Кровавый венец. Книга Первая. Проклятие (СИ) - Лазарева Элеонора. Страница 13

- Ты очень умный и хитрый, - сказал друг и советчик Щаур, когда тот поманил его к себе.

Присев на ступеньку у ног хана, он смотрел в злое лицо Узбека.

- А ты думаешь, что я просто от глупости тут устроил пир?

- Я не считаю тебя глупцом, но уже понял твою игру. Ты умно придумал со свадьбой Владимира: и князю с воеводой угодил и Московского с Владимирским не порадовал. Считай, убил сразу двух зайцев. - Хмыкнул Щаур, поглядывая на искаженное лицо владыки.

- Мне не нужны твои зайцы, мне нужны мои зубры, и их тайный сговор против меня, - процедил тот сквозь зубы. - Сейчас я подсунул им кизяк от которого они долго будут воротить носы – мое расположение к молодому Владимиру, чем и расстроил его союз с Владимирским княжеством. Теперь старый князь будет рвать и метать, и тем самым подрывать устои их объединения. Не будет теперь у них согласия. А вот Владимира взял под ноздри. Теперь он мне обязан своим счастьем и будет лезть из кожи, чтобы мне угодить. И этим я и воспользуюсь.

- И как ты все это провернул! - Ощерился в улыбке старик. - Хитрован!

- Когда сообщил мне кошевой, что, мол, у него в обозе дочка воеводы и любовница князя, тут я все и смекнул, как мне поступить. Молодой еще мало соображает в политических играх и пошел на поводу. Ему главное свою девку в постель, а уж потом будет думать о других. И я ему ее дал. Теперь буду получать самые свежие новости, и делать выводы.

- А не будет ли войны меж уделами? Это подорвет твою казну, - хмыкнул старик.

- Когда снесена голова, то по волосам не плачут, - оскалился хан. - Зачем мне золото, если власти лишусь?

- Но они могут все равно примириться. Московский князь умный и дальновидный и пользуется авторитетом. Что скажет так и поступят. Могут Владимирского и приструнить, чтобы не лез и замолчал.

- Все может быть. Но такое старый князь Владимирский ему все равно не простит. Ему негоже утереться после плевка Владимира. У него есть еще и сыновья, а старший женат на московской княжне. Это тоже возьми на заметку. Род – это тебе не уши ишака. За все отвечает и все примечает. Еще не так аукнется эта свадьба всем. Заварил кашу я, а расхлебывать будет Владимир.

И он захохотал, откидываясь на спинку дивана.

- Но я ему помогу, - вдруг прервал он свой хохот и схватился за бока дивана побелевшими от силы захвата пальцами. - Мои половцы будут готовы вступить на землю молодого уруса, пособить тому в борьбе с князем Владимирским. А это дорога на Москву.

Старый Щур смотрел на Узбека и понимал, что у того грандиозные планы и свою мечту разорить Московию и подчинить себе зарвавшегося князя, он не оставил.

- Будет его голова торчать перед моим шатром! - Вскочил он на ноги и принялся бегать по широкому подиуму, застеленного дорогими бухарскими коврами. - Ишь, что удумал – союз урусов. Я те покажу союз! Кровью все умоются, а поможет в этом молодой Владимир.

Он схватился за золотой шелковый пояс большими пальцами и захохотал, подняв вверх лицо. Гости затихли и уставились на хана. Они боялись его и дрожали от страха. Они понимали, что этот старый мужчина хитер и опасен, как может быть опасен тарантул в период брачного гона. Один бросок и ты мертв. И никто не будет сочувствовать или защищать тебя. Здесь существовал только один закон, и он звался хан Узбек.

А в шатре у молодых был полумрак, мягкие подушки и матрасы. Владимир оставил только одну плошку с фитильком и помог разоблачиться своей Славке от невестиного убора. По русскому обычаю это было красное платье с такой же душегрейкой, расшитое каменьями и жемчугом. В волосах атласная лента и жемчужные серьги в ушах. Налобную повязку невесты она сняла вместе с ханским венцом и уложила в сундук рядом, чтобы не потерять. Оставшись в одной длинной сорочке, помогла разоблачиться Владимиру, и он тут же повалил ее на подушки.

- Моя, - шептал он, целуя ее розовые губы и соски оголенной груди, - навсегда только моя. Ладушка, цветок мой лазоревый, как же я тосковал по тобе, как желал.

Славка отдавалась ему со стоном. Обнимая и целуя, она будто плыла в жаркой реке удовольствия и желания. Никогда прежде, она не испытывала такой страсти, как сейчас, после плена. Она чувствовала, как напряглось тело Владимира, и тот усилил свои качания. Сладость охватила ее и голова пошла кругом, она будто теряла сознание, будто Боги напоили ее сладким вином, по телу прошли судороги и они застонали оба. Потом успокоились и затихли.

- Я очень люблю тобя, - шептал Владимир.

- И я тобя очень, - прошептала Славка.

Их любовь закончилась только к утру, и когда за ними пришел воевода, они спали утомленные любовными играми.

Крякнув от досады, он потоптался у входа и, пожав плечами, удалился в комнаты, где сейчас спали его соратники, прилично выпившие за счастье молодых. Опраксин желал побыстрее покинуть не только дворец, но и столицу, и уже начинал терять терпение.

Тут его пригласили к пиршеству самого хана, где тот увидел и старого Щаура и еще нескольких его советников. Махнув рукой на место за большим круглым столом, хан обратился к воеводе.

- Надеюсь, что ты доволен, старый воин? И дочка жива и свадьба справлена, как ты и хотел, - прищурился Узбек.

- А как ты вызнал, што я хотел, Великий хан? - Ответил ему воевода, присев у низкого стола, подогнув под себя ноги на татарский манер.

- Я все знаю и все вижу. Ну, если ты хочешь, то могу объяснить.- Он прихлебнул из золотого кубка.

- Ты же отец, значит, любишь свою дочь, тем более, что она у тебя одна, и желал ей счастья. А оно только с княжичем. И пусть со вторым, но все же у власти. А ты воевода. Значит породниться с князем весьма неплохо. Так?

Опраксин кивнул.

- Вот, - продолжил хан. - Да и Владимир был тебе как сын и когда тот стал во главе, то ты был расстроен, так как дочке уже невозможно было выйти за княжича. А тут такой случай! – Он поставил кубок и хохотнул. - Запомни, воевода, - ощерился вдруг хан, зло взглянув на Опраксина, - если узнаю, что ты советуешь князю меня ослушаться, то не бывать тебе ни тестем князя, ни дедом его сыну. Понял меня, старый отец?

Опраксин тяжело вздохнул и кивнул. Он должен сейчас соглашаться со всем, что тот говорит, ибо знал характер жестокого и хитрого Узбека.

- Только бы вырваться отсюда да доехать к себе в вотчину и прости-прощай монгольский ублюдок, - думал воевода, опуская глаза в свое блюдо, полное плова и больших кусков мяса.

- Кушай-кушай! - раздался ласковый голос хана. - Где еще покушаешь такой вкусный плов.

Воевода сглотнул и принялся есть руками, хотя куски застревали в горле. Хорошо, что толмач, что переводил все слова хана и сейчас сидел рядом и также ел из его прибора. Он был спокоен и молчалив.

- Хороший парень, - думала воевода, отвлекаясь на умного молодого парня. Тот понимал монгольскую речь, на которой говорил Узбек и некоторые его советники.

Все их переговоры они вели через своих толмачей, как с одной, так и с другой стороны. Никто в посольстве не понимал речь ордынцев. К тому смешение языков сказывалось на некоторых оборотах и иногда даже обученные языкам послы попадали впросак, не понимая вопросов и ответов. Но этот княжеский толмач, серьезный парень со шрамом на лице, был когда-то пленником орды вместе с отцом. Семья же его вся погибла от нашествия половцев, и малыш вырос у кошевого одного из племен, где отец был рабом. Способность к языкам проявилась у него в пятнадцать лет, и кошевой выделил его, определив в свою свиту. Он попал в плен к воеводе в одном из сражений. Тот приметил его и пристроил к Владимиру помощником. Вот уже два года тот являлся самым искусным толмачем и помощником князя.

Сейчас он слушал речи соратников и гостей хана и наматывал на ус. Потом, когда они уже будут в шатре князя на своем стойбище, он расскажет, о чем там говорилось.

Владимир и Славка сладко спали в свадебном ханском шатре.

Глава 12

Ночь прошла и молодые, успев пообедать здесь же в шатре, отправились по приглашению хана к нему на частный прием.