Стражи. Боги холода - Макаренков Максим "bort1412". Страница 24

Набросав на тарелку салатов и взяв стакан апельсинового сока, Таня поднялась на второй этаж.

Слава поднял руку и она, лавируя между столиками, направилась к другу.

После того, как они обменялись приветствиями, Слава перешел к делу:

– И что тебе понадобилось? И где мой миллион?

– Слав, ты можешь мне дать слово, что все, о чем я тебе расскажу, останется между нами?

Детектив посерьезнел:

– Тань, обидеть хочешь?

– Не-а. Не хочу, – с набитым ртом ответила Таня, – но спросить должна.

– Честное слово.

И Татьяна безоговорочно поверила. Она рассказала Славе все – от интервью с Вяземским до ночных событий.

Слава слушал, не перебивая, лишь сделал пару заметок в своем блокноте, с которым, кажется, никогда не расставался.

Наконец за столом установилось молчание. Нарушил его Слава:

– Тань. Я тебе верю. Теперь говори, что ты хочешь от меня?

Глотнув сока, она полезла в сумку за фотографиями. Постучала по снимку:

– Вот, видишь? Это некий Мануэль Лесто. Ты можешь о нем что-нибудь узнать? Моя знакомая сказала только, что он работает в каком-то посольстве и крутится вокруг наших эзотериков и прочих искателей Гипербореи.

– Искателей, говоришь? Эзотериков, значит? – казалось, Славу это одновременно позабавило и заинтересовало.

– Ага. И о Вяземском тоже. – Таня выложила на стол лист, на котором распечатала всю информацию, которую знала о Вяземском сама.

– Тань, а ты уверена, что не стоит просто обратиться в милицию? Я тебя к хорошему оперу отведу, – заглянул ей в глаза Слава.

– И что этот опер сделает? С чем мы к нему придем то? Нет, Слав. Я сама пока не понимаю. Странный он, но его я не боюсь. А могу ли доверять – не знаю.

– Слушай, подруга, похоже, ты к нему неровно дышишь?! – изумился сыщик.

– Славка! Ты поможешь или нет! – Татьяна почувствовала, что у нее горят щеки.

– Помогу. – коротко ответил Слава, и, промокнув губы, бросил на поднос салфетку. – А теперь поехали по домам. Утро, оно вечера мудренее.

Допив сок, Таня встала. И в самом деле, нужно было выспаться. На следующий день она запланировала поездку в поместье Вяземского. Пора встретиться со своим спасителем и задать ему несколько вопросов.

Она очень не любила чувствовать себя дурой.

Таня успела забыть, что достаточно пары по-настоящему теплых весенних дней, чтобы кардинально изменить придорожный пейзаж.

Казалось, она едет по совершенно незнакомым местам – то, что в прошлый раз казалось серым и унылым, сегодня совершенно преобразилось. Даже прокопченные кособокие домишки придорожных деревень весело поблескивали стеклами свежевымытых окон.

Дорожка, на которой произошла первая встреча Татьяны с Вяземским, теперь напоминала ей тоннель с зелеными стенами, подсвеченными изнутри теплым янтарным светом весеннего солнца.

Остановив свой автомобильчик перед воротами, Таня несколько раз глубоко вдохнула и длинно, с усилием, выдохнула, стараясь успокоиться.

Прекрасно зная неприятную особенность своего характера – умение «завести» себя, настроить на худший вариант развития событий, она каждый раз пыталась перед неприятной встречей прийти в состояние равновесия, но хватало «установки на позитив» ненадолго, в результате она лишь еще больше начинала нервничать.

Она вышла, не заглушая двигатель, и направилась к прямоугольному ящику переговорного устройства, висевшему слева от въездных ворот.

Закусив губу, вдавила большую красную кнопку, подержала пару секунд, отпустила.

– Представьтесь, пожалуйста, и назовите причину визита, – проскрежетал гулкий металлический голос из решетчатого динамика, напоминающего забрало шлема Дарта Вейдера.

– Татьяна Береснева. К Яну Александовичу Вяземскому. А если его нет, – не давая голосу из динамика опомниться продолжила Таня, – то передайте это Олафу. Или Владимиру. Который джип Яна Александровича водит.

– Минутку, – отрезал динамик и умолк.

Таня машинально глянула на часы и принялась ждать, нетерпеливо постукивая носком белой кроссовки по бетону подъездной площадки.

Невидимый собеседник не обманул, ровно через минуту створки ворот поползли в стороны, открывая проезд, а из динамика послышалось:

– Проезжайте, Татьяна Владимировна. Вас встретят перед домом.

Паркуя машину, Татьяна чувствовала, как у нее трясутся руки. На верхней площадке лестницы, там, где в прошлый раз стоял Вяземский, ее ждал Владимир.

Таня взбежала по ступеням и, коротко поздоровавшись с молодым человеком, спросила:

– Ян Александрович здесь?

– Да, проходите, пожалуйста, – дружелюбно улыбнулся Владимир, делая приглашающий жест.

Быстрым шагом она направилась ко входу, Владимир шел чуть сзади.

Остановившись в вестибюле, Татьяна резко развернулась к своему провожатому:

– Ну, куда идти?

– Янр Александрович ждет вас у себя в кабинете. Пойдемте. Кстати, как себя чувствуете?

Все же улыбка у него была на редкость искренняя и Таня на секунду почувствовала прилив симпатии. Впрочем, она моментально себя одернула, напомнив, что ему, наверняка, за это хорошо платят.

Проводив гостью до дверей кабинета, Владимир вежливо постучал, выждал несколько мгновений, и открыл дверь.

Вяземский сидел за рабочим столом, погрузившись в чтение бумаг.

Оторвавшись от них, он встал и, обогнув стол, направился к Татьяне:

– Здравствуйте, здравствуйте, Татьяна Владимировна. Искренне рад вас видеть. Что вас привело ко мне?

Таня опешила.

Он еще изображает, что ничего не произошло! Он еще смеет играть в радушного хозяина!

Стараясь говорить как можно более сухо и холодно, она произнесла:

– Господин Вяземский, будьте добры, объясните, что, собственно говоря, происходит?

– Простите, сударыня, – голос Вяземского стал на несколько тонов более официальным, – но я не совсем понимаю, что вы имеете в виду? Насколько я помню, в последнюю нашу встречу я, и мои сотрудники помогли вам отбиться от нападения хулиганов. Если честно, я думал, что вы приехали поблагодарить меня.

Таню понесло.

– Я?! Поблагодарить? Вы что, считаете меня идиоткой? Привыкли с парадными блондинками с одной извилиной общаться?!

– Татьяна Владимировна, позвольте! – попытался повысить голос хозяин кабинета, но Таня рубанула воздух ладонью:

– Не позволю! Я что, не понимаю, что это вы во всем виноваты?! Это после встречи с вами на меня напали! Вы меня потому и на выставку эту чертову взяли! Вы меня как наживку использовали!

– Да зачем мне это понадобилось то?! – наконец, вклинившись, воскликнул Вяземский.

– Это вы мне скажите – зачем?! Что я вам такого сделала?

– Что именно – это?

– Да все это! Приглашение, нападение!

– Что, и нападение тоже я устроил? – Вяземский казался искренне ошарашенным. – Интересно, это-то зачем?

– Откуда я знаю?! Может, решили изобразить отважного спасителя и… и… изнасиловать! – выпалила Таня.

Ну, знаете ли! – Вяземский побледнел и заговорил язвительно-спокойным тоном. – Вам не кажется, что это излишне сложная комбинация, чтобы овладеть вашим нежным девичьим телом сомнительной невинности?!

Татьяна задохнулась. Она стояла перед Вяземский сжимая и разжимая кулаки, и чувствовала, как жарким багрянцем наливается лицо. Наконец она выдохнула:

– Хам! Трус и хам!

Неожиданно Вяземский устало обмяк, плечи его опустились, он отвернулся от Татьяны и безнадежно махнул рукой:

– Да думайте вы что хотите.

Она так и осталась стоять с открытым ртом, готовая выпалить очередную гневную тираду. Вместо этого она сунула руки в карманы и, ссутулившись, сказала с горечью:

– Дурак вы, Ян… Александрович.

Вяземский ответил, не оборачиваясь:

– Не то слово, не то слово…

Таня испытала странное ощущение – казалось, от ее дальнейших слов зависит вся ее дальнейшая судьба. Это было сладкое и страшное чувство. Она могла сухо извиниться и уйти. Ее жизнь осталась бы все такой же спокойной, упорядоченной, с небольшим, но довольно стабильным заработком, одинокими грустными выходными и редкими недолгими романами, заканчивавшимися в загородных домах отдыха или гостиницах для свиданий.