Прекрасная, как река - Перрон Мелисса. Страница 18

– Только что уехали на все выходные играть в гольф. Дом в моем полном распоряжении. Завтра устраиваю вечеринку.

– Круто! Габриель и Алиса знают?

– Естественно, все знают. Это же вечеринка в честь каникул.

Я хотела спросить у него, почему я до сих пор не в курсе, но он потянул меня на кровать, и, повалившись на нее, мы оказались совсем близко друг к другу. Нам было хорошо – мы тесно прижимались и говорили о том, как быстро прошли эти пять месяцев. Развернувшись, я поцеловала его. Хоть мы и не впервые были так близко, у меня всегда захватывало дух от волнения.

Симон ласково отстранил меня и потащил к себе под одеяло. Я сделала глубокий вдох – тихо, чтобы он не подумал, будто я вздыхаю. Он не должен был догадаться, что на самом деле я вовсе не горю желанием переходить к следующему этапу. Я намеревалась доказать ему, что люблю его и он мне дорог. Пока мы целовались, он стянул с меня рубашку. Удивительно, как ловко он одной рукой сдернул бюстгальтер – лично я с этой застежкой каждый вечер мучалась.

Сердце мое колотилось. Его руки так и рыскали повсюду, я даже не успевала понять, где именно он меня трогает и каким будет его следующее движение. Все происходило слишком быстро, и я чувствовала себя неуклюжей. Несколько раз я цепляла его коленкой и извинялась. Он остался в одних трусах, и его эрекция заполнила все пространство между нами. Я мысленно повторяла себе, что у меня нет выбора и настало время идти до конца.

– У тебя есть все, что надо?

Я так сильно смущалась, что была просто не в состоянии произнести слово «презерватив».

Симон на миг остановился, сунул руку под подушку и достал черный квадратный пакетик. Немного успокаивало то, что это первый раз и для меня, и для него, и у нас останутся одинаковые воспоминания.

Мне хотелось выключить яркое солнце, заливавшее комнату, почувствовать наши тела, не видя их. Я попыталась закрыться простыней. Симон разорвал пакетик, и в ожидании предстоящего я закрыла глаза. Он попросил меня лечь на спину, и в этот самый момент я пожалела. Боль от его проникновения и его стоны, похожие на рычание, парализовали меня.

– Встань на четвереньки.

Я быстро села, прикрывая грудь подушкой.

– Что?

– Встань на четвереньки!

Но зачем? Мы что, животные? Мы же занимаемся любовью, нет? Или я пропустила какой-то урок по половому воспитанию? Пока я соображала, он проронил:

– Так делает Мари-Жозе.

Удар пришелся мне в самое сердце. В нашем классе только одна Мари-Жозе, и когда мы переодевались перед уроком плавания, она всегда хвасталась, что переспала со всеми самыми красивыми парнями из старших классов. Девочки пытались вытянуть из нее информацию, но каждый раз она давала расплывчатые ответы и говорила, что это личное.

До сих пор не знаю почему, но я сделала как Мари-Жозе.

К семи вечера мы были в Lanctôt – самом популярном ресторане в городе. Симон сидел напротив меня, и настроение у него было отвратительное. Я старалась его как-то рассмешить, но безуспешно – он сидел с кислой физиономией, потому что не мог дозвониться до Ти-Джо, своего поставщика травки. Я пыталась забыть, что́ только что произошло у него дома, забыть, что до меня он уже спал с кем-то другим, забыть о боли, которую чувствовала при сидении, забыть чувство стыда.

В груди пекло, и я ждала, когда этот огонь остынет, наблюдая за входящими в ресторан людьми. Симон молчал. Какая-то высокая женщина, входя в ресторан, споткнулась о ковер: муж чудом ее удержал, чтобы она не распласталась во весь рост. Наши с ней взгляды пересеклись, и мы прыснули со смеху. Женщина дала мне понять, что все окей. Видя только половину сцены, Симон решил, что я смеюсь над ней. Он посмотрел на меня и процедил:

– Конченая дура.

Мне хотелось бы сказать вам, что я схватила горяченную тарелку с едой и швырнула ему прямо в рожу, обругала его сволочью, посмотрела ему прямо в глаза и сказала, что между нами все кончено, потому что я достойна лучшего, чем ты, урод, жалкий наркоман и манипулятор, – но мне было всего семнадцать. Самоуважение я обрела позже.

Я посмотрела на него, закусив губу, будто провинилась, воткнула вилку в картофель под соусом и стала есть, обжигая нёбо.

Тем вечером я вернулась домой пешком, везя велик рядом. Я даже не боялась, что ко мне могут пристать. У меня было только одно желание – пусть завтра Принцесса секса явится на вечеринку. Нужно кое-что прояснить.

Все 128 поз «Камасутры»

Выйдя из машины, я последовала за Шарлем к построенной им клинике. Когда он сказал, что хочет меня с кем-то познакомить, я тут же напряглась. Планы на день и без того уже изменились – мне пришлось считать все, что попадалось по дороге, чтобы как-то сосредоточиться, а это неожиданное заявление только добавило беспокойства. Это совершенно точно были самые напряженные сутки за долгое время:

● трехчасовая поездка от моего маяка,

● знакомство с домом,

● знакомство с Жосленом из магазина,

● встреча и драка с Марселем,

● знакомство с Фернаном и Денизой,

● рассказ Анны о том, что Фред встречался с другой женщиной дольше, чем я думала.

В попытке за что-то уцепиться я взяла Шарля под руку. Он остановился и взглянул на меня.

– Что такое? Ты белая как полотно.

– Надеюсь, хорошего качества.

У меня и вправду кружилась голова. Я едва успела услышать его громкий смех, и тут у меня засвистело в ушах. Я закрыла глаза.

– Понятно, так не пойдет… Держись-ка за меня.

Несколько секунд спустя Шарль вошел в двери клиники, держа меня на руках. Мне было очень стыдно: все на нас смотрели.

– Все нормально, Шарль. Я могу идти сама, просто чуть-чуть устала.

Я пыталась убедить его, что сумею держаться на ногах, но он как будто меня не слышал, хотя мы никогда еще не были так близко друг к другу чисто физически…

Мы подошли к секретарше. Не отпуская меня, Шарль спросил:

– Марилин, можно увидеться с Антуаном?

Она встала и направилась к одному из кабинетов, из которого вскоре вышел высокий мужчина такого же телосложения, что и Шарль.

– Фабьена, знакомься, мой брат Антуан. Антуан, знакомься… зна…

– Идите за мной.

Мы последовали за Антуаном в его кабинет, где меня наконец уложили на кушетку для осмотра.

– У меня просто слегка закружилась голова. Ничего страшного.

Я заметила, как Шарль подмигнул брату. Я не поняла, что он хотел ему этим сказать, но Антуан подошел и надел мне на руку манжету тонометра.

– С вами такое не впервые?

Я собиралась ответить, но он знаком велел мне подождать, пока послушает мое сердце.

– Давление восемьдесят шесть на шестьдесят восемь, слишком низкое.

– У меня всегда такое. Это плохо?

– Лучше так, чем высокое, это уж точно. Вы ели в последние несколько часов?

Они оба смотрели на меня, ожидая ответа.

– Мы еще не обедали, нет.

– Хорошо, но вы завтракали?

Я закусила губу, словно меня застукали за чем-то плохим.

– Нет.

В ресторане я только выпила кофе. Антуан нахмурил брови.

– Ужинали вчера вечером?

– Немного картошки фри…

Он посмотрел на часы, записывая что-то в моей новой медицинской карте.

– Думаю, от картошки фри не осталось ни следа. Вам надо поесть.

Пытаясь его успокоить, Шарль сказал:

– Я просто хотел показать ей клинику, а потом мы собирались идти ужи… уж…

Я не осмеливалась посмотреть на него. Никогда не замечала, чтобы он заикался.

– Ну же, черт! Я это скажу! Мы собирались идти ужинать!

Братья рассмеялись. Антуан похлопал Шарля по спине.

– Теперь узнаю тебя, мой Шарли!

– Я начинаю заикаться, только когда вижу тебя. Ты слишком умный, я чувствую себя мелким на твоем фоне.

Все еще сидя на кушетке, я смеялась, глядя на них.

– Сходите поешьте! – повторил Антуан.

Мы так и поступили. У Шарля в пикапе было столько всего, что можно бы накормить весь персонал клиники: