Грифоны. История леди Ровены (СИ) - Тур Тереза. Страница 17

— Поаккуратнее, Ролан. Вы говорите с моей дочерью, — рыкнул Барт на кузена короля. Отчего тот улыбнулся, самой обычной, улыбкой, безо всяких мрачных ухмылок.

— Девочки-подростки, — похлопал он Барта по плечу. — Особенно хорошие и правильные. Которые до того и неприятностей никаких не доставляли. И мы даже не знали, что такое возможно. А потом — бах. И…

Они с Бартом, переглянувшись, удалились. Видимо, лечить нервы.

А я улыбнулась. Надо же, Барт защищает юное дарование. Хотя она глупит, и все это понимают. Как же мне добиться, чтобы Агата приняла отца?

— Я не подросток, — притопнула ножкой дочь. — Я взрослая самостоятельная девушка.

— А рычишь ты отчего?

Она не ушла от разговора, только низко опустила голову и едва слышно проговорила:

— Барт.

— Барт, — согласилась я.

— Мама, но его все ненавидят. Он страшный человек. Мои друзья говорят, что он ради короля… Мама, ты не представляешь, что он творил. И творит.

— Говорить можно все, что угодно. От зависти. Или потому что это правда. Но Барт свой. Хотя бы по крови. И очень хочет стать своим в нашей семье на самом деле.

— Но он…

— Из того, что совершил он относительно меня, — я обняла дочь. — Он меня спас. И даже не сейчас, на Юге. Хотя на помощь бросился не раздумывая. Равно как и ты. В этом вы, кстати, похожи. Он спас меня много лет назад, кинув вызов человеку, который был настолько его сильнее и выше по положению, что даже страшно представить.

— Ты его любишь?

Я кивнула.

Вокруг ходили люди, Бирмингем собрал огромное количество народу. Зрители смеялись, угощались, обсуждали грифонов и всадников, злословили и восхищались. А мы с дочерью стояли в центре гомонящей толпы. И впервые разговаривали.

— Я не хочу сказать: иди прямо сейчас, ты должна, — я погладила ее по щеке. — Я только огорчаюсь, что мы с тобой рычим и не общаемся. Я скучаю.

— И я.

— Поэтому. Никаких обсуждений мужчин. Грифонов можно. Но лучше Козу. Никаких страданий. Или вопросов: кто кому должен или победит. Берем Синди — и плясать!

— Ох, мам. Тебе бы генералом быть! — засмеялась моя девочка. Тут же нашла сестру. И понеслось!

…

Утро наступило внезапно. Да еще и со скандала.

— Вы с ума сошли? Кто позволил?

Кто-то визжал на весь небольшой, в общем-то городок. Я даже не поняла сначала, девушка или юноша. Но очень визгливо и капризно. Не так, что хотелось подскочить и понестись разбираться или спасать.

— Убью, — не открывая глаз, поморщился Барт. — У меня были планы на это утро. Но вот подобной побудки они никак в себя не включали.

— Ты сильный и матерый. Ты не знаешь, что такое усталость, — я нежно поцеловала его в заросшую ночной щетиной щеку.

— Я даже не знаю, что такое «матёрый»!

— А еще знаешь мой любимый анекдот.

— Я совершенство, — распахнул он зеленые глаза, почему-то особенно магические в это утро. Меня даже в жар бросило.

Но вопли за окном…

— Как это грифоны взяли моего на охоту? Кто позволил кормить моего зверя дикими зверями? Вы знаете, сколько мой грифон стоит? Какая у него диета⁈

— Диета у грифона, — хором сказали мы с Робом. — Бедный.

— Если мы убьем этого крикуна, надо сделать так, чтобы ничего не испачкать в городе. А то госпожа мэр огорчится, — покосился на окно Барт. — Хотя мы можем и не успеть. Если он разбудил Джоану или королеву…

Бедный богатый мальчик. Уверена, или от короля или от Ролана ему прилетит. Я не ошиблась. Когда зрители собрались, а участники построились, мы не досчитались еще одного участника. Нас покинул молодой человек, что еще вчера высокомерно на нас посматривал. Я так поняла, что именно его взбесило, что его магический зверь съел что-то не то.

Верный переглянулся с Колокольчиком. И они оба улыбнулись — правда, улыбнулись Красавцу. Грифон Барта изящно поклонился.

— Второй этап, — объявила, сначала налюбовавшись на танцы грифонов, Джоана. — Принесите цветок жизнецвета. И, понятное дело, он не должен быть увядший.

Мы с Козой переглянулись. Нормальное такое задание. Жизнецвет — солнечно-желтый, магический горный цветок, что растет склонах гор, аккурат на границе с вечными снегами. Известен своими целительскими свойствами. И тем, что вянет спустя буквально полтора часа после того, как его сорвали. Думала я, кстати, что этот цветок есть лишь у нас, на юге.

Но делать было нечего. Коза рванула вперед, словно знала, куда лететь. Карту им что ли выдали Колокольчик и сотоварищи? Потому что и остальные грифоны летели вполне уверенно. И — это было заметно — каждый своим маршрутом.

Летели мы недолго. Встали перед нами горы, более высокие, более суровые и неприступные, чем у нас.

— Смотри, — закричала я Козе. — Вон граница, где золотом между белым и зеленым. Нам туда.

— Крх, — насмешливо отозвалась Коза. Понятно было, что она смеется надо мной, потому что лучше меня видела луг, поросший жизнецветом.

Резкий шквал ветра, чудом не перевернувший мою девочку, стал для обеих нас неприятной неожиданностью. Что это такое. Словно взбесившаяся стихия не пускала нас вперед. И я начала серьёзно переживать, чтобы Коза не пострадала. Потому что стоило ей, выждав мгновение затишья, попытаться преодолеть несколько метров по направлению к цветам, то ветер бил по нам и отбрасывал.

— Назад, — приказала я. — Назад. Никакие цветы не стоят того, чтобы ты покалечилась. Отлетаем и опускаемся.

Стоило нам повернуть и не пытаться проломить сопротивление ветра, все мгновенно стихло. По-прежнему светило, пригревая, ласковое солнышко. И создавалось ощущение, что порывы — капризы не природные, а магические, кем-то сотворенные. Специально для того, чтобы проверить, нас. И меня, и моего грифона.

— Снижаемся, — прокричала я, стоило нам отлететь на безопасное расстояние.

Мы сели на изумрудно-зеленую траву, Вершина была перед нами как на ладони. А расстилавшееся перед ней море золотых цветов, казалось совсеим близко. Вот оно — стоит пару шагов сделать. Но я прекрасно понимала, насколько изменчиво расстояние в горах. И сколько часов я потрачу, чтобы добраться до цветов. А потом и обратно до Козы.

— Ты остаешься здесь. В безопасности, — погладила я взъерошенные перышки. — Я пойду сама.

Грифониха только головой покачала в ответ на подобную глупость. Мы обе понимали, насколько это безнадежно. Даже если я дойду туда и сорву цветок, мне не хватит времени, чтобы успеть долететь и привезти его не увядшим.

Проще всего, конечно, было сдаться. Сесть на Козу — и улететь обратно. Рисковать грифоном я не собиралась. Но мое упрямство заставило меня сделать шаг вперед.

— Фр? — попыталась меня остановить Коза.

— Погоди, давай я хоть немного пройду, может, что и получится.

Я шла и шла. В один момент мне казалось, что я иду стремительно, и сейчас передо мной появятся первые цветы. Потом, спустя несколько сотен шагов, я понимала, что топчусь на месте. Но делала шаг вперед. Снова и снова. Пока не поняла, что оказалась перед Козой.

— Я что — ходила по кругу? — сжала я кулаки. Разозлилась так, что у меня в голове застучало. Развернулась — и бросилась к цветам. Ну уж нет. Теперь я их обязательно добуду. Не знаю, как, но я ни за что не сдамся!

Споткнулась. Упала, растянулась. Услышала за спиной обеспокоенный вопль Козы.

— Да нормально все со мной, трава загасила.

Трава и в самом деле была мягкая как перина. Больно не было. Я стала подниматься, присмотрелась к траве. И! Увидела в густых зарослях что-то золотое.

— Живоцвет! — прошептала я, подрагивающей рукой разводя траву.

Оказывается, цветы все время были рядом. Их надо было суметь различить в траве.

Восторженный вопль Козы за спиной. И мы в небе. Я сжимаю цветок в руке. Интересно, какими мы прилетим?

Мы прилетели последними.

Пока садились на поразительно затихшую площадь, не хотели верить. Как же так. До чего обидно. И почему я сразу не могла споткнуться и упасть? Ладно не выиграть. Но последней⁈