1928 год: ликвидировать ликвидаторов (СИ) - Ангелов Августин. Страница 6

— Хорошо. А что у вас по борьбе с партийной оппозицией? — спросил Менжинский, когда Ягода сделал паузу.

И тут же перед моим мысленным взором пронеслась череда недавних воспоминаний Вячеслава. А за последнее время их на тему троцкистов и прочих оппозиционеров накопилось у него в голове очень много. Совсем недавно, в декабре 1927-го, на пятнадцатом съезде партии большевиков оппозиция, которую представляли, в основном, сторонники Троцкого и Зиновьева, потерпела крах, но она все еще представляла собой опасную политическую силу. Съезд объявил деятельность оппозиционеров, переродившихся в меньшевистскую фракцию внутри партии, антисоветской и контрреволюционной. А потому подавляющее большинство делегатов проголосовали за исключение из ВКП(б) троцкистов, зиновьевцев и сапроновцев. За это голосовал и сам Менжинский.

Уже до этого, в октябре 1927-го, на совместном пленуме ЦК и Центральной контрольной комиссии разразилась полемика по этому поводу. Когда Михаил Калинин предоставил слово Менжинскому, Вячеслав своим негромким голосом рассказал о проделанной работе, о том, что недавно арестованные участники белогвардейского подполья организовали нелегальные типографии, чтобы печатать пропагандистские материалы троцкистов и прочих оппозиционеров. И это спровоцировало грандиозный скандал. Ведь из предоставленных фактов выходило, что легальная внутрипартийная оппозиция уже срослась с контрреволюционными элементами!

Возмущенные оппозиционеры сразу потребовали увольнения Менжинского, как провокатора. Они кричали: «Чекисты сами сделались шпионами!», «Какого рожна они влезают в наши внутрипартийные дела!», «Долой председателя ОГПУ!», «Распустить эту контору к чертовой матери!» А сам Лев Троцкий поднялся со своего места и заявил о солидарности с теми лидерами оппозиции, кого прямо обвинял главный чекист. А сторонники Троцкого поддерживали криками обструкцию в адрес Менжинского и аплодировали своему лидеру.

Но, Менжинский все равно не уходил с трибуны, продолжая упорно озвучивать факты, прямо говорящие против оппозиционеров. Ведь он в тот момент выполнял задание Сталина по дискредитации оппозиции. Как и было задумано вождем, Сергей Киров и Емельян Ярославский, поочередно выступив, поддержали слова председателя ОГПУ своими собственными доводами, а Иосиф Виссарионович выступил в самом конце пленума, подведя итоги разоблачения оппозиционеров. Во время этого выступления разъяренный Троцкий выбежал из Свердловского зала Кремлевского дворца. И Менжинский в тот момент понял, что нажил себе смертельного врага в его лице. Потому тема троцкистов его по-прежнему очень волновала. Ведь за последние две недели из партии уже исключили тысячи оппозиционеров и этот процесс продолжался.

Генрих Ягода не удивился вопросу, отрапортовал:

— Мы работаем и по этой теме. Только вчера накрыли еще одну подпольную типографию троцкистов и изъяли оттуда тираж пропагандистских брошюр. А владельцем типографии оказался нэпман из бывших монархистов, некто Аристарх Михайлов. Он арестован и сейчас дает показания. Сам Троцкий, после выселения из квартиры в Кремле, находится дома у своего помощника Белобородова. За ними установлено наблюдение.

С мест поступают сведения, что оппозиционеры пытаются наладить рассылку своих пропагандистских печатных материалов и проводят сходки не только в Москве и Ленинграде, но и во Владимире, в Нижнем Новгороде, в Саратове, в Брянске, в Гомеле, в Пятигорске и в Одессе. Они используют конспирацию, явочные квартиры, шифровки и пароли. Мы наблюдаем за сторонниками оппозиции в коллективах. Усиливаем бдительность на случай организации беспорядков. Охрана всех важнейших объектов усилена. Возле проходных главных предприятий выставлены вооруженные пикеты.

— Понятно. Продолжайте поддерживать усиление и наблюдать за обстановкой. Если возникнут беспорядки, зачинщиков арестовывайте немедленно, — сказал Менжинский.

Я же сделал для себя вывод, что окончательное решение отправить главного оппозиционера в ссылку еще не принято. И никакого постановления по высылке Троцкого заранее не подготовлено. Вероятно, этот вопрос будет решать сам товарищ Сталин.

А Ягода озвучил еще одну тему:

— Если говорить об итогах 1927 года, то всего на территории СССР было зарегистрировано девятьсот террористических актов, осуществленных буржуазными разведками, белогвардейским подпольем и отдельными контрреволюционными элементами. После разрыва дипломатических отношений, значительно усилила свою подрывную деятельность против Советского Союза разведка Англии. Особенно это проявляется в увеличении финансирования подготовки и оснащения диверсионных групп из белоэмигрантов, которых враги регулярно пытаются забрасывать через наши границы.

По плану противодействия враждебному капиталистическому окружению завершается реорганизация пограничных войск. К настоящему времени все наши пограничные отряды вооружены не только винтовками, но и пулеметами. Техническая оснащенность границ усиливается с каждым месяцем. Постоянно ведется борьба не только с белогвардейскими диверсантами, но и с бандами контрабандистов. За последние три года на границах изъято ценностей на сумму около тринадцати миллионов рублей.

Как только Ягода ушел, оставив на столе папку, по которой и докладывал, Менжинский углубился в чтение зарубежной прессы. Из статей явствовало, что многие государства относились к Советскому Союзу крайне враждебно. Польша продолжала вести подрывную деятельность. Во Франции окопались белоэмигранты. На границе с Финляндией тоже было неспокойно. В Средней Азии на границах устраивали налеты басмачи. А на Дальнем Востоке свирепствовали китайские разбойники хунхузы. В самом Китае шла гражданская война между гоминьданом и коммунистами. Императорская Япония усиленно милитаризировалась, строя огромные военные корабли, мощные крейсера и линкоры. Только, пожалуй, со стороны Германии пока никакой опасности не было. Да и Северо-Американские Соединенные Штаты совсем не доминировали в мире, а занимались больше собственными делами, потому что все там шло прямиком к экономическому кризису.

Пока Вячеслав читал газеты, я переваривал впечатления от общения с Ягодой. Этот человек держался со своим начальником подчеркнуто вежливо. Но, глазки его, при этом, бегали. Себе на уме был этот хитрый любитель порнографии. А я как раз читал, сколько там у него фотографий непристойного содержания нашли, когда арестовали. Кажется, несколько тысяч. А сколько разного шмотья он припрятал! Зачем столько шапок, шубок, костюмов и антикварной посуды? Ягода вел явно не пролетарский образ жизни, скорее, типично буржуйский. Любил качественную выпивку, вкусную еду и доступных женщин. Да еще и шпионил за своими боевыми товарищами, докладывая Сталину о поведении не только других руководителей ОГПУ, но и всех главных партийных лидеров и советских военачальников.

И, главное, именно он организовал всю первую волну печально знаменитых сталинских репрессий. Когда его самого арестовали в 1937-м, дело вел лично Ежов, который обвинял Ягоду не только в троцкистско-зиновьевском заговоре и в подготовке к государственному перевороту, а также в шпионской работе на Германию, но еще в отравлении Менжинского и Горького, в подготовке убийств Сталина и Ежова, в причастности к убийству Кирова. Хотя и неизвестно, Ягода на самом деле был ко всему этому причастен, или же просто все подписал под пытками. Вроде бы, он только в шпионаже признаваться никак не хотел, а за все остальное просил помиловать. Но, расстреляют его, разумеется. Только нельзя мне допустить теперь всех тех зверств, которые совершались по приказу этого бесчеловечного существа. Кто там под Ягоду копал? Какой-то Трилиссер? Вот и надо будет найти этого доброго человека, чтобы привлечь его к соответствующему расследованию. И как можно скорее.

Глава 5

— А теперь хорошо бы пригласить Трилиссера, — произнес я внутри черепа Менжинского.

Вячеслав отложил очередную иностранную газету и замер, прислушиваясь к самому себе. А я повторил свое пожелание. Тогда Менжинский потер виски и все-таки ответил: