Йеллоуфейс - Куанг Ребекка. Страница 33

«Все красные флажки в самом тексте», — читаю я в анонимном микроблоге на Tumblr, который нашла, кликая «цитаты» в выкладке Reddit. «Гляньте страницу 317, где она описывает миндалевидные глаза А Гэна и гладкость его кожи. Миндалевидные глаза? В самом деле?? Да белые бабы десятилетиями облизывались на азиатских мужиков!» (Но я ведь этого даже не писала! Это все Афина!)

Кто-то, не поленившись провести сравнение «Последнего фронта» с другими работами Афины, прогнав их через НЛП на «питоне» [46], сообщает, что в обоих текстах наблюдается «ошеломительная частота совпадения ключевых слов». Причем слова эти типа «сказал», «посмотрел», «он», «она» и «они». С такими аргументами на руках меня, пожалуй, можно обвинить и в краже слов у Хемингуэя.

С целью обнаружить еще какой-нибудь компромат мои недоброжелатели как через лупу просматривают все публичные заявления, которые я когда-либо делала насчет «Последнего фронта». Очевидно, что истории о китайцах неуместно называть «романтичными», «экзотичными» или «обворожительными». Очевидно, что мое описание этой книги как драмы затыкает рот потенциальным критикам расового капитализма. «Я не согласна с рассмотрением рабочих как наемных слуг, — сказала я однажды. — Китайское правительство добровольно снаряжало свои отряды на Первую мировую, пытаясь этой мягкой силой завоевать расположение западных держав. Рабочие отправлялись туда добровольно». (Это воззрение «не учитывает хищничества западной гегемонии» и «совершенно не освещает угнетения глобальным капиталом».) «Эти люди были по большей части неграмотны, — пишет Адель Спаркс-Сато. — Да, их прельщали обещаниями более высокого заработка, но многие из тех трудяг понятия не имели, что их ждет в Европе. То, что Хэйворд/Сонг характеризует их найм как „свободный от принуждения“, демонстрирует в лучшем случае академичную зашоренность, а в худшем — злонамеренное безразличие к бедственному положению трудящихся глобального Юга».

«Последний фронт» они называют «мифом о белых спасителях». Им, видите ли, не нравится, что я продемонстрировала доблесть и отвагу белых солдат и миссионеров; по их мнению, это «концентрированное самомнение белой расы». Но эти люди действительно существовали! Миссионер Роберт Хейген утонул, пытаясь спасти китайца, когда пароход «Атос» был атакован германскими подлодками. И что — получается, смерти его и ему подобных не имеют никакого значения?

А еще меня клеймят расисткой за откровение, что рабочих нанимали преимущественно с севера Китая, поскольку южане из более теплых провинций, по мнению бриттов, не годились для сурового физического труда. Но это не моя точка зрения, это точка зрения офицеров британской армии! Почему никто не чувствует разницы? Что случилось с навыками критического восприятия?

Кроме того, это же расизм — утверждать, что люди с севера приспособлены к холодам лучше, чем южане? Правда никого не заботит.

Мне хочется опубликовать опровержение, буквально построчно. Я сделала непростой творческий выбор, решив расширить в этой истории спектр человеческих отношений, а не подстраиваться под стереотипы, хорошие или плохие. Точно так же изображения расизма я включила в текст не потому, что с ними согласна, а потому, что хотела сохранить верность историческим данным.

Но понятно, что все это тщетно. Они уже определились со своим нарративом насчет меня и просто собирают «факты» в его подтверждение. Меня они не знают, да и не могут знать, поскольку никогда со мной не встречались. Просто надергивают обрывки информации, разбросанные по интернету, и лепят из них некий образ, который соответствует их воображаемому жупелу, но не имеет никакого отношения к действительности.

Я не болею желтой лихорадкой. Не принадлежу к тем фрикам, что пишут исключительно о японском фольклоре, носят кимоно и каждое заимствование из азиатских языков произносят с намеренным, деланым акцентом. Маття. Отаку. Я не одержима идеей присвоения азиатской культуры. Скажем так: до «Последнего фронта» современная китайская история не интересовала меня от слова «вообще».

Но хуже всего то, что иногда тролли заставляют меня сомневаться в понимании самой себя. Я подчас задаюсь вопросом, не у меня ли искаженная версия реальности; действительно ли я не социопатка, что западает на азиатских женщин; не испытывала ли Афина на протяжении всей нашей дружбы ко мне боязнь, и было ли мое присутствие той ночью в ее квартире чем-то более гнусным, чем я полагала?

Но эти вкрадчивые опасения я всегда пресекаю в зародыше. Как учила меня доктор Гэйли, я их стопорю, чтобы не раскручивались по спирали. Среди нас двоих с катушек сходит интернет, а не я. А именно тот контингент борцов за социальную справедливость; те белые «союзнички», стремящиеся к влиянию, и не вполне адекватные азиатские активисты, стремящиеся к тому же. Я здесь не «плохой парень». Я жертва.

По крайней мере, хоть кто-то подает голос в мою защиту. Честно говоря, в основном это белые, но это не означает, что правда не на нашей стороне.

Бретт, да благословит его господь, делает следующее заявление: «Недавно выдвинутые обвинения против моей клиентки Джунипер Сонг совершенно беспочвенны и злонамеренны по своей сути. Атаки в интернете — это не что иное, как попытки негласной расправы». Он рассказывает о моем бесспорном писательском таланте, о том, как я усердно оттачивала свое мастерство на протяжении всех четырех лет, что у нас с ним заключен контракт, и заканчивает словами: «Я и агентство „Ламберт“ однозначно на стороне Джунипер Сонг».

Моя команда в Eden помалкивает, что вызывает некоторое раздражение. Но, учитывая поток призывов разорвать со мной контракт, нейтралитет Eden сам по себе является вотумом доверия. Когда потекли первые обвинения, Даниэла направила нам тревожный имэйл, но когда Бретт заверил, что все они — это беспочвенный поклеп, посоветовала нам сидеть и не высовываться. «Нет смысла, отвечая на нападки, придавать им вид законности. По нашему прошлому горькому опыту общение с троллями лишь придает им остервенелости. Жаль, что такое происходит с Джун, но сейчас самое лучшее — это хранить молчание».

«Все это дикие, взбалмошные обвинения, которые можно выдвигать без четких доказательств, — пишет в Twitter интернет-персона, известная своим разумным и взвешенным подходом к неразумным ситуациям. — А впрочем, чему здесь удивляться: на кону доход изрядного множества лиц. Беспокоит лишь то, как ненасытно это сообщество стремится получать удовольствие от страданий других. С этим нужно что-то делать».

Один поп-блогер с консервативными взглядами и семьюдесятью тысячами подписчиков ополчается против Адель Спаркс-Сато. Используя ее инициалы как неприличное слово, он вопиет: «ASS — МАНЬЯЧКА, ОДЕРЖИМАЯ ВЕНДЕТТОЙ ПРОТИВ БОЛЕЕ УСПЕШНЫХ ПИСАТЕЛЕЙ! СРОЧНАЯ НОВОСТЬ ДЛЯ АДЕЛЬ: РЕВНОСТЬ СИДИТ НА ТЕБЕ БЕЗОБРАЗНО!» (Наблюдать за этим забавно, но, откровенно говоря, я не сторонница подобных действий. Разумеется, приятно, когда кто-то ратует в твою защиту, но в идеале таких в эфире встретишь нечасто, даже на Fox News.)

Ну а Eden Angelʹs, дай им бог здоровья, всецело на моей стороне.

От Джен: «Обычно с маргиналами я не соглашаюсь, но насчет ASS он прав на сто процентов».

Марни: «Не нужно быть маргиналом, чтобы это понять!:-))»

Джен: «С тобой там все в порядке? Ты, надеюсь, держишься?»

Марни: «Как это ужасно! Мне очень, очень жаль, что тебе приходится проходить через это. Дай знать, можем мы что-нибудь для тебя сделать. Преклоняюсь перед твоей храбростью».

Джен: «Синдром высокого мака [47] в чистом виде. Успех, которого добиваются молодые женщины, режет им глаза. Мне самой постоянно доставалось от мужиков в директорском звании. Их от нас просто КОРОБИТ».

Марни: «Они до тебя докапываются из-за твоего влияния и признания, причем сами это знают. Так что дело не в тебе, а в них».