Под чужим солнцем - Шибек Фрида. Страница 10

Я прижимаю к груди бумажный пакет. Сердце бьется так сильно, что отдается в висках. Успею ли я убежать, если он достанет пистолет?

– Конечно нет.

Я не отвожу взгляда от его руки и спрашиваю саму себя, что я вообще здесь делаю. Зачем я сюда пришла? Неужели я правда думала, что Джексон мне поможет? И тут что-то происходит, из угла дивана слышится странное бормотание. Мы оба поворачиваемся, и в темноте я замечаю, как что-то движется.

Джексон явно удивлен, но через несколько секунд он подходит к дивану и сдергивает темное покрывало. Под ним лежит светловолосая девушка, волосы собраны в хвост, на ней белый бюстгальтер и короткие джинсовые шорты. Она дергается и кашляет открытым ртом.

– Детка, – говорит Джексон. – Как ты?

– Черт, – говорит она и хрипло хихикает: – Что. За. Дрянь.

Она пытается встать, но сразу же падает обратно на диван, продолжая хихикать.

Я решаю воспользоваться шансом и иду к двери, но Джексон догоняет меня. Теперь он выглядит не таким наглым и смотрит на меня грустными глазами.

– Очень жаль твоего брата, но если он сбежал, то на это есть причина. Он не хотел, чтобы ты вмешивалась в это.

– Вмешивалась во что?

Он теребит свою золотую цепочку.

– Ладно, – говорит он наконец. – Несколько недель назад Дани звонил мне.

– Что? Зачем?

– Он хотел купить пистолет. Но с тех пор я больше ничего от него не слышал.

Меня шатает, я чуть не падаю, зацепившись за край ковра. Я не могу поверить в то, что только что услышала. Дани спрашивал у Джексона, где купить оружие!

– Клянусь жизнью, это все, что я знаю, – говорит Джексон и крестом складывает руки на груди.

Я пытаюсь открыть дверь. Вообще-то мне стоило бы задать еще несколько вопросов, но сейчас я больше всего хочу поскорее убраться отсюда.

– Верю, – отвечаю я. – Если узнаешь еще что-нибудь, найди меня на «Фейсбуке». Лидия Симович.

Открыв дверь, я бросаюсь вниз по лестнице. Внизу я сталкиваюсь с двумя молоденькими девушками, они держатся за руки. Несмотря на то что сегодня среда, они празднично одеты, на веках сверкающие тени, они спешат в квартиру Джексона. Одна из них немного похожа на Линнею Арвидссон, и я понимаю, что почти ничего не знаю об этой женщине. Откуда полиции известно, что она не валяется без чувств на диване в какой-нибудь темной квартире? Но тут я вспоминаю про пистолет, который Дани хотел купить, и мой мир рушится снова.

Небо снаружи приобрело пепельно-серый оттенок, холодный ветер задувает мне под куртку. Я пытаюсь отыскать логическое объяснение тому, что Дани захотел купить оружие. Ему кто-то угрожал? Он кого-то боялся? Может быть, он сейчас прячется от этих людей? Но тогда почему он не обратился в полицию? Может ли произошедшее быть как-то связано с тем, что Джексон торгует наркотиками? Может быть, Джексон мне наврал и Дани вмешался во что-то, что напрямую связано с исчезновением Линнеи Арвидссон? Гигантская волна отчаяния накрывает меня и проникает в каждую клеточку моего тела.

По дороге домой я вижу, как в высотках вокруг меня зажигается свет. Желтый свет пробуждается и распространяет теплое мерцание вокруг себя. Я думаю о людях, которые живут в этих домах, о семьях, которые сейчас собираются за ужином. О том чувстве безопасности, которое они сейчас ощущают в своих сердцах. У них есть свое место в этом мире, их корни растут из основания, наполненного любовью и близостью. Все это было и у нас, пока какие-то сбившиеся со своей программы клетки не перевернули нашу жизнь с ног на голову.

Учитывая все произошедшее, возможно, не так уж и удивительно, что Дани сбился с пути. Только никто не знает, что все это – моя вина.

Глава 9

Я причесала папу и напомнила ему завязать галстук. Проверила, что на нем чистая рубашка, что кухонный стол насухо вытерт. Печенье ровными рядами лежало на подносе, чашки стояли правильно – ручками в одну и ту же сторону.

– Попытайся улыбнуться, – сказала я и посмотрела на часы. Дани обещал быть дома к пяти, но сейчас уже десять минут шестого, а его все не было.

Улла-Бритт пахла цветочным парфюмом, а блузка обтягивала большую грудь. Она повесила пальто на вешалку в коридоре, дружелюбно улыбнулась и поправила красиво уложенные кудри.

Обледеневшие улицы за окном освещались слабым зимним солнцем, ветви деревьев сверкали от инея. Мы сели на кухне, и я изо всех сил старалась сдерживать свои эмоции. Дани так и не пришел. Черт бы его побрал!

Улла-Бритт рассказала, что директор школы, в которую ходил Дани, написал им заявление, и она пришла проверить, все ли у нас в порядке.

Папа разливал кофе, который я сварила, но его рука дрожала, поэтому он пролил немного на стол. Улла-Бритт помогла ему с кофейником, а я вытерла пятна бумажным полотенцем.

– Где же Даниель? – спросила она, кивнув на пустой стул.

– Скоро придет, – заверила ее я.

– Хорошо, тогда пока давайте поговорим, – сказала она. – Ты в восьмом классе, Лидия?

– Да.

– И как тебе учеба?

– Хорошо, – ответила я. – Очень интересно.

– Какой предмет тебе нравится больше всего?

Я задумалась, мне не хотелось говорить что-то, что могло прозвучать неискренне.

– Шведский и биология. И, конечно, рисование.

– Ты любишь рисовать?

Я под столом взяла папу за руку, он очнулся и кивнул на рисунок на стене, который я сама туда повесила. Это рисунок леса, выполненный карандашом.

– Лидия очень талантливая девочка, – сказал он. – Это ее работа.

– Какая красота! А Даниель тоже любит рисовать?

– Нет, он предпочитает играть в футбол. Он классный полузащитник, – сказала я улыбаясь. – Каждый день после школы у него тренировка, именно там он сейчас и задерживается. Когда он выходит на поле со своими друзьями, забывает обо всем на свете, – сказала я, хотя Дани не играл в футбол уже несколько лет.

– Как здорово, – сказала Улла-Бритт и посмотрела на папу: – Я знаю, что вам пришлось нелегко после смерти вашей жены.

– Да, – пробормотал папа, опуская взгляд.

– А как ты справляешься, Лидия?

– Мне трудно. Но я рада, что у меня есть моя семья. – Я сжала папину руку, и в этот раз он ответил на мое пожатие.

Улла-Бритт какое-то время рассматривала нас, а потом сменила позу, опустив руки на край стола.

– Как я уже сказала, школа направила нам заявление. Последний год Даниель часто прогуливал уроки, несколько раз они вызывали вас в школу, но вы ни разу не пришли, – обратилась она к папе.

Стало тихо, я ждала, что он ответит ей. Разве он не понимал, что сейчас обязательно нужно было ответить? Он должен был объяснить ей все, иначе Улла-Бритт отобрала бы у нас Дани, как семейка Свенссонов отобрала Милу.

– Простите, – сказал папа, откашливаясь. – Виноват. С тех пор, как умерла их мать, я… мне очень трудно.

– Но сейчас уже гораздо лучше, – вмешалась я.

– Да, – сказал отец, улыбаясь мне. – Сейчас гораздо лучше. Я прохожу обучение для работы, а еще хожу на беседы с одним человеком.

Последнее было неправдой, по крайней мере я в это не верила. Я знала, что папе советовали поговорить с кем-нибудь, когда умерла мама, но он отказался.

– Дани тоже пришлось нелегко, – продолжил папа. – Он сильно горюет, ему трудно сосредоточиться на уроках. Но постепенно все наладится, я обещаю.

– Конечно, мы понимаем, что вам всем пришлось тяжело. Но для ребенка очень важно ощущать стабильность в повседневной жизни, – сказала Улла-Бритт.

– Разумеется, – ответил папа. – Я поговорю и с Дани, и со школой.

– Как зовут его друзей, с которыми он играет в футбол? – спросила меня Улла-Бритт, я сделала вид, что задумалась.

– Алекс и Маркус, кажется, так их зовут. Еще он проводит много времени со своим лучшим другом Йокке. Его отец врач, – быстро сказала я.

Улла-Бритт посмотрела на папу, тот кивнул.

– Вы не замечали, что он поздно приходит домой или общается с неподобающими личностями?

– Нет.