Стражи. Боги холода - Макаренков Максим "bort1412". Страница 29
Каждую весну широкий подоконник занимал пластиковый ящик с рассадой, которую Таня на майские праздники отвозила маме.
Из года в год она пыталась выяснить у нее, зачем растить рассаду на подоконнике у непутевой дочери, если можно прекрасно вырастить и прямо на месте – в экологически чистом доме. Светлана Игоревна лишь махала рукой и говорила, что таким образом она хоть как-то дисциплинирует чадо-разгильдяйку.
Наскоро убравшись в квартире, Таня засела за статью.
Рассказ об удивительной жизни колдуна Брюса лег на бумагу очень легко, закончила она его фразой: «Что сталось с Брюсовой картой достоверно не знает никто. Многие считают, что она существует и поныне, в каких-нибудь секретных кремлевских хранилищах, другие – что карта бесследно затерялась во время войны. Но точно можно сказать одно – загадки Москвы и сегодня продолжают будоражить наши умы, и, возможно, сегодня на старинную карту можно было бы нанести новые „сильные места“.
Поставила точку и задумалась. Интересно, а есть ли сегодня такие карты Москвы и Подмосковья? Порывшись в памяти, не припомнила ничего, кроме откровенно любительских фальшивок, и записала в тетради – «поискать карты московской чертовщины».
Незаметно пролетел день.
Перечитав колонку, Таня отправила ее в редакцию и с удовольствием закрыла крышку ноутбука. Посмотрела на часы – можно, конечно, выехать сейчас, в ночь, но это означало сборы с бухты-барахты, напряженное всматривание в непроглядную темень дороги, и прочую нервотрепку. Да еще и мама будет волноваться…
Нет, лучше выехать с утра.
И она поставила будильник на шесть.
Таня порадовалась, что предусмотрительно положила коммуникатор, служивший ей и будильником, на стол, подальше от кровати. Окажись он в пределах досягаемости – непременно прихлопнула бы его рукой, и, нашарив кнопку отключения, вырубила.
И точно оказалась бы 30-го апреля посреди раскаленной, уже в три часа дня наглухо вставшей, Ярославки.
Теперь же пришлось выбираться из постели, брести, пытаясь разлепить глаза, к столу, отключать жизнерадостно трезвонящую железяку. Не давая себе упасть обратно в постель, она открыла балкон и вдохнула полную грудь холодного бодрящего, еще ночного, воздуха.
Вымолвив: – Ы-ы-ы-рррр, она, поежившись, побежала на кухню – щелкать чайником, в ванную – умываться, затем последовала традиционная предпраздничная Большая Кормежка Мурча. Коту оставлялись две миски полных еды и две плошки с водой.
А потом надо было вывести «Гольф» из гаража, подогнать его к подъезду, загрузить длинный, норовивший причудливо изогнуться и перевернуться, пластиковый ящик с рассадой…
В результате к Кольцевой она вырулила только в семь утра. На мосту уже вырастал автомобильный хвост их жаждущих попасть в Балашиху, но, слава богу, съезд на Кольцо был свободен.
Дождавшись, когда мимо пронесется вереница рычащих грузовиков, она влилась в пока что не слишком плотный поток и покатила в правом ряду.
Ей повезло. Даже змеевик съезда на Ярославское шоссе и вечную пробку перед Королёвым удалось миновать вполне благополучно а дальше машины стали сворачивать в сторону дачных поселков и перед Пушкино она неожиданно обнаружила, что в пределах видимости маячит лишь пара автомобилей позади, да изредка просвистывают дальнобойщики в сторону Москвы.
Татьяна ехала неторопливо, наслаждаясь возможностью отвлечься от суматохи последних дней, чувствуя, как покидает ее напряжение и его место занимает радостное предчувствие праздника, полного яркого слепящего солнечного света, белизны стволов старых берез, растущих вокруг дома и маминого причитания:
– Да что же ты делаешь! Ну, ты же всю рассаду погубишь!
А вечером они усядутся на террасе и будут пить необыкновенно вкусный чай и трепаться «за жизнь». Такой чай получался только на даче – Светлана Игоревна специально набирала воду из родника, к которому перебирались по шаткому мостику из бревен, перекинутых через год от года мелеющий ручей.
Вода из этого, заключенного в древнюю коричневую трубу родника была действительно божественно вкусна. А чай! Для того, чтобы побаловать себя лишней чашечкой, Таня набирала полные канистры, потом долго стоявшие в ее крохотной кухне.
Она настолько замечталась, что не сразу сообразила, что в сумке надрывается коммуникатор. Чёрт! Ну, будет она его когда-нибудь доставать?!
– Алло! Алло! – она даже не посмотрела, кто звонит.
– Тан… Ты слы… – в динамике трещали помехи, потом воцарялась глухая тишина, через стену которой неуверенно прорывался настойчивый голос.
Она узнала характерный басок Славы Загорулько и радостно закричала в ответ:
– Славка! Привет! Ты что в такую рань на ногах?!
– Слушай, ты кому-ни…, тррррр, еще про Лесто гово – тррррр – ла?
– Что? Кому говорила?!
– Да! Да!
– Только Вяземскому! Но он и так знает!
– Кроме него! – кричал в трубку Слава.
– Никому! А что случилось?! – Таня почувствовала укол тревоги.
– Береснева! Не лезь дальше! – неожиданно четко и ясно прорвался голос Славы. – Это очень опасный человек. Никого, слышишь? Никого больше о нем не расспрашивай и Вяземскому своему скажи, чтобы… тррррррррррррр………
Динамик разразился пронзительным воплем помех и связь прервалась.
Таня еще пару раз попыталась набрать номер детектива, но механический голос сообщил что, абонент недоступен.
Впереди уже показалась островерхая крыша знаменитого ресторана «Сказка», пора было перестраиваться в крайний левый ряд, чтобы уйти на разворот, и Татьяна кинула коммуникатор обратно в рюкзак.
Пропуская встречные машины, она думала о том, что могло заставить Славу так встревожиться. Судя по тому, что говорил ей Вяземский, латиноамериканец был авантюристом, возможно, мошенником, но особой опасности не представлял. А тут…
Маленький синий Фольксваген «Гольф» стоял в крайней левой полосе, на участке, отведенном для разворота. Место это Таня очень не любила, но иного пути, чтобы попасть на отходящую от Ярославского шоссе дорогу к станции «Заленоградская» не существовало.
Нужно было пропустить встречный транспорт и, увидев «окно» быстро развернуться и по диагонали пересечь все полосы, вставая в крайнюю правую.
Увидев, что навстречу никто не едет, Татьяна приготовилась переключить скорость, когда из-за поворота вылетела огромная фура.
Пришлось снова выжидать.
Внезапно, машину сотряс сильнейший мягкий удар. Казалось, по «Гольфу» с размаха врезали великанской пуховой подушкой.
Машина выпрыгнула на встречную полосу прямо под колеса грузовика.
На Таню снизошло противоестественное спокойствие.
Она видела каждую деталь – отблески солнца на надраенной радиаторной решетке, нестерпимо сияющие буквы Scania, трещины в асфальте, мусор в стыках бетонных плит на площадке перед магазином, брызги краски на вывеске «Хозтовары»…
Очень спокойно она выжала сцепление, врубила передачу и до отказа утопила педаль газа. Протестующе воя, синий автомобильчик снова прыгнул, и на какие-то миллиметры разминулась с истерично воющим грузовиком.
Передними колесами «Гольф» уже заехал на площадку перед хозяйственным магазином, еще чуть-чуть и он покинет шоссе!
По крайней правой полосе накатывал еще один грузовик. Раньше его не было видно за «Сканией», он держался чуть позади, а сейчас наддал.
Цапнув с пассажирского сиденья рюкзак, Таня дернула ручку двери и вывалилась из машины.
Больно ударилась плечом и коленом. Закрыв от ужаса глаза, покатилась по пыльному бетону, ожидая, что сейчас ее накроет собственным автомобилем.
Удар, скрежет!
Удаляющийся рев двигателей, тишина.
Ни одной машины на шоссе.
Защебетали в придорожных кустах пичуги.
Таня подняла голову, открыла глаза.
В дверях хозяйственного магазина стояла абсолютно белая продавщица. Она смешно открывала и закрывала рот, пытаясь поднять руку и показать на изуродованный автомобиль.
Таня окинула долгим взглядом груду металла, и визгливо захохотала. Безумно смешным казались зеленые ростки помидорной рассады, торчавшие из искореженной массы железа, несколько секунд назад бывшей ее любимым «Гольфиком».