед лицом указательным пальцем. С губ летела противная слюна.

– Ты поосторожней со словечками, Максик. А то ведь я могу и не дождаться, когда мы доедем. Чего мне теперь терять? Я здесь второй день, хоть напоследок тебя за собой заберу…

Я как будто его не слушал. Этот чмырь хочет играть на публику? Ну так сыграем по его же правилам!

– Не будем мы ни драться, ни царапаться, ни кусаться. У тебя ведь в арсенале только ужимки и прыжки, больше-то удивить нечем. У тебя даже сейчас в глазках пробегает взгляд маленькой, испуганной, всеми забитой девочки.

– Ты труп, Потапов! – Он взбеленился. Кровь ударила ему прямо в мозг, заставила действовать. Здоровяк схватил меня за грудки, рванул, в надежде с силой приложить о стену.

Врезался лбом прямо ему в нос, и тут же, отпустив меня, бывший смельчак заскулил обиженным псом, держась за лицо. Двое его дружков, до того смирно сидевших, рванули ко мне. Ребята помельче, чем этот, но тоже заслуживали внимания.

– Мы тебя на ленты порежем, Потапов! – хрипло прошипел долговязый, мосластый, стриженный под хипаря парнишка.

Он наскочил на меня, метя ногой прямо в живот. Я поймал его за лодыжку, крутанул, выворачивая, заставляя шумно рухнуть наземь. Второй, удивленный моей прытью, но не растерявший желания мне втащить, нелепо размахивал кулаками. Больше похож на тихоню, связавшегося с не самой лучшей компанией.

Ну да, жалеть бы он, в случае чего, меня не стал.

Я отвесил ему зуботычину, чуть не свернул челюсть. Ударом под дых лишил возможности дышать. Нелепо, словно выброшенная на берег рыба, он отчаянно ловил ртом воздух.

Фанфар не было.

Восторженных криков тоже.

Собранные на пункте будущие бойцы лишь испуганно жались теперь по углам. Надеялись, что творящаяся дикость не затронет их.

Я прищурился – это же домашние мальчики. Их как будто только сегодня вырвали из теплых кроваток, а теперь везут невесть куда и зачем. Ожидал увидеть здесь отпетых хулиганов, матерых волков, впрочем, трое сейчас ныли от боли и пачкали кровью пол.

На меня наскочили сзади. Не разобравшись, я двинул локтем назад, но руку мне тут же заломили.

– Успокоились, шавки! Тихо! – Здоровенный, как шкаф, орк скрутил меня в бараний рог.

Его побратим с резиновой дубиной был готов наподдать и троице бунтовщиков, несмотря на их протесты. Напавшему на меня первым здоровяку тут же прилетело дубиной прямо в зубы – видимо, на передовой они ему не очень пригодятся.

– Еще буйные будут? Кому тут неймется? Тебе? Может быть тебе, острорылый сморчок?

Иных смельчаков не нашлось.

Мне дали воды.

Алюминиевая, казенная, словно вернувшаяся из тюрьмы кружка. Не знаю, как буду из нее пить. Два орка притащили меня в отдельный кабинет, сказав, что таким, как я, не место с нормальными людьми. Защелкнули на запястьях наручники.

Я сверкал взглядом на вошедшую в комнату женщину. Форма была ей к лицу: подчеркивала грудь, красиво облегала фигуру. Черная фуражка шикарно смотрелась на белых волосах. Настоящая арийка.

На поясе, в кобуре, ждал своего часа пистолет. Нутром чуял, что знаю, какой он марки.

На руках у нее механические, дышащие паром перчатки, такие разве что в фантастическом кино увидеть можно.

Я глянул на верхний лист бумаги, лежавший поверх розовой прозрачной папки, тут же понял, что это мое личное дело.

Кратенькое, маленькое, непримечательное.

– Потапов, значит. – Она улыбнулась мне, сев напротив и закинув ногу на ногу. – Что ж, товарищ Потапов. Вижу, что вы чрезвычайно талантливый молодой человек.

– Да? И в чем же?

– В поиске приключений на свою тощую задницу.

Она игриво подмигнула, словно на что-то намекая. От нее разило уверенностью и насмешкой. А еще силой. Вздумай я вскочить, перевернуть стол, замахнуться на нее – это станет последней ошибкой, которую совершу в своей новой жизни.

– Сильный, красивый, вот только чуточку несдержанный. Не пади твой род на самое социальное дно, из тебя вышел бы отличный аристократ.

– Много знаете про мой род?

Она встала, подошла ко мне. Коснулась ладонью моего лица, заставила посмотреть ей прямо в глаза.

– Может быть, Потапов. Может, много, а может, и совсем ничего. Ты знаешь, почему оказался в этой комнате?

Отрицать было глупо, и я кивнул.

– Не стану спрашивать, кто первым затеял драку, но ты в одиночку раскатал троих. Я просмотрела твое личное дело. Ружемант, средний по всем характеристикам. Ты был довольно дерзок, пару раз попался на воровстве в местных магазинах. Перебивался случайными заработками, в основном проигрывал былое состояние родителей. Пустой банковский счет, проблемы.

– И что вы хотите этим сказать?

Она выдохнула, словно ожидала от меня услышать что угодно, только не этот вопрос.

– Замухрышка. Серость. Сплошная головная боль для общества и города. Удивляюсь, как твоя служка не решилась сбежать от тебя. Эта кошкодевочка, как там ее… Даже у зверолюдов должно быть хоть какое-то достоинство. Многие бы на ее месте ушли, не желая перенимать на себя статус хозяина. Как думаешь, она сейчас жалеет о своем выборе? Ведь ничем другим твои приключения закончиться попросту не могли…