Матабар (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой". Страница 109

— Опасность… холм… — Ардан внезапно услышал донесшийся от Шагальщика голос, говоривший на ломанном языке зверей.

Липкие жгуты Страха давили на грудь юноши, душили его горло, но не могли заставить отвести взгляда от холма, на котором Катерина, лежавшая на земле, судорожно пыталась перезарядить винтовку.

Ноги Шагальщика согнулись в коленях, лапы погрузились в воду, а хвост судорожно забил по бокам.

Ардан дернул поводья и заставил кобылу, едва не поломав ноги, резко развернуться. Он ударил пятками по бокам и ослабил поводья, пуская скакуна в карьер.

А в этот момент, расплескивая воды реки и на миг заставляя обнажиться дно, Шагальщик оттолкнулся и взмыл в воздух. За время охоты они успели отдалиться от холма почти на три сотни метров, но при своих габаритах монстр одним прыжком пересек едва ли не больше половины отделявшего его от Катерины пространства.

Он упал на землю, заставив ту задрожать будто в её недрах проснулся вулкан.

Сзади что-то кричали, но Ардан не слушал. Мимо него свистели пули и он не знал — в него ли они летят или в Шагальщика.

Он лишь подгонял лошадь, надеясь, что Шагальщик не успеет прыгнуть второй раз, что того подведут раны на животе и на колене, но… кто бы не создал предков этой твари, они явно отлично знали свое дело.

Монстр, заставив гром стеснительно потупиться перед мощью его первобытного рева, снова сгруппировался.

Катерина, все же сумевшая справиться с винтовкой, прижалась глазом к прицелу и выстрелила, но Шагальщик, будто чувствуя неладное, снова оттолкнулся от земли, и сила толчка видимо сбила положение винтовки и желтый луч ушел куда-то высоко в небо.

Время словно замедлилось и Арди не мог отвести взгляда от того, как огромная тварь, размазавшись в небе черным пятном, летит в сторону Катерины.

Женщины, которая пришла в дом Ардана. Участвовала в том, что стало причиной смерти его дедушки. Разделении его семьи на две половины и, непосредственно, пленении самого Арди.

Но…

Он так же ясно помнил, как в тот месяц в егерьском доме, она всегда приносила ему добавку к еде. Спорила с Глебом каждый раз, когда тот пытался что-то учинить и… часто смеялась, подбадривала Арди, шутила, пусть и очень глупо и порой непонятно.

Как это уже было когда-то — половина Ардана желала удачи Шагальщику, а вторая половина не хотела увидеть, как от вечно смеющейся и шутящей Катерины останется месиво из плоти и костей.

Набрав в грудь как можно больше воздуха, не зная, что из этого выйдет, Ардан закричал на языке зверей, вкладывая в слово всю ту волю, что только мог собрать.

— Остановись!

Шагальщик дернулся и, как-то нелепо взмахнув лапами в воздухе, рухнул в нескольких метрах от Катерины. Монстр, повернувшийся к Арди и встретившийся с ним взглядами, едва слышно произнес:

— Почему… ты… помощь… им…

Ардан, произнесший всего одно слово, чувствовал себя так, словно целый день боролся в играх с Гутой.

Он даже сил на то, чтобы что-то ответить, не нашел.

Зверь качнул огромной башкой и, вновь повернувшись к Катерине, занес лапу, но опустить её не смог. Вернее — он попытался это сделать, но вместо лапы он лишь взмахнул фонтаном крови.

Встрепенулся плащ Цасары, далеко не метафорично выглядящий широкими крыльями. Вампир, обнажив длинную саблю, стояла прямо напротив Шагальщика. Маленькая точка на фоне исполинского чудовища.

Монстр зарычал и попытался ударить второй лапой. Не скованный водой, нанося удар со здоровой стороны, он двигался с прытью лесной рыси, но его удар лишь создал порыв ветра и разметал землю.

Цасара же, взмыв в небо, все с тем же не выражающим эмоций лицом, холодная и безмятежная, как облако, оказалась прямо на переносице монстра и, вытянув перед собой саблю, по самую рукоять погрузила её в череп твари.

Шагальщик еще даже понять ничего не успел, как Цасара уже оттолкнулась и полетела спиной вниз, а в её руках сияли револьверы куда большего размера, чем все, что видел прежде Ардан.

Выстрел за выстрелом, пули летели по одной и той же траектории, неизменно попадая в одну и ту же точку, а именно — прямо в центр глаз Шагальщика. По шесть пуль в каждый из пылающих желтым огнем глазниц.

Вампир, перед самым падением, кошкой извернувшись приземлилась на ноги и поднялась. Она даже одежды не помяла и не уронила шляпы.

Чудовище дернулось, потянулось к лапой вперед, а затем рухнуло на бок и застыло.

Арди, все это время скакавший прямо, вдруг почувствовал толчок в бок, затем миг свободного падения и удар о мокрую землю, разом выбивший из него дух.

Кто-то развернул его лицом к небу и скинул шляпу, подставляя лицо потокам дождя.

Проморгавшись, Арди увидел перед собой Йонатана. Тот ведь обещал, что пристрелит, если «ценный груз» отклонится от отряда. Так, что, наверное…

— Срань Светлоликого, парень, — процедил Плащ, зачем-то доставая нож и надрезая одежду Арди. — А я думал, что ты трус… Но ты не трус… ты еще хуже… герой, мать его, спаситель…

И только теперь Ардан почувствовал, как у него в правом боку словно застрял раскаленный прут. Зарычав от боли, он скосился вниз и увидел, как из него торчит каменный осколок, длиной в ладонь.

Вскоре рядом с ним столпились остальные всадники, спешившиеся и, кажется, напрочь позабывшие о туше монстра, лежавшей в паре сотен метров от них.

— Проклятье… — Элини расстегнула походную сумку и достала оттуда тугой сверток ткани.

— Терпи, малец, сейчас будет больно, — Йонатан, закончив разрезать одежду, взялся за осколок.

Первое же прикосновение Плаща к камню отправило по телу Арди волны судорог и жгучей боли. Кажется, он начал уже не столько стонать, сколько мычать.

— Почему он не теряет сознание? — видимо случайно вслух озвучил мысль Кальдрон.

— Матабар, — коротко ответил Йонатан и резко выдернул осколок из тела раненного.

На миг, от боли, Ардану показалось, что он увидел родные горы, знакомые пролески и рощи, в которых играл и веселился с друзьями-зверями.

Но над головой все так же пенилось тьмой кипящее от бури небо, а глаза заливал ливень.

Йонатана отстранил от Арди один из плащей и, прямо там, на земле, под дождем, развернул сверток Элини. Достал оттуда какие-то инструменты, затем иголку и нитки.

— Да он же помрет от боли! — воскликнул кто-то, когда стальные щипцы коснулись тела Арди.

— Ничего, потерпит, — проскрипел Йонатан. — наука будет на будущее — чтобы не геройствовал.

Плащ по имени, кажется, Станислав, раздвинул щипцами края раны и Ардан едва зубы не раскрошил — так сильно сжал челюсти.

— Все насмотрелись⁈ — рявкнул Йонатан. — Никто не додумался что-нибудь ему между зубами положить⁈

Элини взяла небольшую палочку кустарника и положила её между зубами юноши.

Ардан слабо понимал, что происходит. Просто смотрел на молнии и слушал гром.

— Внутренности не задеты, — вынес вердикт Станислав. — Вообще удивительно, что насквозь не пробило и… ах, ну да… в последнее время забываю, что наш малой не человек.

И с этими словами, вытащив щипцы из бока Арди, коновал Плащей взял у кого-то флягу, пролил содержимое на иглу и принялся зашивать рану.

Спустя несколько минут, вновь растянувшихся часами, Арди замотали широкими лоскутами ткани, стянув торс так, что было сложно дышать.

Сам же Ардан в достаточной степени пришел в себя, чтобы вновь вернуть способность реагировать на внешний мир.

Плащи смотрели на него с легкой примесью интереса и уважения, в то время как остальные — с удивлением и чем-то сродни тому, когда становишься свидетелем чужой травмы и невольно переносишь на себя всю ту гамму чувств, что испытывает пострадавший.

Это нельзя назвать состраданием. Скорее… да Спящие Духи знают, как правильно подобрать слово. Арди было не до этого.

— Поскачешь с Эллини, — распорядился Йонатан.

— Я могу и сам поех…

— Хер ты свой можешь сам потрогать, парень, — в привычно грубой манере перебил Плащ. — Все, наскакался. Пеший ты теперь. Во всяком случае, пока в лагерь не вернемся. Не зря же кобылу Глеба за собой тащили.