Родная страна - Доктороу Кори. Страница 8

Это было настолько очевидной истиной, что нам ничего не оставалось, кроме как рассмеяться. Потом выяснилось, что у Зеба припасено немного пива, добытого в подарочной экономике, а у меня во фляжке плескался концентрат холоднозаваренного кофе, и мы, допив пиво, переключились на него, чтобы стряхнуть с себя алкогольную расслабленность, а потом всем понадобилось в туалет, и мы вышли обратно в ночную пыльную плайю.

Глава 3

Весь день с раннего утра самые разные люди твердили, что по прогнозам на нас надвигается пыльная буря. Мне почему-то казалось, что в эту самую бурю достаточно будет подоткнуть шарф под нижний край защитных очков — я так делал всегда, если на плайе поднимался ветер.

Не тут-то было. Когда мы распрощались с Зебом и побрели назад, к шумному цирковому круговороту, на нас обрушилось стихийное бедствие. Ночь побелела от взметнувшейся в воздух пыли, лучи фонариков отражались от нее и били нам в лицо, создавая сероватую мглу, и, казалось, ей нет ни конца ни края. Это напоминало густой туман, который частенько, особенно в середине лета, опускается на Сан-Франциско, заставляя туристов в шортиках и маечках дрожать от холода. Но сквозь туман трудно видеть, а в пыльную бурю трудно — да что там, почти невозможно — дышать. Из глаз и носа хлынуло в три ручья, губы покрылись коркой засохшей пыли, каждый вздох вырывался судорожным кашлем. Мы ковыляли, шатаясь, и крепко держались за руки, потому что понимали: разожмем пальцы — и буря поглотит нас навеки.

Энджи притянула мое ухо к своим губам и прокричала:

— Надо под крышу!

— Знаю! — отозвался я. — Пытаюсь понять, где наш лагерь. Кажется, мы где-то между Девятью Часами и В.

Кольцевые дороги, опоясывавшие центральный лагерь, обозначались буквами алфавита. Наша палатка стояла на Семь Пятнадцать в кольце L, на далекой окраине. В нормальную погоду мы дошли бы туда минут за пятнадцать и прогулка была бы приятной. Но в такую пылищу… Хорошо, если доберемся за несколько часов.

— Забей, — сказала Энджи. — Надо прятаться сейчас, куда угодно.

Я споткнулся об арматурную железяку, вбитую в землю и увенчанную рваным теннисным мячиком, — кто-то приспособил ее под колышек для палатки. Чуть не упал, меня удержала только железная хватка Энджи. Она потащила меня дальше.

Впереди замаячило сооружение — гексаюрта, построенная из треугольных пенопластовых плит, скрепленных скотчем. Снаружи ее покрывал изолирующий слой из пузырчатой упаковочной пленки, выкрашенной в серебристый цвет. Мы ощупью нашли дверь — пенопластовую плиту на петлях из липкой ленты с одного края и с петлей вместо дверной ручки. Энджи уже собиралась дернуть, но я жестом остановил ее и постучал. Буря бурей, но нехорошо врываться в дом к незнакомым людям.

Над плайей завывал ветер. Если внутри кто-то и есть, сквозь этот рев не услышишь. Я хотел было постучать еще раз, но тут дверь распахнулась, выглянуло бородатое лицо.

— Входите!

Нам не надо было повторять дважды. Мы юркнули в дверь, и она захлопнулась за нами. Я все равно почти ничего не видел — очки стали непрозрачными от пыли, а свет в гексаюрте был тусклый: несколько светодиодных фонариков, задрапированных прозрачными шарфами.

— Глянь, как буря-то разыгралась, — послышался из полутемной глубины юрты веселый хрипловатый голос. — Джон, ополосни-ка их, прежде чем впускать. У них в ушах половина здешней пыли.

— Ну-ка, ну-ка, — отозвался бородатый. На нем была яркая хипповская футболка, в длинную бороду и остатки волос вплетены бусины. Он с усмешкой глядел на нас сквозь круглые очки в стиле Джона Леннона. — Давайте-ка почистим вас. Начнем с обуви.

Мы неуклюже нагнулись и расшнуровали ботинки. В них и впрямь набилась половина здешней пыли. А вторая половина застряла в складках нашей одежды, волосах и ушах.

— Хотите, дам переодеться? Когда ветер утихнет, вытрясем ваши вещи.

Моим первым инстинктивным порывом было отказаться, ведь мы едва успели познакомиться, и вообще такое гостеприимство казалось чрезмерным даже для экономики подарков. Но, с другой стороны, нехорошо будет, если мы запачкаем им всю юрту. А с третьей стороны…

— Это было бы прекрасно, — улыбнулась Энджи. — Спасибо.

Вот какая она, моя девушка. Предоставленный сам себе, я бы взвешивал разные стороны до самого Дня труда.

— Спасибо, — отозвался я.

Хозяин достал пышную охапку шелка.

— Это называется «сальвар камиз», — объяснил он. — Индийский костюм. Вот тут штаны, а верхнюю часть оборачиваете вот так, — продемонстрировал он. — Купил на eBay у индийских швейных кооперативов. Прямо из первоисточника. Очень удобно и практично — один и тот же размер подходит кому угодно.

Мы разделись до белья, кое-как упаковались в шелковые наряды. Помогали друг другу в самых сложных деталях, и наш хозяин тоже пришел на помощь.

— Так-то лучше, — сказал он и вручил нам упаковку влажных салфеток, которые в здешних условиях заменяли душ. Мы стали вытирать друг другу пыль с лица, из ушей, протирать руки и босые ноги — пыль проникла даже сквозь ботинки и носки! — и не заметили, как израсходовали всю пачку.

— Совсем другое дело! — Хозяин сцепил ладони и просиял. Манера говорить у него была мягкая, но лукавый огонек в глазах давал понять, что от него не укроется ни одна мелочь и в голове у него роятся очень интересные мысли. Он либо мастер дзен, либо убийца с топором — ни у кого больше не встретишь такого спокойствия и умиротворения. — Кстати, меня зовут Джон.

— Энджи, — протянула руку моя подруга.

— Маркус, — представился я.

На фестивале многие придумывали себе красивые псевдонимы, отражающие новую личность, в которую они перевоплотились на эти несколько дней. Я уже был сыт по горло своим знаменитым двойником M1k3y и не чувствовал нужды брать новое прозвище. Мы с Энджи этого не обсуждали, но, кажется, она тоже не горела желанием сочинять себе временное имя.

— Заходите, познакомьтесь с остальными.

Остальными оказались три человека, восседавшие на невысоких подушках вокруг кофейного столика, усеянного бумагами, игровыми кубиками и тщательно разрисованными свинцовыми фигурками. Мы оторвали их от старой доброй настольной игры с ролевым уклоном, в которой верховодит мастер подземелий. Не мое дело воротить нос от чужих развлечений, ведь я и сам много лет увлекался ролевыми играми, но сейчас это казалось редким занудством. Еще больше сюрреализма придавал тот факт, что игра шла на плайе в разгар пыльной бури.

— Привет! — улыбнулась им Энджи. — Кажется, у вас тут интересно!

— Еще как, — подтвердил хрипловатый голос, и я сумел разглядеть его обладателя. Лицо у него было морщинистое, глаза добрые, борода слегка взъерошенная, на шее шарф, заколотый бирюзовой булавкой. — Посвящены ли вы в тайны сего приключения?

Я взялся за руку Энджи и постарался не робеть и не тушеваться.

— Никогда не играл, но с удовольствием научусь.

— Похвальное намерение, — произнес еще один из игроков. Он был лет пятидесяти или шестидесяти, с аккуратной седой бородкой клинышком, как у Ван Дейка, и в роговых очках. — Меня зовут Митч, его Барлоу, а это Уил, наш мастер подземелий.

Последний из представленных был гораздо моложе остальных троих — наверное, лет сорока с небольшим, гладко выбрит, с румяными щеками и короткой стрижкой.

— Привет, ребята, — кивнул он. — Вы как раз вовремя. Хотите присесть? У меня тут есть несколько готовых персонажей, можете сыграть за них. Хороший способ скоротать время, пережидая бурю.

Откуда-то из недр гексаюрты Джон принес нам несколько подушек и уселся, скрестив ноги, в идеальную йоговскую позу с прямой спиной. Мы сели рядом с ним. Уил выдал нам листы с описаниями персонажей. Мне достался маг эльфийских кровей, а Энджи воплотилась в воина человеческой расы с заколдованным мечом. Потом Уил покопался в шкатулке и извлек пару раскрашенных фигурок, подходящих под описания.

— Их расписывал мой сын, — пояснил он. — Я пытался помогать, но он работает как пулемет — за ним не угонишься.