Конец света с вариациями (сборник) - Трускиновская Далия Мейеровна. Страница 71

Помаленьку все устаканилось, группы начали уходить с небольшой полукруглой площадки, засыпанной утрамбованным крупным песком. Располагалась площадка возле ворот главного входа в Павловский парк, и Кружилин понадеялся, что их поведут внутрь, давненько здесь не бывал, а ведь в молодости часто гонял сюда, и в компании парней, и вдвоем с девицами доводилось гулять такими вот осенними днями по аллеям, усыпанным золотыми листьями… Неплохо б глянуть на знакомые пейзажи, вспомнить юность.

Но в парк их группу не повели, нестройная колонна – примерно взвод по численности – пошагала вдоль ограды. Предварительного инструктажа не проводили, оружие не раздавали… И ничего другого, способного сойти за орудия охоты, не раздавали. Кружилин все меньше и меньше понимал суть и смысл происходившего.

И Толика было не расспросить, тот угодил в другую группу.

Пока шли, Кружилин перемолвился парой слов с коллегами по отделу. Но и они ничего толком не знали. Паша по прозвищу Дикобраз вообще не заморачивался, его гораздо больше заботила дилемма: обеспечат их горячей пищей или придется давиться сухим пайком? Поразмыслив немного вслух над своей дилеммой, Дикобраз пришел к выводу: могут вообще ничего не дать, с начальства станется.

Аппетит Кружилина от дикобразовых слов проснулся, встрепенулся и намекнул хозяину, что пришло время завтрака. Кружилин вздохнул и посмотрел с надеждой на второго своего коллегу, майора Проничева. У того карманы камуфляжной куртки топырились, чем-то набитые. Бутерброды, наверное, или что-то еще съедобное. Мадам Проничева, похоже, харчами снабдила майора с запасом, поделится…

Топали, топали и притопали в Тярлево. Там, на входе в поселок, тоже кучковался служивый народ, и опять лишь офицеры… Все чудесатее и чудесатее.

Кружилин со товарищи прошли еще дальше, по самой дальней, граничной тярлевской улице, дома которой выходили окнами аккурат на Павловский парк. Особнячки стояли лишь с одной стороны улицы, более напоминающей березовую аллею. С другой стороны вплотную к обочине высилась ограда парка, сваренная из трехметровых металлических прутьев.

Здесь, на аллее, их поджидал «пазик» с черными военными номерами и незнакомый полковник в камуфляже. Кружилин пригляделся к его петлицам – ФСО. Вот даже как… Всех согнали.

Для начала полковник разбил группу на три отделения, назначил старших и зоны ответственности. Затем заставил всех расписаться под каким-то документом. Кружилин поставил роспись против графы со своей фамилией, мельком глянул на текст. Вчитываться не стал – подписка по двести семьдесят второй форме, отлично ему знакомая.

Серьезные дела… За нарушение такой подписки – от семи и выше, вплоть до пожизненного. Кружилину-то все равно, на нем таких подписок висит, как сосулек на весенней крыше. Но сам факт примечательный, особенно в сочетании с тем, что говорил и не договорил Толик…

Потом они получили оружие, тоже под роспись. Пневматические винтовки солидного калибра. Стреляли они не пулями – не то карпулами, не то мини-шприцами, – короче, чем-то цилиндрическим и пластиковым с иглой на конце. Иголка втыкается в цель, а тяжелое донце-поршень по инерции движется вперед, выдавливая в кровь содержимое. Дешево и сердито.

– А если я невзначай в нашего пульну? – невинно спросил Пашка-Дикобраз, подкинув на ладони коробочку с пулями-карпулами; боеприпасы выдали не щедро, каждому стрелку на два выстрела.

Вопрос был не праздный. Дикобраз не блистал на зачетных стрельбах по выскакивающим из-за углов улицы-тренажера мишеням в виде террористов и уголовников. И зачастую вместе с фигурами, изображавшими экстремистов, дырявил и другие, изображавшие законопослушных граждан.

– Он получит антидот. А вы… – полковник замялся на секунду, бросил быстрый взгляд в список, – а вы, капитан Бурич, получите выговор с лишением премии и неполное служебное соответствие. Еще вопросы?

– Что это и как им пользоваться? – спросил Проничев, вертя в руках свое оружие.

Пневмашки достались не всем. Многие, Кружилин в том числе, получили нечто странное – подобие укороченной донельзя базуки. Ствол короткий, толстый, но стенки тоненькие, сколько-нибудь приличного заряда штука наверняка не выдержит, взорвется.

– Это называется ПМС, – объяснил полковник. – Отставить смехуечки! Портативный метатель сети, ясно? Действует просто: снял с предохранителя – вот так, навел на объект, нажал вот здесь. Дальнобойность – семь-восемь метров. Заряд один, стрелять наверняка. Еще вопросы?

Вопросов не оказалось, и полковник перешел от оружия к дичи. Выдал три снимка, по одному на каждое отделение, их пустили по рукам, разглядывая. Сам фээсошник тем временем зачитывал по бумажке приметы, перемежая их своими комментариями:

– Рост сто двадцать сантиметров, телосложение нормальное, шерсть нетипичной окраски, светло-серая. Хвост купирован в районе третьего позвонка… Короче, нет хвоста совсем. Физически развит, ловок, способен быстро перемещаться по вершинам деревьев и крышам зданий… Короче, в поселок прорваться не должен, всем ясно?

Фотография дошла до Кружилина. Ну да, бабуин… Седьмой серии или выше. И это хорошо, челюсти и клыки у зверюг первых серий были ого-го, со стаей таких зубастиков даже леопарды не связываются… А у этого вполне приличная морда лица, у людей порой встречаются более развитые челюсти.

– Владеет речью, словарный запас очень высокий… Но я вам вот что скажу, между нами и без протокола: начнет болтать – не слушайте, стреляйте. А вдруг что услышите – немедленно забывайте. Всем ясно? Продолжим… на чем я там… а, вот… Может быть одет в костюм темно-синего цвета, либо в его остатки. Вот и все приметы… Стрелять только на дистанции уверенного поражения, боеприпасы зря не расходовать. Пока можете перекурить и расслабиться, загонщики начнут… – полковник взглянул на запястье, – через двадцать три минуты. И вот еще что… Местные предупреждены, чтобы сидели дома и не высовывались. А если какой дурак высунется и невзначай рядом с объектом окажется, – пакуйте немедленно. Обоих, и объект, и дурака. Вопросы есть?

Вопросов вновь не оказалось… На каком основании им паковать случайных свидетелей, глупо спрашивать. Был бы человек, а статью подберем.

Еще глупее спросить: да кем же он был, этот съехавший с катушек бандерлог? Если ловить его загнали чуть ли не всех питерских силовиков? Причем не просто силовиков, а офицеров, имеющих допуск не ниже бэ-четыре?

Подписав двести семьдесят вторую форму, таких вопросов не задают.

Полковник уехал на своем «пазике», они остались. Выполняли приказ: перекуривали и расслаблялись. Кружилин не курил, а для расслабухи поведал соседям утренние свои злоключения – начиная с кокоса.

– Разбился кокос-то? – заинтересовался Дикобраз. – Притащил бы с собой, что ли… Точно ведь пожрать не дадут, ни слова полкан про еду не сказал…

Кружилин пояснил, что кокос уцелел, к тому же был не совсем свежий; рассказал и про дедушку, обучавшего пролетариев Африки секретам стахановских методов и тонкостям социалистического соревнования.

– Лишь того, кто любит труд, негром в Африку возьмут, – глубокомысленно заключил Дикобраз. – Интересно, есть тут продмаг поблизости?

3. Смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе

Телевидение Егор не любил. Развлекательные программы его не развлекали, ужастики не пугали, комедии не смешили… Смешили, правда, боевики со стрельбой, драками и погонями, но их тоже смотреть не хотелось.

Так и остались бы новости да хроника городских происшествий единственными программами, признанными годными к употреблению. Но как-то натолкнулся на кабельный ретроканал, сутки напролет крутящий старые фильмы. Цветные показывали редко, один-два за день, а в основном черно-белые, отечественные, первой половины прошлого века. Раз посмотрел, два и как-то незаметно подсел на это дело.

Так вот, среди тех древностей зачастую попадались фильмы о мужественных революционерах, боровшихся за счастье всем сразу и даром. А с ними, в свою очередь, боролось охранное отделение. Боролось методами, способными вызвать в наши дни лишь умиление…