Дом Грома - Кунц Дин Рей. Страница 8

— Совсем никаких ассоциаций?

— Не могу даже припомнить, что когда-либо раньше видела этот пропуск.

Она вертела карточку у себя в руках, пытаясь нащупать хоть какой-нибудь знакомый признак, выйти на нужную тропинку памяти. Карточка казалась ей все такой же незнакомой, она бы не удивилась, если бы ей сказали, что эту карточку обнаружили на корабле, прилетевшем с Марса.

— Все это очень и очень странно, — размышляла Сюзанна вслух. — Я пыталась вспомнить, когда я в последний раз была на работе. Это был день перед отпуском. Я даже могу восстановить кое-какие фрагменты. Некоторые — очень отчетливо. Я помню, как встала в то утро, как готовила себе завтрак, ела, просматривала газеты. Это так же свежо в моей памяти, как и завтрак, который был сегодня утром. Помню, как пошла в гараж, села в машину, завела ее... — Замолчав, она завороженно смотрела на карточку, сжимала ее в пальцах, словно пытаясь ощутить ими какую-то невидимую субстанцию, заключенную в этом пластмассовом прямоугольнике. — Я помню, как выехала на машине из гаража... и после этого помню уже только возвращение вечером на машине домой. В середине ничего нет, кроме черноты, пустоты. И это касается почти всех воспоминаний о моей работе, таков почти каждый день. Я пытаюсь за что-то ухватиться, но это ускользает от меня. Эти воспоминания не в тумане. Они просто не существуют. Все еще продолжая стоять рядом с ее кроватью, доктор Макги заговорил мягким, ободряющим голосом:

— Конечно же, на самом деле эти воспоминания существуют, Сюзанна. Надо только хорошенько порыться в подсознании. Представьте себе, что вы сидите за рулем своей машины утром того дня.

— Я уже пробовала.

— Попробуйте еще раз.

Она закрыла глаза.

— Вероятно, это был обычный августовский день в южной Калифорнии. — Макги пытался помочь ей восстановить картину того утра. — Жара, голубое небо, возможно, легкая дымка.

— Жара, голубое небо — точно, — подтвердила Сюзанна. — А вот дымки не было, и на небе не было ни единого облачка.

— Итак, вы сели в машину и стали выезжать на шоссе. Попробуйте теперь вспомнить, по какой дороге вы поехали на работу.

Сюзанна молчала целую минуту. Затем промолвила:

— Бесполезно. Я не могу вспомнить.

— Как назывались те улицы, по которым вы ехали? — настаивал Макги.

— Не знаю.

— Да нет же, знаете. Назовите хотя бы одну улицу. Хотя бы одну, чтобы клубок начал разматываться.

Сюзанна изо всех сил пыталась ухватиться пусть за самый слабый след исчезнувшего из ее памяти куска жизни. Пыталась вспомнить чье-нибудь лицо, голос, деталь из обстановки комнаты на работе — все было тщетно.

— Простите, — призналась она, — но я не могу вспомнить ни одного названия улицы.

— Вы рассказывали, что выезжали на шоссе из гаража. Правильно? Если вы помните это, значит, вы должны помнить и то, куда вы поехали, когда оказались на шоссе. Вы свернули налево или направо?

С закрытыми глазами Сюзанна пыталась найти ответ на этот вопрос до тех пор, пока у нее снова не началась головная боль. Наконец она открыла глаза, посмотрела на Макги и, вздохнув, сказала:

— Я просто не знаю.

— Филипп Гомез, — произнес Макги.

— Что?

— Филипп Гомез.

— Кто это? Кто-нибудь из тех, кого я должна помнить?

— Это имя вам что-нибудь говорит?

— Нет.

— Так зовут вашего патрона в «Майлстоуне».

— Правда? — она попыталась представить себе Филиппа Гомеза. Но припомнить лицо этого человека ей не удалось. Ей не удалось также вспомнить что-либо о нем.

— Мой патрон? Филипп Гомез? Вы уверены в этом? Макги засунул руки в карманы своего халата.

— После того как вы поступили в нашу больницу, мы попытались связаться с кем-нибудь из вашей семьи и обнаружили, что семьи у вас практически нет — у вас же нет близких родственников. Тогда мы позвонили к вам на работу. Я сам разговаривал с Филиппом Гомезом. По его словам, вы проработали в «Майлстоуне» больше четырех лет. Он был очень обеспокоен тем, что случилось с вами. Он даже звонил сюда сам четыре или пять раз и интересовался вашим здоровьем.

— Мы можем позвонить ему сейчас? — попросила Сюзанна. — Если я услышу его голос, может быть, мне удастся сдвинуть что-то в моей памяти. Может быть, это поможет мне.

— Да, но у меня нет номера его домашнего телефона, — сказал Макги. — Так что мы сможем позвонить ему только завтра на работу.

— Почему не сегодня?

— Сегодня воскресенье.

— О-о, — простонала Сюзанна.

Оказывается, она даже не знала, какой сейчас день недели, и это обстоятельство опять вывело ее из равновесия.

— Мы обязательно позвоним ему завтра, — заверил ее Макги.

— Что будет, если поговорю с ним и все равно не смогу вспомнить ничего о своей работе?

— Я уверен, что сможете.

— О, послушайте, не надо говорить со мной, как с маленькой девочкой. Давайте будем откровенны. О'кей? Ведь не исключено, что я так и не смогу ничего вспомнить о своей работе?

— Вряд ли это возможно.

— Но не исключено полностью?

— Ну... всякое бывает.

Она откинулась на подушки, внезапно почувствовав страшную усталость и огорчение.

— Послушайте, — продолжал Макги. — Даже если вы вообще ничего не вспомните о вашей работе в «Майлстоуне», это вовсе не значит, что вы не сможете туда вернуться. В конце концов, вы же не забыли физику, вы все еще являетесь компетентным специалистом в этой области. При вас осталось ваше образование, ваши знания. Вот если бы у вас была полная потеря памяти, если бы вы не умели даже читать и писать — это было бы ужасно. Но надо благодарить Бога, что этого с вами не случилось. Пройдет какое-то время — и вы прекрасно все вспомните. Я просто уверен в этом.

Сюзанна надеялась, что доктор окажется прав. Сейчас ее некогда размеренная, расписанная до мелочей жизнь вышла из привычной колеи, и это очень угнетающе действовало на ее психику. Если этот сбой останется с ней на всю жизнь, она этого просто не вынесет. Она всегда управляла своей жизнью, она нуждалась во власти над обстоятельствами.

Макги вынул руки из карманов и взглянул на часы.

— Мне пора уходить. Я еще загляну к вам ненадолго, перед тем как уходить домой. А вы используйте это время для отдыха, если захотите, — доешьте то, что не доели из обеда. И главное — не расстраивайтесь. Вы все вспомните о «Майлстоуне», когда придет время.

Совершенно неожиданно, слушая слова Макги, Сюзанна поймала себя на мысли, что будет лучше, если она вообще никогда ничего не вспомнит о «Майлстоуне», она даже не могла понять, откуда к ней явилась эта нелепая мысль. Ее вдруг охватил озноб, она почувствовала страшный холод, которому невозможно было найти объяснения.

Сюзанна проспала часа два. Никакие сны ей на этот раз не снились или снились, но она их не запомнила.

Она почувствовала, что во время сна покрылась испариной. Волосы на голове спутались. Пытаясь расчесать их расческой, она несколько раз вскрикнула от боли.

Сюзанна как раз закончила приводить себя в порядок, когда в палату вошла миссис Бейкер, толкая перед собой инвалидную коляску.

— Hv вот и пришло время попутешествовать немного, деточка.

— Куда мы отправимся?

— О, всего лишь исследуем коридоры и закоулки экзотического третьего этажа этого романтического, загадочного, фантастического места, которое называется окружная больница Уиллауока, — патетически провозгласила миссис Бейкер. — Путешествие будет незабываемым. Вы получите массу удовольствий. Кстати, доктор пожелал, чтобы вы начали привыкать к движению.

— Я не очень-то привыкну, если буду сидеть в этой коляске.

— Вы, может быть, мне не поверите, но, даже сидя в коляске, глядя на больницу, на других пациентов, вы страшно устанете. Вы же далеко не в той форме, в какой находятся олимпийские чемпионы, сами должны это понимать.

— Но я уверена, что смогу идти самостоятельно, — упорствовала Сюзанна. — Меня надо только слегка поддержать, вы же позволите мне слегка опереться на вашу руку, а затем я смогу...