Грустная дама червей - Бочарова Татьяна. Страница 10

— Нет, — ответила Карина, — мы не молчим. Твой муж меня пригласил на концерт в субботу.

— И ты согласилась?

— Да.

— Значит, мы пойдем вместе! Я ведь тоже собиралась. Кариночка, ты прелесть!

Леля повисла у Карины на шее. Та неловко улыбнулась и поймала на себе пристальный и насмешливый взгляд Олега.

Концерт начинался в семь. Леля зашла за Кариной в половине шестого. Сногсшибательный брючный костюм темно-сиреневого цвета демонстрировал, что Леля юбкам предпочитает брюки. Что ж, неудивительно, с такими-то стройными бедрами и длинными ногами.

Голову Лели по-прежнему украшала гладкая балетная прическа, красиво открывающая длинную шею.

Рядом с ослепительной и высокой Лелей Карина сразу почувствовала себя старой, невзрачной и маленькой.

«А, да ладно, — подумала она, — что природой дано, то дано. Не убиваться же мне по росту метр семьдесят пять, по светлым волосам и ногам от шеи».

Однако она тоже тщательно накрасилась, уложила волосы и надела свое выходное платье. Общий вид получился под стать Лелиному, и от этого они обе почувствовали себя особенно уверенными и привлекательными.

Билеты были в пятом ряду партера. Пока концерт не начался, Карина, слушая Лелину болтовню, с удовольствием разглядывала любимый свой Большой зал консерватории, в котором не была уже года три, а когда-то посещала чуть ли не каждый месяц. Она ощущала приятное легкое волнение — как бывает в ожидании хорошего сюрприза.

На сцену стал выходить оркестр, и Карина сразу увидела Олега. Он шел первым, высокий, широкоплечий, в отлично сидевшем на нем черном фраке. Волосы зачесаны назад, и только две пряди по бокам спадали на лоб.

Она почувствовала, как рядом с ней замерла от восторга Леля, резко прекратив разговор.

— Вот он, — зашептала Леля ей в ухо после секундной паузы. — Правда, он у меня самый красивый? Посмотри, больше таких нет во всем оркестре.

— Тихо, — попросила Карина, — они сейчас начнут. Я хочу послушать музыку.

Леля покладисто кивнула и, вздохнув, заерзала на стуле.

Вышел дирижер. Поклонился и взмахнул палочкой. Карина сидела, внимательно вслушиваясь в музыку Гайдна, и ее охватывало легкое разочарование.

Да, безусловно, оркестр играл профессионально, точно, слаженно, с хорошим вкусом. Но Карину эта игра почему-то не задевала. Через пять минут она поймала себя на том, что отвлекается, рассматривая блестящие трубы органа, платье на скрипачке за третьим пультом, сверкающую розовую лысину дирижера. И это было плохим признаком.

«Вряд ли дело в оркестре, — подумала Карина с грустью, — дело во мне. Я просто перестала быть музыкантом, профессионально деградировала. Естественно — если каждый день слушать лишь детские пьески в отвратительном исполнении и самой не играть…»

— Нравится? — громким шепотом спросила Леля.

— Очень, — вежливо ответила Карина и вздохнула.

В антракте Леля потащила ее в артистическую. Напрасно Карина сопротивлялась, убеждая Лелю, что чувствует себя неловко и лучше им пойти в буфет.

В артистической Лелю все знали. С ней приветливо здоровались, шутили, ее обнимали и целовали.

Карина с интересом разглядывала отдыхающих оркестрантов: мужчины сидели, сняв пиджаки, женщины толпились у зеркала, поправляя макияж и прически. Олега среди музыкантов не было.

— Туда, — показала Леля куда-то вбок, и они зашли в маленькую комнатку.

Там у раскрытого окна стоял Олег, а рядом с ним черноволосый полноватый парень, примерно его же возраста. Оба о чем-то тихо разговаривали и курили.

Черноволосый увидел девушек первым, лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Олежка, — проговорил он, чуть пришепетывая, — к тебе пришли. Здорово, Лель, отлично выглядишь, — с этими словами парень подошел к Леле, расцеловал ее в обе щеки и с любопытством уставился на Карину. — Это твоя подружка?

— Это наша новая соседка! — весело ответила Леля.

— Очаровательная соседка у тебя, Олежка. — Черноволосый обернулся к Олегу, который так и остался стоять у окна, молча курил и улыбался своей странной улыбкой, одними краешками губ.

— Это Карина, — затараторила Леля, — а это Вадим, Олежкин друг. Знакомьтесь.

— Очень приятно. — Парень галантно взял Каринину руку, поднес к губам и поцеловал. — Как тебе везет, Ляшко! Жена — мисс Вселенная, и соседки попадаются — ну просто высший класс. Девушка — супер!

Он захохотал, и Карина почувствовала раздражение от этого пошлого комплимента. Что-то в этой буйной веселости выглядело неестественным, будто бы по-театральному наигранным. Карина приготовилась сказать какую-нибудь колкость, чтобы поставить его на место, но в это время Олег спокойно проговорил:

— Кончай, Вадим. Вспомни-ка лучше о штрихах.

К удивлению Карины, Вадим тут же посерьезнел, вежливо поклонился ей и отошел, будто Олег был его начальником и отдал приказ, требующий беспрекословного подчинения.

— Второе отделение будет лучше, — сказал Олег, и Карине показалось, что обращается он персонально к ней, будто откуда-то мог знать, что первое отделение ей не понравилось.

Она неопределенно пожала плечами, не решаясь ничего ответить, чтобы не обидеть Олега.

— Ну мы вас навестили, теперь пойдем в зал, — засобиралась Леля. — Ни пуха вам, ни пера!

— К черту. — отозвался Вадим, а Олег молча кивнул.

Публика постепенно стекалась к своим местам, до Карины долетали восторженные отзывы о Гайдне, но слушать второе отделение ей совершенно не хотелось.

Она никогда не любила Пятую симфонию Чайковского — ее музыка казалась Карине слишком громоздкой, патетической, а местами чересчур слезливой. К тому же она устала от шумной, многословной Лели, и ей захотелось домой.

Снова вышел дирижер. На мгновенье наступила неправдоподобная, звенящая тишина. А потом грянул аккорд — мощный, стройный, ошеломляющий.

Карина невольно вздрогнула, пальцы ее впились в спинку кресла четвертого ряда. Со сцены на нее неслись властные, подавляющие звуки. В них не было ни грамма сентиментальности, а только боль и яростная сила, сметающая все на своем пути, сила, которой нельзя было не подчиниться.

Она слушала и не узнавала знакомую с юности музыку. Это была трагедия, но трагедия стойкого, необыкновенно смелого человека, знающего, что он обречен, и бросающего вызов небесам.

Одна за другой пролетели все четыре части.

Карина опомнилась, лишь когда отзвучал последний аккорд финала.

Похолодевшими руками она продолжала сжимать деревянную спинку кресла. Словно сквозь пелену, ей были видны на сцене белое как мел лицо Олега и застывший над ним в воздухе смычок.

— Браво! — Зал взорвался аплодисментами, перешедшими в овацию.

Дирижер кланялся, пожимая Олегу руку, затем кланялся весь оркестр, и так повторялось несколько раз, пока публика не оправилась от восторга.

Возбужденные, с разгоревшимися лицами, Карина и Леля вышли на улицу. Им так хотелось глотнуть свежего воздуха, что они решили дожидаться Олега во дворе консерватории, у дверей служебного входа.

На улице уже стемнело, дул прохладный ветерок, народ толпой валил из центрального входа, оживленно обсуждая прошедший концерт.

Девушки молчали, погруженные каждая в свои мысли.

Карина не могла оправиться от потрясения, вызванного исполнением Чайковского. Подобное она слышала раз в жизни, когда вместе с компанией студентов-однокашников прорвалась на концерт Мравинского.

Дверь служебного входа распахнулась, и перед Лелей и Кариной появился Вадим, а за ним и Олег. Они уже переоделись: на Вадиме было черное длинное пальто, а на Олеге джинсы и темно-зеленая куртка.

— Так быстро! — обрадовалась Леля. — Еще никто не вышел.

— А мы передовики, — засмеялся Вадим. — Ну как второе отделение, понравилось?