Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Алекс Коваль. Страница 113
Как отказать, когда на тебя такими глазами, полными обожания смотрят, а? Конечно, чисто теоретически, я даже могу бросить трубку. Но хочу ли?
Вик ждет.
Я сдаюсь.
– Чтобы ты знал, Волков. Я тебя…
– Я тоже тебя люблю.
– Вообще-то я хотела сказать – прибью. Прибью тебя, когда приедешь! – обещаю и ставлю телефон на прикроватную тумбу. – Ненавижу себя за то, что просто физически не умею сказать тебе “нет”!
– Как по мне, это твое неумение возражать – очаровательно.
– Еще бы! А ты этим и пользуешься. Плохой мальчик.
– Плохой девочке – плохой мальчик. Вселенная любит баланс.
– Зараза ты.
Вик смеется. Дрожь потихоньку охватывает все мое тело. Я облокачиваю гаджет на вазу таким образом, чтобы в фокус камеры попала широкая и совершенно неуютная без Вика кровать, на которую я и ложусь. Нервничаю немного. Это все так странно и непривычно.
Смотрю в экран и клянусь, что вижу, как чернеют и стекленеют от желания глаза моего Волкова. Ладно, признаю, это подстегивает. Видеть его таким: голодным, ненасытным, со взглядом, полным обожания и похоти…
– Расслабься, сладкая, – шепчет Вик мне в наушник. – Тут только я.
Я не люблю виртуальный секс. Эта искусственная замена настоящей близости – не мое. И прикосновения собственных рук никогда и близко так не распаляют, как ласки любимого мужчины. Но, благодаря Вику, возбуждение уже потихоньку разгорается внутри меня. Медленно прокатывается покалываниями по коже. Отдается легкой, тянущей болью между ног. И жаром. Невыносимым жаром, смешанным с дикой жаждой моего тела по его ласкам!
Я сильнее свожу бедра. Господи, с этой беременностью и гормонами я точно чокнусь! Но я уже готова. Уже влажная. И я тоже соскучилась. Мое тело тоже требует разрядки. Пошлые смс-ки до утра это одно. Даже интимные фоточки, которыми мы нет-нет, да перекидывались, в счет не беру. Взаимные ласки по видеосвязи – это совсем другое…
– Давай, конфетка. Не трясись так, а то стены ходуном ходят, – посмеивается Волков, – Просто представь, что я рядом…
Легко сказать!
Все так же смотрю на Вика. Сердце выдает рваное: дыщ…тыдыщ-тыдыщ. И мне… нет, не стыдно. Во мне просыпается азарт. Я поглаживаю ладошкой шею, каждая моя мышца каменеет от напряжения. Царапаю себя ноготками, поверх футболки зажимая пальцами сосок, тяну, спина выгибается… мамочки-и!
– Ох! Как же я хочу, чтобы это были твои руки, родной, – шепчу, повторяя манипуляции с другим полушарием.
– Сними ее. Сними футболку, Тони.
Слушаюсь. Сначала просто чуть задираю ткань и касаюсь пальчиками голого живота. Потом стягиваю хлопковую футболку, отбрасывая. Сжимаю пальцами горошину соска, перекатывая в пальцах и вздрагиваю:
– Вик…
Налившаяся грудь ощутимо ноет, реагируя на малейшее прикосновение.
– Красавица моя…
С трудом сглотнув ком в горле, зажмуриваюсь и веду пальчиками вниз. К краю трусиков. Они уже насквозь мокрые! Веду медленно. Дразня. То ли себя, то ли его. Не знаю! Действую на чистых инстинктах. И когда слышу тяжелый вздох в наушнике, улыбаюсь.
Представляя, что это пальцы Вика странствуют по моему телу, я запускаю ладонь под тонкое кружево. Подцепляю трусики за резинку и стягиваю их с ног, оголяясь перед камерой окончательно. Рефлекторно сгибая ноги в коленях, я касаюсь себя там, где все пылает и жаждет.
– М-м-м… – срывается с губ протяжное.
Я забываю как дышать. Пальчики на ногах судорожно подгибаются. Замираю, впитывая новые ощущения. Как остро. Как хорошо. Приятно. Горячо. А с Виком было бы в тысячи раз лучше!
– Конфетка, не томи… – слышу хриплый призыв к действию.
Я начинаю ласкать себя между ног. Давлю на возбужденный бугорок, выводя круги. Размазывая соки по половым губам, глажу себя пальцами. Нежно. Долго. Растягивая удовольствие. Задыхаюсь от ощущений и ерзаю на постели, едва сдерживая рвущиеся с губ стоны наслаждения. Боже! Надеюсь, Ру не услышит и не решит, что меня тут убивают!
– Еще, малышка… вот так… – доносится, как сквозь вату. – Еще…
Я проталкиваю два пальца внутрь. Господи! Как там все мокро и горит! Требует вторжения! Мне мало. Сердце грохочет в груди все сильнее.
– Кончи для меня! – хриплый приказ “на ушко”, пусть и через наушник, звучит властно. Я не в силах отказать. Голос Волкова оказывает гипнотизирующий эффект, и я готова слушать и следовать его словам бесконечно.
– Давай, конфетка, смелее…
Моя рука и близко не заменяет Волкова со всеми его внушительными частями тела, но… мне хочется сделать ему приятно. Я знаю, что он тоже уже на грани. И я ускоряю движения. Ласкаю себя интенсивней. Быстрее. Грубее. Кусая губы и тихо поскуливая. Делаю все так, как хотела бы, чтобы делал Вик.
– М-м-м… Ви-и-ик…
Задыхаюсь. Пропадаю. Улетаю! Сбивая простыни и истошно хватая ртом воздух, подвожу себя к самой грани. Разрядка уже близко. Нарастает. В последний момент, сквозь ресницы, бросаю взгляд на экран телефона – Волков тоже не бездействует. Он сжал пальцами член. Действует резко, жестко. Вверх-вниз… Че-е-ерт, это самое прекрасное, что я когда-либо видела!
Беззвучно простонав, я делаю всего одно движение там , и меня уносит. Сильно. Быстро. Прямо в космос! Ох, бли-и-ин! Вскрикиваю. Меня расщепляет на атомы сногсшибательный оргазм. Он сковывает истомой все тело. Удовольствие, прокатываясь от макушки до пальчиков на ногах: колется, щекочет, сжигает. Опустошает. Возносит на вершину блаженства!
Тело обмякает. Губы пьяно улыбаются. Сумасшествие. Сказка. Фантастика! Я слышу в наушнике, как следом за мной с грудным стоном кончает Вик. Каждый звук, каждый его вздох отдается легкой вибрацией у меня на нервах.
– Блть! – ругается мой “сапожник”. – О*хуенно как!
Лучше и не скажешь!
Я пытаюсь отдышаться. В наушнике виснет тишина, и только сбитое дыхание Волкова говорит о том, что связь еще не прервалась. А потом меня неожиданно накрывает дурашливым настроением, и я начинаю тихонько хохотать.
– Что? – сексуально хрипит голос моего демона искусителя. – Почему ты смеешься? – и сам улыбается Волков.
Взгляд у нас у обоих – чумной и дикий. Лица красные, разомлевшие, но довольные.
– Черт побери, а мне понравилось, Волков. В этом определенно есть что-то… остро-порочное. Повторим?
Смех в наушнике становится громче:
– Не так быстро, конфетка. Не двадцать лет, дай остыть. Блядь, ты бы знала, как я хочу к тебе, Кулагина, – вздыхает. – Домой. На хер мне это повышение не сдалось! Завтра же примчусь первым же рейсом.
– Да брось, еще неделька и ты рядом. Мы справимся.
Я беру обратно в руку телефон и натягиваю на себя покрывало. Волков даже и не думает шевелиться. Его собственная нагота совершенно не смущает.
– Легко тебе говорить.
Мое тело – облачко. Я парю. Подминаю под себя его подушку, обнимая. Носом по наволочке веду – им пахнет. Жмурюсь. М-м. Он прав.
– Да, мне определенно чуточку проще. В спальне все о тебе напоминает.
Вик вздыхает. Мы переглядываемся, замолкая. Просто смотрим друг на друга через экран, улыбаясь. Я разглядываю его, хотя и так помню любимое лицо в мельчайших деталях. Он разглядывает меня так мечтательно, будто мысленно зацеловывает каждую веснушку на моем курносом носу. Мы долго молчим. Пока с моего языка не срывается чистосердечное:
– Обнять бы сейчас тебя, а не твою подушку. Крепко-крепко…
– Прилетай. Попроси Агатку посидеть с Ру и прилетай ко мне, конфетка.
– И что я буду делать? Ты целыми днями на занятиях. А я?
– Это да, – ерошит пятерней волосы Вик. – Но зато ночи будут наши.
– Мхм, а потом утрами ты на каких энергетиках будешь на работу ползти? Э, нет. Опасно. Рискуем сорвать твою командировку своими неконтролируемыми желаниями. Да и у меня много дел. Опять же, Ру надо к лагерю собрать. По магазинам проб… – прикусываю язык, испуганно глядя в экран.
Вот это ты балда, Антонина! Ляпнула так ляпнула! Волков, что вполне закономерно, услышал и нахмурился: