Чувства, Инкорпорейтед - Андерсон Пол Уильям. Страница 3

— Прошу, — прозвучал глубокий и приятный голос. — Чем могу служить?

— Мое имя Колин Фрэйзер, — сказал Фрэйзер, садясь и принимая сигарету из протянутой пачки. — Я хорошо знаком с мисс Сандерс и пришел сюда потому, что вы, обследуя ее, сделали несколько осциллограмм.

— В самом деле?

Кеннеди выглядел рассерженным, и Фрэйзер вспомнил, что Джуди просила его никому не говорить об этом.

— Я не уверен, что все записал в регистрационную книгу, — сказал раздраженно доктор.

— Посмотрите, — сказал Фрэйзер. — Записи должны отражать изменения, происшедшие недавно с мисс Сандерс. По-моему, психология достаточно точная наука, и столь резкая перемена не могла произойти за одну ночь без всякой причины. Я хотел бы проконсультироваться с вами.

— Я не психолог, — холодно ответил Кеннеди. — А теперь, прошу прощения, меня, ждут дела.

— Хорошо. — В голосе Фрэйзера не было никакой угрозы, только усталость. — Если вы настаиваете, я подниму эту грязь. Такие внезапные перемены означают, что она психически неуравновешенна. Но я знаю, что раньше она была совершенно нормальной. Нарушения произошли после того, как она попала в вашу контору, после ваших экспериментов, повредивших ее разум. Это принесет вам славу плохого практика.

Кеннеди покраснел.

— Я психиатр с лицензией, — сказал он, — и другой доктор может подтвердить, что мисс Сандерс в своем уме. Если начнете расследование, вы только зря потратите время и повредите своей репутации. Сандерс даст показания, что ей не было причинено ни малейшего ущерба, не было принуждений, так что вывод можете сделать сами. Лучше не вмешивайтесь не в свое дело. Всего хорошего.

— Так-так, — ухмыльнулся Фрэйзер. — Но все же она была здесь!

Кеннеди нажал кнопку — на пороге выросли две фигуры.

— Покажите этому джентльмену выход, пожалуйста, — сказал Кеннеди.

Фрэйзер подумал, не подраться ли, но, решив, что это бессмысленно, спокойно прошел между двумя мужчинами — теми самыми, что читали в приемной журналы. Выйдя на улицу, он почувствовал себя так, будто получил хорошую встряску, и понял, что сильно нуждается в выпивке.

Фрэйзер спросил:

— Джим, ты когда-нибудь читал Трилси?

Круглое веснушчатое лицо Суорски с уважением повернулось к нему.

— Много лет назад, — ответил он. — Ты это к чему?

— Скажи мне одну вещь: возможно ли, хотя бы теоретически, сделать то, что сделал Свентали? Изменить эмоциональные состояния — такие, как любовь?

— Фрэйзер щелкнул пальцами.

— Не знаю, — ответил Суорски. — Секты мутантов, порожденных ядерными процессами, — это выше моей компетенции. Но в принципе… Что ж, когда-нибудь в далеком будущем такое может случиться… Однако это достаточно отдаленный проект, хотя мы знаем природу разума и в настоящее время.

Джима переполняло сочувствие.

— Я знаю, как тяжело быть обманутым, — продолжал он, — но не трави душу, выброси это из головы!

— Не могу. Я не могу отнести эту историю к ряду обычных любовных приключений, — тихо ответил Фрэйзер. — Дай-ка я расскажу тебе все…

Суорски кивнул головой.

— Это может быть сумасшедшей мыслью, — пробормотал он, выслушав всю историю до конца. — Я бы бросил это дело, если бы был на твоем месте.

— Ты знал старого компаньона Кеннеди? Гавотти из Чикаго?

— Уверен, что встречал его когда-то. Приятное старое пугало, неземной мечтатель, полностью погружен в свою работу. Он был талантливым кибернетиком, заинтересовался психиатрией с точки зрения физика. Что из того?

— Не знаю, — сказал Фрэйзер. — Точно я ничего не знаю. Но отнесись с пониманием и помоги мне, Джим. Джуди наотрез отказалась видеть меня. Ты же ей нравишься. Под каким-нибудь предлогом пригласи ее на обед. Настаивай, чтобы она пришла, уговори ее, а потом ты или твоя жена попробуйте вытянуть из нее какие-нибудь подробности, только так, чтобы она ни о чем не догадалась, ничего за этим не почувствовала…

— Мое имя Суорски, а не Холмс. Но я сделаю, что смогу, если ты обещаешь мне выкинуть из головы свою глупую идею-фикс. Ты выглядишь так, словно тебя все время сжимают тисками.

«Истина в вине»… К концу вечера Джуди говорила свободно и уже не чувствовала себя скованной.

— Мне все-таки чем-то нравится Колин, — сказала она. — Он так умеет обнимать! Отличный парень… Только Матт… Просто не знаю… Колин не обладает и половиной достоинств Матта, хотя, правда, Матт тоже по природе холостяк. Я немного испугана тем, что придется пользоваться его материальными благами. Все время испытываешь головокружение, находясь в окружении таких вещей, какие есть у него, так и тянет куда-нибудь сбежать.

— У Колина навязчивая идея, — осторожно вставил Суорски.

— Он считает, что Кеннеди загипнотизировал тебя, чтобы ты влюбилась в Снайдера. Я говорил ему, что это невозможно, но он настаивает.

— О, нет, нет, нет, — сказала она очень пылко. — Это не так. Я расскажу вам, как было. Они два раза проверили мои эмоции — оказывается, после длительных физических тренировок, таких как бег, граница между ними притупляется, но никогда не стирается. А в третий раз Кеннеди положил меня под гипнотизатор — так он называл эту машину. Я уснула и проснулась через три часа, и он отпустил меня домой. Я чувствовала себя хорошо, была счастлива, во всем видела что-то возвышенное, а потом постепенно поняла, что люблю мистера Снайдера, поняла, что значит для меня Матт. Я позвонила ему в тот вечер, и он сказал, что машина Кеннеди ускоряет работу человеческого мозга на короткое время. Я и сама чувствовала, что соображаю гораздо лучше, чем обычно. Сделал ли что-то Кеннеди — я не знаю, но мне все это кажется достаточно забавным и оригинальным. Когда вы с ним познакомитесь, то поймете, что он похож на… Он почти Бог — сильный, мудрый, хороший. Он…

Ее голос был едва слышен. Она сидела, бессмысленно уставясь на стакан.

— Знаете, — нахмурился Суорски, — после всего, что вы тут сказали, мне кажется, Колин прав.

— Не говорите так! — Она вскочила и влепила ему пощечину. — Кеннеди хороший! Все вы дряни, сидите тут говорите гадости за его спиной, а на самом деле мизинца его не стоите и…

Она вылетела из комнаты, оставив хозяев несколько ошеломленными.

Суорски рассказал об этом Фрэйзеру.

— Удивительно. — Он пожал плечами. — Ее ярость не кажется естественной, я начинаю соглашаться с твоими выводами. Но что можно сделать? Полиция?

— Я пытался, — скучно сказал Фрэйзер. — Они смеялись. Когда я пытался настаивать, меня чуть было не упекли в тюрьму. Но самое неприятное — никто из тех, кто знаком с машиной Кеннеди, не согласится дать против него никаких показаний. Он сделал так, что они поклоняются ему.

— Так ты дойдешь до безумия. Это всего лишь гипотеза. Я отказываюсь верить в твои предположения, пока не найдется несколько вещественных доказательств. Что ты намерен предпринять?

— Ладно, — сказал Фрэйзер без всякого выражения. — У меня есть несколько тысяч сбереженных долларов и я помогу Джуди. Слышал басню о льве? Он был сильнее медведя, тигра и носорога, но маленький комар, напав, победил его. — Колин встал. — Пока! Надо торопиться. До свадьбы всего шесть недель.

3

Ему постоянно досаждали мерзкие тени, ведущие гнусные разговоры, мешающие работать и думать, где бы он ни находился, они радовались ударам судьбы и наваливались тяжестью после спиртного, они громко шептались каждый вечер и мешали спать, и нельзя было вызвать полицию и пожаловаться на них, потому что тогда его точно упрятали бы в психушку.

Фрэйзер сидел в своей комнате уже недели две и как раз дошел до такого состояния. Однажды, когда он пытался сосредоточиться на очередной математической матрице, зазвонил телефон. Фрэйзер равнодушно подошел и поднял трубку. Трезвый голос логики подсказывал, что это не могла быть Джуди, как бы в глубине души он ни надеялся. В трубке раздался мужской голос: