Родная страна - Доктороу Кори. Страница 25

Так мы и поступили. Придумали два длиннющих пароля и выучили их наизусть. Проэкзаменовали друг друга и переглянулись.

— Что дальше?

— Нам нужен Джолу, — повторил я. — Большие массивы данных — это нынче его кусок хлеба.

Энджи стерла обе ВМ, превратив их в случайный на вид набор символов.

— Эти динамики мне все мозги прожужжали, — пожаловалась она. — Ты уверен, что они предотвратят лазерное считывание звука?

Я покачал головой.

— Прекрасно, — сказала она. — Тогда давай выключим их хоть ненадолго. Итак, Джолу. Ты сам понимаешь, что втянуть в это дело Джолу будет такой же гнусной подставой, какую учинила Маша, когда втянула тебя.

— Понимаю. Но Джолу — это совсем другое. Он мой друг. Один из лучших друзей.

Она помешкала, ответила не сразу:

— Маркус, не обижайся, но ты уверен, что вы до сих пор друзья? Когда вы в последний раз общались? Когда хоть парой слов перекинулись?

Я поерзал. А ведь Энджи попала в точку.

— Хорошо, согласен, мы общались давно. Но это не значит, что мы перестали дружить. Мы не питаем друг к другу никаких недобрых чувств, просто, как бы это сказать, каждый занят своими делами. Я знаю Джолу чуть ли не всю жизнь, с самого раннего детства. Он тот, кто нам нужен.

— Не надо оправдываться, у меня и в мыслях не было тебя обижать. Просто ты хочешь поставить Джолу перед очень, очень трудным выбором и поэтому должен твердо — очень твердо — верить, что поступаешь правильно.

— Джолу меня не подведет. И это очень важно.

Энджи впилась в меня долгим-предолгим взглядом. Я прекрасно понимал ее невысказанные слова: «Если это так важно, то почему ты не бросишь все и не займешься только этими материалами? Почему не пойдешь в полицию, в газеты? Почему цацкаешься со своей новой работой и не сделаешь Машины файлы главным приоритетом?»

Меня и самого не раз посещала эта мысль, и поэтому я, конечно, знал ответ. Знала его и Энджи. Мне было страшно выносить это на публику. Когда я в прошлый раз рассказал свою историю газетчикам, то в конце концов очутился в камере пыток. И если крохотные изученные нами образцы хоть немного отражают содержание всего массива, то сведения, которые мне выложила Маша, намного важнее и опаснее, чем все, что я наговорил в прошлый раз.

Кроме того, Маша не просила меня заниматься ее спасением. Она просила об одном — обнародовать эти материалы. Так я и сделаю. Может быть, увидев их в открытом доступе, Кэрри Джонстон поймет, что над ней нависла беда, и отпустит Машу и Зеба.

Может быть.

Глава 7

Мне всегда хорошо работалось по ночам. Днем я принимал все меры для сохранения работоспособности: поддерживал измученный недосыпанием мозг тщательно отмеренными дозами кофеина, ненадолго прерывался подремать, освежался под душем. А в часы вампиров, когда за каждой тенью прячется вдохновение, возвращался к жизни.

Джолу был таким же, и, наверно, в том числе и поэтому мы так хорошо понимали друг друга. Не сосчитать, сколько раз мы с ним в три часа ночи связывались по скайпу или мессенджерам, а то и выскальзывали из дома и бродили как полудурочные по улицам Сан-Франциско. Поэтому, хотя мы с Энджи наконец доспорили только к восьми часам вечера, я без колебаний связался с ним.

Хотя в последний миг я застыл ненадолго, почти касаясь пальцем иконки с его именем на экране смартфона. Вам тоже наверняка знакомо это неловкое чувство: вы давно не звонили человеку, поэтому звонить как-то неудобно, и чем дольше вы тянете время, тем неудобнее делается…

Потом я все-таки нажал на иконку.

— Маркус! — раздался в трубке его голос. На заднем плане было шумно, звякали бутылки и стаканы, слышались оживленные голоса.

— Джолу! — воскликнул я. — Старик, прости, что звоню вот так ни с того ни с сего…

— Секунду, — перебил он. — Перейду туда, где потише. — Вокруг него гудело веселье. — Сколько лет, сколько зим!

— Прости, что беспокою вот так ни с того ни с сего…

— Нет, нет, все хорошо. Отлично просто. Рад тебя слышать!

«Интересно, будешь ли ты так же радоваться, когда я переверну твою жизнь вверх тормашками».

— Джолу, мы можем встретиться? Дело очень важное.

— Насколько важное? — спросил он.

— Очень-преочень. Настолько важное, что не хочу обсуждать по телефону.

Я отчетливо услышал, как он вполголоса выругался. А вслух сказал:

— Конечно! Прямо сейчас?

— Да, было бы неплохо.

— Гм… — Он надолго примолк. — Давай там, где ты познакомился с Энджи.

— То есть… — Я прикусил язык. Молодчина Джолу. Тот, кто, возможно, нас подслушивает, понятия не имеет, где мы с Энджи впервые встретились. В плане безопасности Джолу даже осторожнее меня, он сразу сообразил, как действовать, еще до того, как узнал, в чем дело. Правильно я на него понадеялся. — Отлично. Когда?

— Через час годится?

— Хорошо, — отозвался я. — Джолу… Спасибо тебе.

Он фыркнул, и я словно наяву увидел его лукавую полуулыбку, насмешливо приподнятую кустистую бровь.

— Не за что. Ради тебя, старик, я готов на все. Сам знаешь.

Вот они какие, настоящие друзья.

Мы с Энджи познакомились на тусовке по обмену ключами, которую мы с Джолу устроили в Сатро-Батс, на побережье в районе Оушен-Бич. Руины тех купален, современные, но на вид почти как древние, имеют очень живописный вид, призрачный и драматичный, и та ночь навсегда отпечаталась в моей памяти. Я рассказал Энджи, куда мы направляемся, и она посмеялась. В первую годовщину нашего знакомства она повела меня туда, мы устроили пикник, сидели на берегу, любуясь заходящим солнцем, и обнимались, пока не замерзли.

— Телефоны лучше выключить, — сказала Энджи.

Я согласился. Паранойя — штука заразная. Однако мобильники постоянно передают телефонным компаниям информацию о нашем местонахождении, и если кто-то пытается нас выследить, то легко сможет найти доступ к этим данным. Тогда легко будет отследить всю цепочку — Маркус позвонил Джолу, потом Энджи, Маркус и Джолу встретились в Оушен-Бич. Все равно что надеть оранжевые светоотражающие жилеты и написать на них: ЗАГОВОРЩИК. На всякий случай я еще и вытащил из телефона аккумулятор.

Мы пришли на четверть часа раньше назначенного времени — автобусы помогли. А Джолу — через пять минут после нас. Крепко обнял нас обоих, и Энджи поцеловала его в щеку. Я не видел его уже несколько месяцев, с тех пор как он заглянул в Нойзбридж на лекцию по открытым данным. Он сильно изменился. Отпустил небольшие усики и остроконечные бакенбарды, укладывал короткие волосы в стильную прическу, придававшую ему взрослый, солидный, деловой вид. Он всегда одевался лучше нас, но сейчас превзошел себя — классическая рубашка в какую-то витиеватую полоску, при взгляде на которую у меня разъезжались глаза, плотные джинсы с большими заклепками, щегольские кожаные ботинки. А на мне были привычные старые джинсы из секонд-хенда, потертые мотоциклетные сапоги с въевшейся пустынной пылью и худи. Рядом с ним я почувствовал себя нищебродом.

От него пахло вином.

— Надеюсь, ты не обижаешься, что мы утащили тебя. Крутая вечеринка? — спросил я.

— Да так. — Он пожал плечами. — Отмечали выход нашего приложения, прогнозирующего транспортный график. В разное время на разных дорогах собираем обезличенные данные пользователей и пытаемся заранее предсказывать, где и когда возникнут пробки. Учитываем планируемые дорожные работы и текущую информацию от министерства транспорта. Вы передаете нам свой календарь, мы смотрим, куда вы направляетесь, и даем советы, каких дорог избегать, чтобы прибыть на место вовремя.

— Ого! Ужас какой, — сказала Энджи. Мне пришло в голову то же самое, но я благоразумно промолчал.

Однако Джолу не обиделся. Лишь усмехнулся.

— Во-первых, каждый пользователь дает добровольное согласие на обработку информации о себе. Во-вторых, все данные обезличиваются, то есть мы знаем, что в этом месте кто-то проехал, но не знаем, что это были вы. Но да, если у нас произойдет утечка данных, весь мир может узнать о вас много такого, чего вы не хотели бы сообщать.