Матабар (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой". Страница 61

— Лучше честно, — Шайи отошла к плите, сняла чайник и налила ароматного отвара в кружку.

— Честно… — повторил Келли. — если бы все это случилось хотя бы пять лет назад — никто и слова бы не сказал, но после того, как к Дельпасу достроили железную дорогу и сюда хлынули рабочие с Синего Озера… да ты и сама знаешь, как разросся Эвергейл за последние пять лет. Вон, раньше я справлялся один, а теперь у меня четыре помощника, да и то — не хватает, да и вообще я…

— Дорогой, — перебила Шайи и сердце Арди пропустило удар.

Щеки обожгли слезы. Теперь он помнил, как называлась эта соленая горячая влага, но, видят великие духи, хотел бы забыть.

— Староста не против, — перешел к делу шериф. — Да и как он будет против — его сын был в числе тех, кого спас Гектор. Как, собственно, и дети многих. А вот те, кто приехал с юга и, тем более, шахтеры из Дельпаса… Мы ведь не в Метрополии, милая. И не на границе с Нджиа… Здесь люди первородных видели только на картинках, да и то — в лучшем случае. В их представлении…

— В их представлении другие расы мало чем отличаются от демонов, — кивнула Шайи и отвернулась к окну — слегка скрипнул её стул и зашуршало платье.

— Да простит нас Светлоликий, — тихо произнес Келли и отпил отвара. За прошедший день, в течении которого Арди не покидал чердака, он так не разу и не уловил запаха алкоголя в доме. Проклятый шериф… почему с ним так сложно… — Ору на собрании было столько, будто я предложил их детей в одной комнате с голодным зверем держать.

Они замолчали. Сидели и спокойно пили отвар. И только Шайи то вставала, нервно ходила вдоль шкафов, потом садилась, снова вставала.

— Чуть до драки не дошло, — продолжил Келли. — Местных против приезжих, если так можно выразиться, учитывая, что последние переселенцы уже года полтора как обжились.

— А что пастор?

— Тангисий? А что ему… Зеленый совсем. Ему, как мне кажется, даже двадцати нет. Да еще и иностранец. Из Свято-Престольного Улджингуда. Прямо из Армы.

— Я помню.

— А, ну да. Извини…

Опять тишина.

— Миссионер, чтоб его… — Келли произнес еще несколько слов, но Арди не смог их разобрать. — Весьма левых взглядов, кстати. Как и все там. Так что он был на нашей стороне. Мол — нужно каждому дикарю дать шанс на обращение к свету и…

— Арди не дикарь! — не выдержала Шайи и с силой хлопнула дверцей шкафа.

— Кену с Эрти разбудишь… я только-только их уложил.

И снова тишина. На этот раз тяжелая, каменная, тянущая вниз.

— Прости, — прошептала Шайи и едва слышно всхлипнула. — Я просто не знаю, что делать. Совсем не знаю…

— Градоначальник на нашей стороне, милая. Как и все, кто имеет в этом городе хоть небольшой вес. А то, что там ворчат приезжие шахтеры… пара ночей за решеткой остудят пыл самых горячих голов. Остальные побесятся, а потом бытовуха все замнет.

— А если они попробуют причинить вред Арди?

— Несовершеннолетнему? — удивился шериф. Он даже вилку в сторону отложил. — Ну тогда я со спокойной душой намотаю виселицу и разберусь по законам Империи.

— Я не про взрослых, Келли. Я про их детей.

— Здесь я бы вообще не беспокоился, — на последних словах Келли потер верхнюю губу, где все еще оставался п-л-а-с-т-ы-р-ь. — Я бы скорее переживал за сохранность тех, кто захочет потревожить твоего старшего сына, чем за него самого.

— Но он еще совсем ребенок…

Эти слова огнем обожгли Арди. Он не был ребенком. За него не надо было беспокоится. И он не требовал заботы. Нет. Это он сам должен был беспокоится о его стаи. Тревожится за них. Охотится. Выбирать лучшие угодья для логова. Ходить по тропам охотников среди равных себе. И…

Арди снова посмотрел за окно. Там высились пики Алькады. Такие знакомые и такие же родные. Где он знал каждый склон, каждый речной поворот, каждое озеро и ручей.

Охотник и сам не понял, как открыл окно и, не издавая ни единого звука, спрыгнул вниз. Легко приземлившись и, немного спружинив и перекатившись, он вытянулся во весь рост и вдохнул морозный ночной воздух. Тот дул с севера, рассказывая Арди тысячи историй о лесных разливах и горных тропах.

О его доме.

Бросив быстрый взгляд на то место, где нашли пристанище его мать и брат, он вздохнул и покачал головой. Теперь им, наверное, будет лучше без него. Без дикаря, не знающего умных слов, не умеющего говорить и даже не понимающего, как ему пользоваться столовыми приборами.

Так матери будет спокойнее.

Он будет их навещать. Пару раз за сезон.

Арди повернулся в сторону гор и уже сделал первый шаг.

— Так проще, да? — прошептали у него за спиной.

Охотник резко обернулся и обнажил клыки, но тут же опомнился. Позади него, закутавшись в шерстяной платок, стоял сухой старик. Его дедушка. Он помнил его пусть и ослабленным, но все еще могучим древом. Теперь же казалось, что некогда крепкий ствол может сломить даже едва заметный порыв весеннего ветра. И только взгляд желтых глаз, все такой же ясный и решительный, не давал Арди обмануться.

— Я бы хотел сказать, что понимаю твои чувства, внук, — продолжил дедушка на языке Фае. — но это будет ложью. На сотни километров вокруг не найдется того, кто бы понял тебя, Арди. Да может и дальше — тоже.

Охотник выпрямился и, встав рядом, подставил плечо, на которое дедушка тут же оперся всем весом. Духи… он оказался не тяжелее Скасти…

— Я им не нужен.

Дедушка повернулся к нему и, обняв за плечо, попытался, как раньше, сильно прижать к себе, но не смог.

— Если Шайи поднимется утром и не увидит тебя, это разобьет ей сердце, Арди. Это я точно знаю.

Охотник не отрывал взгляда от Алькады. А что будет с его сердцем? Выдержит ли оно?

— Ты всего день, как вернулся. То, что тебя тянет обратно на тропы — понятное чувство, внук, — дедушка прокашлялся и, посмотрев на ладонь, быстро спрятал её под платком. — Но ты ошибаешься в источнике своих чувств. Это не столько печаль или грусть, сколько страх.

И Арди действительно ощутил, как снова его грудь сдавливали ледяные когти, а к телу прижималась липкая, мокрая шерсть.

— Тебе страшно, внук, потому что здесь все незнакомо. Все не так, как было раньше — до того как ты ушел с Эргаром. И все не так, как тебя учили на тропах другие охотники. Ты снова, уже в третий раз, будто только что родившийся детеныш.

Охотник не стал спорить. Не потому, что не смог бы найти нужные слова — беседы со Скасти и Атта’нха научили его быть быстрым разумом и скорым на ответ. А потому, что дедушка был прав и лгать, убеждая его и себя… какой смысл. Как говорила Атта’нха — сны меняют реальность, а ложь лишь её портит, но в чем между ними разница не знают даже мудрецы. Арди не был мудрецом и тоже не понимал разницы, но запомнил, что ложь ничем не поможет.

— Я хотел тебе отдать его, когда подрастешь, — внезапно произнес дедушка, глядя в сторону горной тропы, ведущей к их дому. — Знаю, Гектор был бы против… но мир стал бы совсем невыносим, если бы сыновья беспрекословно выполняли заветы отцов и наоборот.

Старый охотник достал что-то из внутреннего кармана и протянул Арди. Тот присмотрелся и с удивлением увидел на ладони дедушки старинный ключ. Массивный, тяжелый, местами с облетевшей краской и слегка ржавый. Арди помнил его. Отец никогда не расставался с этим ключом и всегда держал привязанным к поясу.

— Это ведь ключ от сарая! — удивился охотник.

Того самого сарая, что многие годы таил свои секреты от любопытных глаз.

— Перед тем как отправиться вниз, твой отец попросил меня выкинуть ключ в расщелину, но я не смог, — губы дедушки едва не захрустели, когда тот попытался едва заметно улыбнуться. — не смог расстаться с нашей историей, Арди. Да и не мой это выбор. Теперь уже не мой.

Арди потянулся было к ключу, но замер и посмотрел на дедушку. Как и прежде — тот излучал тепло и надежность. Даже будучи совсем слабым и из последних сил отказывающимся отправляться по тропам духов.

— Но…

— Никаких условий или требований, — покачал головой дедушка. — хочешь — забирай и возвращайся обратно в горы. Но я бы предложил тебе немного потерпеть. Ведь тропы охотников тоже не сразу тебе дались. Так, может, и к здешним, тоже надо сперва привыкнуть. В конечном счете, Арди, самые трудные ответы мы получаем совсем в других местах.