Матабар (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой". Страница 41

Арди протянул лапу и коснулся фигур, но кроме камня ничего не почувствовал.

— Как же это…

Он поднимался по лестницам и с каждым новым шагом видел все больше и больше этих странных видов. А еще, порой, к животным и природе, добавлялись удивительные существа. Они ходили на двух лапах, держали в передних странные палки, а один раз даже была такая сцена, где таинственное существо сидело верхом на огромном сохатом.

Но самое главное! У них не было…

— Хвостов, — прошептал Арди, проводя ладонью по камням. — у них тоже нет хвостов.

Может эти странные создания — такие же как он? Тоже, без отца и матери. Сделанные духами из горных камней и названные Матабар?

Чем выше охотник поднимался, тем больше сцен замечал. Какие-то он легко узнавал — вот охота, вот игры детенышей, вот отдых на ручьях и озерах. Но большая часть оставалась для него загадкой. На некоторых камнях странные фигуры высоко поднимали посохи и спутники Духа Ночи спускались к ним с черного неба и танцевали вокруг.

А еще, бывало, они собирались всей стаей вокруг чего-то очень рыжего, сложенного из палок по-короче. Все сидели рядом друг с другом, а одна фигура поднималась и явно что-то рассказывала.

Звери ходили среди этих существ, а те ходили среди зверей. Тропами и добычи, и охотников. И порой, если присмотреться, то Арди видел среди простых животных знакомые ему силуэты. Большого медведя, одетого в рассвет — в компании существ он показывал, как поднимать камни и что-то складывать из них.

Барса со множеством хвостов — он брал с собой группу самых крупных существ и вел в горы, а затем те возвращались и уже на следующем камне их охота в лесу оказывалась куда более плодотворной.

Здесь был и четырехкрылый орел. Он поднимался высоко в небеса, где указывал крыльями на пути птиц и так существа на земле умели ходить в любых местах, словно в родных рощах. Нашлось место и для могучей рыси, легко бегущей впереди догоняющих её фигур. И для рогатого козла, благодаря которому существа узнавали какие растения они могли есть, а от каких — болел бы живот.

Но самые странные и самые большие картины были посвящены вовсе не им, а двум другим созданиям.

Маленькая белка что-то нашептывала одинокой фигуре с большой палкой и после этого фигура видела в деревьях — старых зверей, в камнях — осколки прошлых поколений своей стаи, а в кронах деревьев и реках — шепот чего-то таинственного и далекого.

Реже всего, буквально пару раз, Арди видел совсем странную картину. Огромный волк приходил в стаю странных существ. Больше Гуты… нет, даже больше двух Гут. И в отличии от всех остальных, он обладал не рыжим или синим цветами, а каким-то иным. Более… белым, наверное… и еще похожим на странные камни, которые Эргар называл лунной рудой.

Волк вдруг принимал странное обличие, похожее одновременно на зверя и на тех существ, что встречали его всей стаей. Волк ходил среди них, а затем выбирал одного. Бывало детеныша, бывало молодого охотника, а может уже и старика, после чего они вместе уходили и уже никогда не возвращались.

Так, наблюдая за странными камнями, Арди не заметил, как поднялся на самый верх. И, к его удивлению, свет, освещавший пещеру, исходил вовсе не от Духа Дня или Ночи. Вернее — и от них тоже. Вон, в вышине, над ледяными кристаллами и белыми камнями, в метрах двадцати, раскинуло объятья отверстие, через которое проникал свет молодой ночи.

Но вовсе не его видел Арди находясь у подножия. Нет. Это был свет, исходящий из ледяной громады, стоящий в центре точной копии пещеры из которой, как думал Охотник, он только что поднялся. Странное жилище, чем-то напоминающее гнездо.

Вот только оно было свито не из веточек и палок, а из ледяных деревьев. Да-да. Деревьев, чья кора являлась льдом, а кроны — снегом и камнями. Корнями они сплетались, создавая скальную платформу, на которой и расположилось гнездо. А еще, между стволами, застыла вода, но не жидкая, а твердая. И по ту сторону прозрачных отверстий как раз и лился мерный, желтый свет.

Что-то кольнуло в груди Арди и он вспомнил странные слова — «окна»… Да, эта твердая вода называлась стеклом и являлась окнами. А еще он вспомнил… «стены» — да, деревья стали стенами. Он вспомнил и что такое хижина. Перед ним стояла ледяная хижина, внутри которой горел свет и через окна можно было рассмотреть… кажется… да — шкафы! Шкафы полные… свитков и… чего-то другого. Тоже как свитки, но с твердым покрытием и множеством… не свитков, а таких штук… они тонкие и прямые и…

Он не успел поймать крутившееся на языке слово, как услышал знакомое:

— Ардан.

Охотник почувствовал горячее дыхание на затылке и тихое, низкое рычание, а когда обернулся, то увидел перед собой фигуру, сошедшую с рисунков на скалах. Да, те странные цветные камни назывались рисунками.

Вот только рисунок не мог в полной мере передать то, насколько огромен был белый волк.

Глава 12

Арди медленно обернулся. Сперва ему показалось, что он увидел светящееся дерево, только вместо коры — покрытое шерстью, а еще немного блестящее и излучающее тепло. Охотник отшатнулся, споткнулся лапой о неровный пол пещеры и рухнул прямо на мягкое место, где у нормальных зверей начинал расти хвост.

Только теперь, запрокинув голову, он смог рассмотреть стоявшего перед ним волка. Вернее — волчицу. Высотой в холке с молодую березу, с густой, струящейся шерстью, мерцающей в сумраке пещеры белоснежным светом. Позади неё, да и вокруг тоже, развевался широкий шлейф синего, ледяного тумана. И там, где он касался каменных стен, те покрывались сверкающим инеем с узором из деревьев, лугов и рек. Хрустя и переламываясь, тот расползался все шире и шире, а затем опадал звенящей капелью, еще в воздухе оборачиваясь длинными сосульками.

Широкий шерстяной воротник под вытянутой мордой дрожал, словно на ветру, хотя Арди не чувствовал ни единого дуновения, если не брать в расчет жаркое дыхание исполинской волчицы. А еще, так же, как и у тролля, в центре её лба пылал кристалл. Только не красного, а синего цвета.

— З-здрав-в-вств-в-вуйте, — заикаясь произнес Арди.

Волчица склонила голову на бок и её ледяные глаза, каждый размером с небольшой пруд, посмотрели на охотника. Но не на него самого, а куда-то глубже. Туда, куда иногда приникали слова Скасти и Эргара.

Арди почувствовал холод внутри. Такой, о каком уже успел забыть. Выронив камень тролля, он обнял себя лапами, опустился на землю и прижал колени к груди. Глаза пытались закрыться, но охотник знал, что нельзя поддаваться, нельзя засыпать. Как бы ни было холодно, надо терпеть и ни в коем случае не засыпать, а еще, если вдруг станет жарко — то это лишь обман, холод никуда не отступит и…

Все закончилось.

Волчица отвела взгляд и с губ охотника перестали срываться облачка пара, а подобие когтей на лапах вернули прежний, розовый оттенок.

— Забавно, что ты попал сюда, удачливый детеныш, не слыша…

— Так вы меня сами позвали, — перебил Арди, а затем, когда волчица резко обернулась в его сторону, то, выронив коготь и кристалл, схватил лапами собственный рот, но как это уже бывало прежде — язык поймать не успел.

Подумав, но так и не убирая ладоней, промямлил:

— Пфифе.

Старый охотник и Эргар учили его никогда не перебивать, но порой сдержаться оказывалось выше его сил.

Волчица опустилась и принюхалась.

— Ты меня слышишь, дитя человеческой самки?

Она говорила, не открывая рта и не двигая губами, но при этом Арди отчетливо слышал каждое её слово, хоть при этом и не понял половину сказанного.

— Я матабар, — просипел охотник, все же убрав лапы ото рта. — и я не знаю, кто такие человеки.