Ты – всё (СИ) - Тодорова Елена. Страница 66

Он гладит там, где сосредоточено мое желание – по бисеринке распухшего и пульсирующего клитора. Гладит ласково, будто зверька по холке, хоть и понимает, что в этой Зае сейчас бес заточён.

– Ты моя сладкая, вкусная, – это Нечаев выдает, скользя между моими складочками языком.

Мое тело замирает в шоке. В шоке дичайшего наслаждения.

Рот распахнут. Глаза закатываются. Ресницы трепещут, пока в кайфе заторможенно двигаются веки.

Кусаю губы и стону… Подмахиваю. Похрен.

Разбиваю пространство отрывистыми вздохами.

И вдруг все прекращается. Язык, губы, пальцы – все исчезает, оставляя в моей плоти нестерпимую боль сладострастия. Но замена приходит наидостойнейшая – горячий член Нечаева. Ради того, чтобы ощутить его внутри себя, я, как ни страшно, готова на самые крайние меры. Абсолютно на все.

Ян не входит. Взбив дубиной пенящуюся влагу у меня между ног, наваливается на мою спину, чтобы укусить за ухо и обласкать его языком.

Чувствую, как Нечаев сдерживается… Как его разрывает от страсти.

И вдруг он спрашивает:

– Мне надевать презерватив?

Пока выдыхает этот вопрос, мощная грудная клетка в очевидном для нас обоих волнении двигается столь яростно, что меня критически жестко прижимает к матрасу.

Не могу понять, что произойдет раньше: треснут мои ребра, или я все же задохнусь?

Паника накрывает волной с головой. Умом ее не остановить. Это инстинкты, которые разрываются между страхом смерти и желанием этой запредельной близости. Других задач в моем организме сейчас нет. Диспетчер беден и скуп.

Нечаев приподнимается. Я вдыхаю. Лопатками его грудь задеваю. Липнем, словно не потом покрыты, а адски возбуждающим эротическим маслом. Здравых мыслей в моем мозгу не прибавляется.

– Я не знаю… – выдаю я растерянно, потому как понимаю, что дело не просто в контрацепции. Он выражает нечто более важное. Но изначально, конечно же, выведывает у меня. – Что, если я забеременею? – едва слышно шепчу. Боже… Я даже не помню, какой у меня день цикла. – Есть такая вероятность.

Между слов другие вопросы.

Кто мы друг другу? Насколько все серьезно? Надолго ли вместе?

– Забеременеешь, уйдешь в декрет, – протягивает Ян хрипло. – Есть такая возможность.

У меня сердце выскакивает. Где-то надолго теряется. А возвращается лишь затем, чтобы, угодив в ловушку и получив преизбыток эмоций, взорваться.

Тут уже никакие корреляции не нужны. Коэффициенты не справятся. Исход один – сгорание на кострище любви.

Нечаев не против, чтобы я родила ему ребенка?! Зачем?!

Убеждаю себя, что для формирования собственного мнения мне не хватает времени. Но на самом деле… Я ведь не говорю ему «нет». Не произношу ничего.

В повисшей паузе мы заключаем немое соглашение, которое сильнее любых контрактов и связанных с ними неустойками.

Ян обхватывает меня поперек тела и приподнимает, чтобы стянуть болтающиеся у моих колен трусы и отбросить их в сторону. Следующим движением он раздвигает мои ноги настолько, чтобы оказаться у ягодиц между ними.

Я не сопротивляюсь. Жду. И когда происходит долгожданное вторжение, со стоном прикрываю глаза. В этот раз за счет того, что Нечаев меня заранее растянул, крайне сильно возбудил и увлажнил, теснота комфортная. Безумно приятная. Длина и толщина члена, объем горячей головки, рельефные вены, нетерпеливое подрагивание всего органа – проживаю всю полноту ощущений.

И то, что Нечаев сзади… Берет меня как зверь… Боже, это так грязно и пошло, что вызывает стресс.

Тот самый, который дает сигнал на выработку кортизола и адреналина, выкручивает желудок, стягивает спазмом живот, обжигает грудь, ускоряет сердцебиение, учащает дыхание, сдавливает горло, выпускает по вышкам контроля физического состояния бешеные очереди пульса, кружит в урагане сознание.

Но…

Таков закон физики, что, падая, ты летишь. И пока длится этот полет под воздействием эйфории, забываешь о финише и инстинкте самосохранения.

Цель одна – успеть постигнуть весь спектр охватившего все мое существо удовольствия.

Ян ведь двигается. Стискивая мою талию, вколачивается одержимый голодом титан. С таким бешенством вбивается, что устоять на коленях неспособен. Привстает, сжимает своими бедрами, наваливается. И трахает, трахает, трахает… В яростном стремлении достигнуть дна моей души, вычерпать ее, расплескать, покрывает, словно настоящий зверь.

Сильный. Доминирующий. Всемогущий.

Такой авторитарный и суровый, что невольно вызывает желание получить над ним хоть толику власти.

«Я, блядь, берег каждое воспоминание о тебе! В определенные моменты это спасало мне жизнь…»

Если и правда так восприимчив к близости со мной, то, Господи прости, я не могу этим не воспользоваться.

Пусть делает со мной что угодно. Пусть.

Я дрожу и стону. Ощущений так много, что кажется, они разорвут на кусочки. Но я все равно подчиняюсь им. Сильнее прогибаюсь в пояснице, подаюсь к Нечаеву ближе, принимаю все, что дает.

В передней части моего влагалища есть трамплин. Когда он набухает и увеличивается в размерах, движения Яна ощущаются особенно ярко. Давление внутри меня нарастает. По самым мелким путям кровотока начинает струиться огонь. Стенки вагинального канала сжимают член Яна. Он это, конечно же, чувствует и понимает, что я приближаюсь к оргазму. Зарычав, ускоряется. Трахает с силой, которая сама по себе вызывает потрясение.

Скребу по простыне ногтями, пытаюсь удержаться.

Тщетно.

Ядерный взрыв. Радиоактивные осадки.

И мой крик. Вопль бьющейся в конвульсиях экстаза самки уносится так высоко, что будто тянет меня за собой. Осознание пространства и положение моего собственного тела в нем теряется. Поборов законы физики, совершаю научное открытие. Душа покидает свою оболочку. Множится клонами. Я заполняю все помещение. И настолько же всеобъемлюще в своем мире чувствую.

И вместе с тем я четко ощущаю, как Ян удерживает меня, как, не теряя темпа, продолжает вколачиваться. Правда, недолго. В какой-то миг теряет контроль. Уж не знаю, почему это происходит. Доводит ли его до края удушающая пульсация моего влагалища или сам вид моего агонизирующего в блаженстве тела? А может, все вместе? Зверь сдается. Сдается, загнав в меня победный толчок. Глубоко внутри меня взрывается. С тяжелыми и хриплыми стонами заполняет спермой до отказа.

Прекращаю кричать и стонать. Даже не дышу. Терпеливо жду, давая Нечаеву возможность прожить свое удовольствие до конца.

В передышке он, что неудивительно, не нуждается. В наших телах еще не стихают последние спазмы, как встает и подхватывает на руки меня.

По дороге снимаю повязку, ею оказывается галстук Яна.

Тот самый скучный галстук, на котором я так часто сгоняла зло, сопротивляясь влиянию его обладателя.

Как теперь спокойно смотреть на эту деталь гардероба?

Впрочем, о чем это я? Разве в этом суть моей проблемы?

В душевой, опустив меня на ноги, прежде чем включить воду, Нечаев на протяжение какого-то времени испытывает взглядом.

Ни о чем не спрашивает.

В порядке ли я? Бессмысленный вопрос. Оба это понимаем.

Ян Нечаев – это тот мужчина, который без вопросов видит, что происходит с его женщиной. Знает, когда ей хорошо. Нащупывает пределы, благодаря которым удовольствие возносит до небес. Чувствует пограничную черту между эйфорией и болью. Четко по ней, словно по нитке, и ведет. Балансируя, пугая и порождая фантастический восторг.

Вот поэтому он не спрашивает.

Таким, как Ян, чтобы достигнуть максимальной близости, не нужны слова.

Ты, сука, женился на моей женщине!

Ночью снилось, что я на поле. А на трибунах Ю в футболке с моей фамилией. Пока гонял мяч и расстреливал ворота, понимал, что все это не что иное, как подсознательное возвращение в прошлое. Скулила душа по бескрайней свободе тех времен. А больнее всего она выла по мечтам, которым так и не суждено было сбыться.