Демон движения - Грабинский Стефан. Страница 30

- 141 -

барышень и взбудораженных спешкой мужчин, которые по головам, сворачивая шею, среди криков, брани, а временами и тумаков рвались в купе, чтобы «занять место» и опередить своих товарищей по отаре.

— Стадо! — сплевывал он сквозь зубы. — Как будто Богу на том свете важно, чтобы какой-то там пан Б. или какая-то там пани В. «вовремя» прибыли из Ф. в 3.

Тем временем реальность составляла разительный контраст со взглядами Бороня. Люди постоянно садились и высаживались на станциях, все время толкались с той же самой запальчивостью, всегда с теми же самыми практическими намерениями. Но и кондуктор мстил им за это при каждом удобном случае.

На его «участке», составлявшем от трех до четырех вагонов, никогда не было переполнения, той отвратительной давки людского сброда, которая не раз отбивала у его коллег любовь к жизни и представлялась темным пятном на горизонте серой кондукторской судьбы.

Какими средствами он пользовался, какими путями шел, чтобы достичь этого идеала, несбыточного для его товарищей по специальности, — о том никто не ведал. Но факт оставался фактом — даже во время наивысшего ажиотажа в праздничную пору вагоны Бороня внутри имели приличный вид, проходы были свободные, в коридорах можно было дышать сносным воздухом. Дополнительных сидений и стоячих мест кондуктор не признавал. Строгий к себе и требовательный к подчиненным, он также умел быть неумолимым и к путешественникам. Все правила он соблюдал буквально, порой с драконовской жестокостью. Не помогали ни уловки, ни коварные мошенничества, ни ловкие попытки сунуть в руку «магарыч» — Бороня невозможно было подкупить. Он даже пожаловался по этому поводу на нескольких человек, одному типу начистил морду за оскорбление и перед начальством сумел оправдаться: мол, действовал в рамках самозащиты. Не раз бывало, что посреди поездки, на каком-то жалком полустанке, на убогой станции, а то и в чистом поле он вежливо, но решительно высаживал из вагона пассажира-обманщика.

- 142 -

Лишь дважды за всю свою многолетнюю карьеру он встречал «достойных» пассажиров, которые в некоторой степени соответствовали его идеалу путешественника.

Одним из этих редких экземпляров был некий безымянный бродяга, который сел в купе первого класса без гроша за душой. Когда Боронь потребовал проездной документ, оборванец объяснил ему, что не нуждается в билете, поскольку едет без определенной цели, просто так, в пространство, для удовольствия, из врожденной потребности в движении. Кондуктор не только признал его правоту, но и на протяжении всей поездки заботливо опекал гостя и не впускал никого в его купе. Даже угостил его половиной своего провианта и закурил с ним трубочку под товарищескую беседу, на тему путешествий в направлении «куда глаза глядят».

Второй подобный пассажир попался ему несколько лет назад на участке между Веной и Триестом. Это был некий Шигонь, вроде бы помещик из Королевства Польского*. Этот симпатичный мужчина, наверняка состоятельный, также сел без билета в первый класс. На вопрос, куда он едет, ответил, что, собственно говоря, и сам не знает, где сел, куда направляется и зачем.

- В таком случае, — заметил Боронь, — возможно, вам лучше было бы выйти на ближайшей станции?

- Э, нет, — ответил этот бесподобный пассажир, — не могу, ей-богу, не могу. Надо ехать вперед, что-то меня подгоняет. Выпишите мне билет, куда вам самому хочется.

Ответ очаровал Бороня до такой степени, что он позволил ему ехать до конечной даром и ни разу к нему не приставал. Этот Шигонь, по слухам, был сумасшедшим, однако, по мнению Бороня, если он и был психом, то психом высокого полета.

Да-да — существовали еще в широком мире идеальные путешественники, однако они были редкими жемчужинами в море голытьбы. Кондуктор не раз с тоской вспоминал

____________

* Марионеточное государство, основанное в 1916 году на оккупированной Германией и Австро-Венгрией российской территории Царства Польского без определенных границ в качестве сателлита Германии.

- 143 -

эти два замечательных события своей жизни, лаская душу воспоминаниями об уникальных минутах...

Запрокинув голову, он следил за движением голубовато-сизых полос дыма, слоями висевших в коридоре. Сквозь размеренный стук колес на рельсах медленно пробивалось шипение горячего пара, идущего по трубам. Слушал бульканье воды в резервуарах, чувствовал ее теплый напор на стенки баков: купе обогревали, поскольку вечер был прохладный.

Лампы вверху внезапно смежили свои светящиеся ресницы и погасли. Но ненадолго, потому что уже в следующий момент заботливый регулятор автоматически впрыснул в них свежую порцию газа, подпитывая слабеющие горелки. Кондуктор почувствовал его специфический, тяжелый запах, немного похожий на фенхель.

Запах был крепче дыма трубочки, въедливый и одурманивающий...

Внезапно Бороню показалось, что он слышит топанье босых ног по полу коридора.

— Дух-дух-дух, — гулко топотали босые ступни, — дух-дух-дух...

Кондуктор уже знал, что это означает: не впервые слышал такие шаги в поезде. Наклонил голову и взглянул в сумрачный коридор вагона. Там, в конце, где стена поворачивает и отступает к купе первого класса, он на секунду увидел его, как всегда голую фигуру — лишь на секунду мелькнула его напряженная, выгнутая дугой спина, залитая обильным потом.

Боронь задрожал: Чумазник снова появился в поезде.

Впервые он заметил его лет двадцать назад. Случилось это за час до страшной катастрофы между Зничем и Княжьими Рощами, в которой погибло свыше сорока человек, не считая большого количества раненых. Кондуктору было тогда лет тридцать, и нервы он еще имел крепкие. В деталях помнил подробности, даже номер злосчастного поезда. Тогда он нес службу в последних вагонах, может быть, поэтому и уцелел. Гордый только что полученным повышением, он отвозил домой в одном из купе свою невесту, свою бедную

- 144 -

Касеньку, одну из жертв трагедии. Помнил, как посреди разговора с ней вдруг почувствовал странное беспокойство что-то непреодолимо тянуло его в коридор. Не в состояние сопротивляться, вышел. И тут увидел, как в двери вагонного тамбура исчезает фигура обнаженного великана; тело его измазанное сажей, залитое грязным от угля потом, источало удушливый запах: в нем чувствовался оттенок волошского укропа*, чад дыма и вонь колесной смазки.

Боронь бросился вслед за ним, собираясь перехватить но видение растаяло на глазах. Лишь какое-то время слышал топот босых ног по полу — дух-дух-дух — дух-дух-дух.

Через какой-то час поезд столкнулся со скорым, ехавшим из Княжьих Рощ...

С тех пор Чумазник являлся ему еще дважды, каждый раз как предвестник беды. Второй раз он увидел его за несколько минут перед тем, как под Равой поезд сошел с рельсов Чумазник бежал тогда по крышам вагонов и подавал ему знаки шапкой кочегара, которую сорвал с разгоряченной головы. Выглядел не так грозно, как в первый раз. Полому как-то обошлось без больших жертв, обнаружили лишь нескольких легкораненых, но никто не погиб.

Пять лет назад, подъезжая на пассажирском к Баск) Боронь заметил его между двумя вагонами проходившего мимо товарняка, который шел с противоположной стороны к Вершинцу. Чумазник на корточках сидел на буферах и играл цепями. Коллеги, которым кондуктор указал на это высмеяли его, называя психом. Однако довольно быстро выяснилось, что он был прав: товарный, проезжая мере'; мост с подмытыми опорами, в ту же самую ночь сорвался в пропасть.

Предвещания Чумазника были непогрешимы; где бы он ни появился, это грозило неизбежной катастрофой. Убедив шись в этом трижды, Боронь окреп в своей уверенности, породившей в нем глубокую веру железнодорожника, связанную с этими зловещими появлениями. Кондуктор испытывал языческий трепет и страх, как перед злым и опас¬

____________

* Народное название фенхеля.

- 146 -

ным божеством. Он окружил это явление особым культом, выработал для себя оригинальный взгляд на его сущность.