Разведчик барона (СИ) - Глебов Макс Алексеевич. Страница 9

— И какие у него варианты?

— Рейд, — отвечаю я, удивляясь тому, что такая простая мысль не пришла мне в голову раньше. — Главная цель бандитов — освободить одного из своих главарей, взятого нами в плен. Возможно, есть и вторая цель — добыть некую вещь, ради захвата которой они планировали нападение на наш караван. Но это не точно. Нельзя исключать, что лихие люди просто хотели ограбить идущих в город торговцев. Тем не менее короткий рейд внутрь деревни с освобождением пленного и быстрым захватом всего ценного, что попадет под руку, представляется мне вполне реальным планом при тех силах, которыми располагают лихие люди.

— А подробнее? — похоже, мои рассуждения заставляют лейтенанта задуматься.

— Отвлекающая атака, имитирующая попытку полноценного штурма. Под её прикрытием в деревню проникнет небольшой отряд из лучших бойцов банды. При этом я не исключаю, что лихие люди воспользуются помощью предателей из местных. Я с таким приемом уже как-то сталкивался. И, кстати, в этом случае бандиты могут получить достоверную информацию о том, где содержится пленник и где находятся командиры обороняющихся. Этот внезапный удар имеет все шансы достичь цели, а попутно и внести хаос и панику в ряды обороняющихся. Последнее поможет бандитам беспрепятственно покинуть деревню вместе со своим освобожденным подельником. Ну и по возможности прихватить с собой какую-то ценную добычу.

— Нехорошая перспектива, — мрачнеет лейтенант. — И, похоже, вполне реальная, но будем надеяться, что ваш старший караванщик и староста Александровки примут меры на случай подобного развития событий.

— Один из них хороший торговец, другой, возможно, неплохой администратор. Боевые действия не являются сильной стороной ни того, ни другого. Это скорее дело шерифа Александровки, но о нем я ничего не знаю.

— Да, тут остается только гадать.

— Либо выслать к Александровке разведку.

— Наш командир считает это излишним, — на лице лейтенанта Кибрика появляется кислое выражение. — Он утверждает, что риск перехвата и уничтожения разведчиков слишком велик.

Я не знаю, какая муха и за какое место меня кусает, но следующая фраза как будто сама срывается с моего языка:

— А если в разведку отправлюсь я? Кое-какой опыт в этом деле у меня имеется, а господину майору не придется рисковать вверенными ему людьми, я ведь не числюсь в штате отряда.

— Зачем тебе это, Белов? — в голосе лейтенанта звучит искреннее непонимание. — Риск ведь действительно более чем велик, а что ты получишь в случае успеха? По карьерной лестнице не продвинешься, ты ведь не служишь в войсках или страже. Премию тебе майор, конечно, выпишет, но вряд ли она будет большой. А вот голову сложить на подходе к Александровке ты можешь очень даже запросто.

— В Александровке остались люди, которые мне далеко не безразличны. Кроме того, я до сих пор числюсь в штате охраны нашего каравана, и тихо отсиживаться в стороне, когда ему грозит опасность, будет прямым нарушением моего контракта.

Я не знаю, что толкает меня по собственной воле совать голову тигру в пасть, но почему-то я уверен, что оставшись с отрядом майора Горского, я подвергну себя куда большему риску, чем если буду действовать самостоятельно. Впрочем, и судьба нашего каравана мне тоже не безразлична. Игнат, Антон, да и другие бойцы из Динино, отнеслись ко мне совсем не так, как большинство моих дорогих односельчан, и мне бы искренне не хотелось, чтобы они погибли от рук бандитов.

— Странный ты, Белов, — задумчиво качает головой лейтенант. — Никто не посмеет упрекнуть тебя в бездействии после того, как ты провел сержанта Кротова через Змеиный лес. Вы ведь чуть не погибли, доставляя в город сообщение о нападении на ваш караван и об угрозе, нависшей над Александровкой.

— Может и так, господин лейтенант, но я всё же прошу вас поставить в известность командира отряда о моей готовности выступить в роли разведчика.

Коня мне выделили хорошего, и сейчас он ровно бежит бодрой рысью, быстро увеличивая отрыв от отряда майора Горского. Вещей у меня с собой самый минимум, а ночевать предстоит не в хорошо организованном военном лагере, а в сыром и холодном лесу, где уже отчетливо ощущается быстрое приближение зимы. Ночных заморозков пока ждать не стоит, но пройдет еще неделя-другая и из серых туч начнет срываться первый снег, да и сейчас уже, мягко говоря, не слишком жарко.

Относительным комфортом приходится жертвовать ради скорости. Каждый лишний килограмм снижает мою мобильность, так что от многого приходится отказаться. Я очень спешу. Что-то мне подсказывает, что любое промедление может привести к тому, что дальше торопиться будет уже некуда.

Докладывать майору о результатах разведки я могу двумя способами. При обнаружении чего-то важного я либо быстро возвращаюсь к отряду, если информацию необходимо доставить как можно быстрее, либо рисую на любом растущем рядом с трактом дереве приметный знак и закапываю на некотором расстоянии от него капсулу с запиской. Как вычислить точное место для тайника, естественно, оговорено заранее. Для нанесения знаков у меня в рюкзаке лежит небольшая баночка с белой краской. Возвращаться к отряду я должен только при обнаружении засады или иной столь же серьезной угрозы, нейтрализовать которую самостоятельно я заведомо не смогу. В остальных случаях мне разрешено действовать по собственному усмотрению.

Еду я быстро, полностью полагаясь на свое чувство опасности. Периодически делаю получасовые привалы, чтобы напоить и накормить коня. Езда верхом на большие расстояния — непривычное для меня занятие, но меня неплохо проинструктировали что и как делать.

До вечера не происходит вообще ничего. Тракт будто вымер. Ни караванов, ни крестьянских повозок, ни одиночных всадников, ни почтовых дилижансов. Я не знаю, как так получается, но информация о появлении в том или ином районе крупной банды, как правило, распространяется по окрестным селениям очень быстро. Чувство опасности молчит. Амулет и шар тайкунов тоже никак себя не проявляют, но какое-то напряжение в воздухе висит, это определенно.

Не могу сказать, что ночевка в сыром и холодном лесу приносит мне радость. Нормально выспаться в таких условиях та ещё задачка, но соответствующий опыт у меня имеется, и часов пять поспать мне всё же удается. Конечно, можно было остановиться в деревне, которую я проехал за пару часов до наступления темноты, но это привело бы к потере времени, а его у меня и так мало.

Вновь вывожу коня на тракт примерно за два часа до рассвета. Если бы не амулет, позволяющий видеть в темноте, я бы на движение ночью, наверное, не решился, а так вроде бы всё складывается вполне удачно. У меня есть преимущество, и было бы глупо его не использовать. Мой конь тоже не испытывает от темноты больших проблем. Лошади вообще неплохо ориентируются в условиях низкой освещенности. Я где-то читал, что у них в глазах есть некая светоотражающая мембрана, позволяющая им видеть ночью не хуже собак и уж точно лучше людей.

Первые признаки того, что впереди меня ждут проблемы, появляются почти сразу после первого привала. Чувство опасности начинает недовольно шевелиться, и, как ни странно, я воспринимаю это с немалым облегчением. Если поторопиться и нигде не задерживаться в пути, то к ночи у меня есть все шансы прибыть в Александровку. По всем моим прикидкам, неприятные сюрпризы должны были начаться уже примерно час назад, но тракт как был мертвым и пустым, так и оставался. Это могло означать три вещи. Либо бандиты вообще не озаботились проблемой возможного подхода подкрепления к гарнизону Александровки, во что поверить очень сложно, либо они не решились на штурм и ушли, что тоже маловероятно, либо лихие люди уже достигли своей цели и сняли дозоры. И вот этот последний вариант более всего не давал мне покоя. Теперь же я, похоже, получил подтверждение, что бандиты Александровку ещё не разграбили.

Впереди, метрах в двухстах, тракт переваливает через седловину между двумя холмами, и я не вижу, что находится за ней. Думается мне, чувство опасности активировалось не просто так, а значит, появляться в верхней точке, за которой дорога начинает спускаться в очередную низину, мне однозначно не следует. Оттуда всадника будет отлично видно за многие сотни метров, а афишировать свое присутствие в этих местах я пока не планирую.