Когната (СИ) - Сальников Алексей Викторович. Страница 8

А сам подумал: «Я бы тебе лучше историю про нашу с тобой, Максим Сергеевич, встречу рассказал, только хочется дожить до конца похода».

Или смотрел Константин на проводника как-то по-особенному, или еще что, но тот заявил:

— Просто у меня такое чувство, что я тебя где-то видел. Почему-то вспоминается, что вокруг тебя блестки от хлопушки летят.

«Ну, это как раз не удивительно, что ты меня так мог запомнить», — подумалось Константину.

— Я тоже так Константина помню! — в свою очередь ляпнула Когната.

«И это тоже как раз неудивительно», — подумалось Константину еще раз.

— Ладно, — снисходительно крякнул Максим Сергеевич, — давай, не пререкайся сейчас, я тебя разгружу слегка, пока ты окончательно не загнулся в первый же день…

Он поднялся, развязал рюкзак Константина и перекинул в песок несколько консервных банок, комментируя:

— Возражения не принимаются. Найди место для героической смерти от радикулита где-нибудь не со мной. Мне эта проблема не нужна.

— И мне тоже не нужна, — сказала Когната.

— Господи, да ты-то куда лезешь? — упрекнул ее Константин. — Сейчас повешу на тебя рюкзак, а сам пойду налегке.

— Нет. Я рюкзак не понесу, — отказалась Когната. — Но я тросточку твою можно возьму, пока ты лежишь?

Константин в знак согласия рукой подтолкнул трость в ее сторону, и она сразу же схватила ее и стала ходить, пытаясь прихрамывать:

— Я будто как ты, старая есть, — пояснила она.

Константин припомнил ей эти слова, когда они двинулись дальше: где-то часа через полтора после привала и еды ее разморило, и Когната заспотыкалась на ровном месте, уже не скакала, как прежде, и оставляла без внимания летавших рядом стрекоз.

— Теперь ТЫ будто старая есть, — сказал он.

Когната смерила Константина равнодушным, но при этом обиженным взглядом.

— Ну-ка, — заметил на это проводник, подхватил Когнату и посадил себе на шею. А Константина поддел: — Извини, тебя не могу, ты уже большой.

— Но было бы неплохо прокатиться, — с шутливой претензией буркнул Константин.

— Терпение! — обернулся к нему проводник. — Видишь там мост? Там перейдем, легче будет. Понравитесь местным жителям, авось и подбросят.

— А что там? — полюбопытствовал Константин.

— Там такие ребята, что до прошлого года я эти места за мостом обходил крюком в несколько дней. Видишь, там лес реже. Он там не просто так редкий.

— Он там не просто так редкий, — подтвердил Константин. — Мне кажется или деревья на том берегу как будто одного размера? Там парк какой-то?

Когната, обняв лоб Максима Сергеевича обеими руками, прикорнула головой на его макушке и не в силах была дать хоть какой-нибудь комментарий. Про обтесанную проводником палку она, впрочем, не забыла, а еще до того, как они выступили, настояла на том, чтобы Максим Сергеевич прикрепил деревянную саблю к своему спальному мешку. «Вот ты крыса упрямая», — плюнул проводник, когда она отказалась идти без палки и даже отбежала от них подальше, когда ее попытались (проводник попытался) потащить за руку. Почему она сама ее не понесла? Сказала: «Я пока не хочу. Но, может быть, потом я поиграть пожелаю».

Поскольку солнце миновало полуденную отметку и стало клониться к горизонту, а еще со стороны реки не слишком сильно, однако безостановочно дуло прохладой, идти и правда стало намного легче. Константин переставлял трость и ноги, посматривал на то, как ветер колышет и прилизывает на одну сторону волосы Когнаты, и благодушно слушал историю проводника:

— С теми, кто за мостом, интересно получилось. Сначала два дела подряд, где я еле ноги унес, а потом эти ребята. Я уже думал, что все, судьба, видно, помереть, но пронесло. Там буквально две недели сумасшедшие были. Сначала оборотни, которым я их волчицу притащил в полнолуние, пришлось даже пострелять. Благо пули не серебряные, я особо и не стеснялся. Возвращаюсь в родной город, а меня уже что-то такое ждет, как объяснить, по факту покойник, только для себя он вполне живой, а мы для него покойники. Но это я упрощаю. Там сложная штука. Это какое-то такое дитё, которое не существует для нас, но и мы для него тоже не существуем. Но договорились.

— Как? — спросил Константин.

— Как-то, — ответил Максим Сергеевич. — Ты бы еще спросил, как я знаю, куда того или иного ребенка вести по всем этим тропам. Тут же, если не туда свернешь, — можно так выйти… Иногда проще бывает доставить, чем обратно выковыриваться. И вот довел его до своих и перестал существовать на несколько дней. А это очень притягательное состояние. Тебя нет, но нет и голода, жажды, того, что всю жизнь тебя беспокоило. Ничего хорошего, но, опять же, ничего плохого тоже. Ну так вот. А на третий раз появляется железный мальчик, а у него внутри термоядерный заряд. И если мальчик испытывает сильные эмоции, не только испуг, а, например, смешно ему, тут обратный отсчет до детонации тикает у него в животе. И вот так вот я вел его, отвлекая от всего, что могло вызывать у него восторг, страх, веселье. Спал вполглаза трое суток, кружил тут, все прикидывал, как лучше к этим ребятам сунуться, чтобы не грохнули. Но, как можешь судить, довел до этого леса, а там его уже встретили родственники, они со своими детьми умеют справляться. Но с тех пор я стал к ним вхож. А раньше там без следа народ терялся.

Когната, не поднимая головы, что-то тихо сказала.

— Увы, рыцари-драконы тоже там пропадали, так же как люди, — со вздохом ответил ей Максим Сергеевич. — Есть на свете что-то сильнее людей и драконов. Да много чего есть такого, перед чем мы ничто.

Возле моста торчал обычный дорожный знак «Въезд запрещен», разве что выглядел как только что поставленный: алый цвет основного фона, белизна «кирпича», белым покрашенный столб, — все это разве что не светилось от свежести. Мост был такой же: казалось, что буквально вчера положили над рекой бетонные плиты, чуть ли не час назад произведенные на заводе. С этой стороны лежала грунтовка, а с другой стороны моста начиналась черная асфальтовая дорога, слева и справа от которой зеленела подстриженная трава и одинаковые лиственные деревья, выстроенные рядами, видными до такого ровного горизонта, что от этой ровности невольно кружилась голова, как при взгляде с высокого здания.

— Мне, что я шахмата есть, кажется, — сказала Когната отчетливо.

— Надеюсь, не королева? — поддел ее Максим Сергеевич.

— Королева, — подтвердила Когната уверенно.

— Сейчас, главное, не пугайтесь, — предупредил проводник. — У здешних жителей есть свойство очень быстро приближаться, это поначалу очень впечатляет, может возникнуть желание схватиться за оружие, но делать этого не надо. Во-первых, это бесполезно.  — Максим Сергеевич подумал и ухмыльнулся: — Да и во-вторых бесполезно. И в-третьих. В общем, смотрите.

Он шагнул на бетонную плиту моста. Огромная тень тут же мелькнула среди деревьев, метнулась в их сторону, Константин и ахнуть не успел, а его уже обдало горячим воздухом с запахом литола и машинного масла. Пускай Константина и предостерегли, но он моргнул от неожиданности, а когда открыл глаза, обнаружил, что смотрит прямо в дуло танкового орудия, или оно на него смотрит. Услышал коротко прошипевшую от невольного испуга Когнату.

Странно было в таких обстоятельствах огорчаться или завидовать, но Константин почувствовал огорчение по отношению к себе и что-то вроде зависти по отношению к Максиму Сергеевичу, потому что к проводнику никакой танк не подъехал и пушкой в него не тыкал.

Танк заговорил, и создалось впечатление, что начался митинг: молодой мужской голос звучал будто через жестяной мегафон:

— Интересно девки пляшут! У тебя, Максим Сергеевич, делегация все разрастается и разрастается. И дракон-то у него тут. И хромоножка какая-то. Это ты ему ноги переломал или его тебе сразу такого выдали? А дракона ты тащишь, потому что он тоже неходячий или что?

— Вадик, хорош, — слегка осадил его Максим Сергеевич, — сами все идут, просто кто-то устал, а кто-то хромает.