Ты – всё (СИ) - Тодорова Елена. Страница 110

Святик кивает мне и сдержанно улыбается. Я отвечаю ему тем же.

– Юния, – обращается ко мне Ян, и я сосредотачиваю на нем все свое внимание.

Глаза в глаза. Он надевает мне на палец обручальное кольцо и нежно сжимает мою кисть.

– Чтобы стоять здесь, друг напротив друга, мы преодолели большой и сложный путь. А сколько еще перед нами! – он улыбается, а у меня начинают снова слезиться глаза. – Я не могу обещать, что все плохое осталось в прошлом, – говорит, растирая мои руки. – Нас ждет еще более долгий, извилистый и, возможно, ухабистый путь. Трудности будут. Будут, Ю. У кого их не бывает? Но я обещаю тебе быть рядом, любить и уважать, беречь и защищать. В этом мире ты всё, что мне нужно. Ты – всё, Ю.

Прежде чем взять с подставки, которую держит Богдан, кольцо, ловлю кончиками пальцев слезы.

– Спасибо тебе за наше прошлое, наше настоящее и наше будущее, – выдыхаю я отрывисто и надеваю кольцо на безымянный палец Яна. Беру паузу, пока он, глядя вниз, сгребает пальцы в кулак. Вдвоем на сверкающий ободок смотрим. Примеряемся с новым статусом до того, как звучат заключительные слова регистратора. – Я готова ко всему, что нам назначено. С тобой любую дорогу готова преодолеть. Потому что я люблю тебя, Ян Нечаев. Без тебя я не я. Ты в моем сердце навечно. Ты часть моей души. Быть твоей женой – всё, о чем я мечтаю. Всё, чего я хочу.

Когда я слышу, как регистратор объявляет о рождении новой семьи, а меня называет Нечаевой, готова первой закричать от радости. Не успеваю, потому как Ян наклоняется и, прижимая к себе, крепко целует.

С шумом вылетает из шашек дым. Отрываемся, когда начинает играть триумфальная романтическая музыка, чтобы повернуться и взглянуть на розовые, фиолетовые, желтые, зеленые и синие выбросы. Улыбаемся друг другу и снова целуемся. А гости в это же время выдают громогласное хоровое «Ура» и открывают шампанское.

Я получил ту, которую у Бога годами просил.

Первый тост беру на себя. Может, не по правилам, но мы и не стремимся им следовать. И плевать на программу организаторов. Заранее оговорили, что нам не нужен пафос. Пойдем за душой, и именно им придется подстраиваться.

У стола для молодоженов, в центре самого большого банкетного зала принадлежащего мне комплекса, стоим с Ю друг к другу лицами.

Глядя ей в глаза, салютую бокалом с шампанским, как когда-то, загадывая желание, мысленно салютовал небу. Наконец-то могу это сделать в реале.

– Юния Нечаева, – растягивая, смакую. – Сегодня, сказав мне «Да!», ты осуществила мечту всей моей жизни.

Из-за аплодисментов гостей приходится сделать паузу.

– Ян Нечаев… Ты сейчас снова доведешь меня до слез… – шепчет тем временем Ю.

Сокрушаясь, качает головой. Мурашками покрывается ее гладкая кожа. В глазах разливается сияние, перебивающее по красоте любое природное явление, которое способно впечатлять миллионы людей.

Я сжимаю ладонь Юнии и ободряюще ей улыбаюсь.

– Сегодня стало неважным, сколько я потерял, – продолжаю, как только возобновляется тишина. – Ведь обрел я гораздо больше. Я получил ту, которую у Бога годами просил.

– Я-я-ян… – шелестит Ю растроганно.

– Ты сражался как лев, брат. И ты ее добился, – вставляет с апломбом авторитета Богдан.

Пофиг ему, что видеозапись торжества вверена профессионалам. Со своей камерой маячит настолько близко, насколько не осмелился бы никто другой.

Усмехаясь, прикрываю на миг глаза, потому как своей ремаркой Бодя развязывает языки остальным.

– Это твоя награда за стойкость, брат, – выдает Егор внушительно. – Я горжусь тобой. Ты для меня пример.

– Ты победил эту жизнь, брат, – включается Илья. – Ты чемпион.

Все трое оказываются рядом, чтобы пожать мне руку.

– Спасибо, конечно… – роняю я, отвечая каждому. – Но я как бы не о себе сейчас. Первый тост за мою жену.

Парни краснеют, насколько только способны их наглые морды. А Юния вдруг смеется.

– Пусть говорят, Ян. От души же! Я каждого поддерживаю! И хочу сказать, что первый тост не может быть за меня. Я себя от тебя теперь не отделяю. Пусть сегодня и все последующие дни у нас все общим будет.

Делаю глубокий вдох и соглашаюсь:

– Пусть.

Братья остаются рядом с нами. К ним с бокалами подтягиваются наши родители.

– Я прожил немало лет, – проговаривает с улыбкой отец, опуская руку мне на плечо. – Знавал много людей. Но сильнее и достойнее тебя, сын, клянусь, не встречал. В твоем выборе никогда не сомневался. Юния – та, которая успокаивает твое сердце, дружит с твоей душой, без слов взаимодействует с твоим разумом и наполняет энергией весь организм.

Слова отца всегда глубже всех пробирают. До нутра достают.

Получать похвалу от того, на кого большую часть своей жизни равняешься – самое ценное.

Эмоции ключом бьют. Но я, как обычно, сдерживаю их. С благодарностью киваю отцу, пожимаю руку и позволяю себя обнять.

Мысленно добавляю к сказанному ту истину, которую не стоит слышать всем: Юния играет с моими демонами. Ее не пугает ад, в котором они живут. Она доверяет мне и кайфует в этой тьме. А стоит дать ей чуть больше инициативы, она выводит нас на свет.

У нас в семье, кроме мамы, женщин нет. Но уважение и нежность в обращении со слабым полом привили каждому. Богдана еще рихтуем, однако и он держится достойно. Первым обнимает и целует Юнию отец. За ним с различной степенью неловкости повторяют эти действия все до одного братья.

– Изумительно, – выдыхает мама, когда отец ей слово передает. – Мой старший сын, моя гордость, мое светило, моя опора и первая помощь… Мужчина, к созданию которого я приложила силы, и которым я теперь так восхищаюсь.

В глазах моей матери редко можно увидеть слезы, но сейчас они блестят. Мне даже приходится напомнить себе, что все хорошо. Это не боль, которая должна меня ранить. Это радость, которая поднимает меня на ступень выше.

– Понятия не имею, что чувствовали мои родители, когда я выходила замуж. Лично у меня получилось так, что в один момент вы с Юнией стали для меня неразделимым целым. Я люблю каждого из вас, но сильнее всего я люблю вас вместе. Вы союз, созданный на небесах. Две половинки, которые чувствуют друг друга на расстоянии. Сегодня уже можно признаться: общаясь с вами по отдельности, я эту связь сама ощущала. Глядя на тебя, Юния, видела и слышала сына. И так же ловила тебя, зайчон, в глазах и многих фразах Яна. Это нечто большее, чем любовь. Будто вы принесли эти чувства в этот мир с собой. И я безумно счастлива, что, пройдя все испытания, вы смогли скрепить этот союз узами брака. От всего сердца желаю, чтобы огонь вашего семейного очага пылал вечно. Думаю, вы уже знаете, что для этого делать. Но если потребуется совет или какая-то помощь, мы с папой всегда готовы.

Обняв нас, мама уступает место Филатовым. Я понимаю, что сейчас уже лишнее, но по привычке опускаю руку Юнии на поясницу и притягиваю поближе к себе. Даже когда теща передает ей платок и приобнимает, позиций не сдаю. Ну как бы пусть привыкают, что теперь их дочь представлена миру только в паре со мной. Драться со мной Валерия Ивановна, конечно же, не берется. Как ни изворачивается, обнимает вместе с Юнией.

– Бедные наши гости, – шутит мама, пока тесть собирается с мыслями. – Вы уж потерпите. Семья большая. Всем одновременно пригорело сказать. Еще немного, и восполним запасы.

– Я скажу за двоих и постараюсь коротко, – перенимает эстафету Алексей Николаевич. – Мы не были такими проницательными, как родители жениха, – выдав это, прочищает горло. Багровеет от волнения. Качая головой, продолжает: – Жили собственными планами, по каким-то своим понятиям. И как оказалось, совсем своих детей не знали. Пришлось со взрослыми учиться находить общий язык. И слава Богу, у нас это получилось.

Учитывая статус и педагогическое образование Филатова, не знаю, чего ему стоит все это заявить во всеуслышанье. Но полагаю, что многого.