Ледяная тюрьма - Кунц Дин Рей. Страница 59

Техник потряс головой.

— Никак нет. Думаю, что такого не могло случиться. Кажется, он работает великолепно.

— В таком случае, скажите, верно ли я понимаю происшедшее? Мы ведь прошли под дырой в айсберге, правильно? Посреди айсберга, получается, есть этакая лагуна, да?

Техник долго глядел на перемещения иглы самописца по диаграммной бумаге, непрерывно сматывающейся с барабана, видимо, опасаясь, как бы ему не пришлось объявлять о понижении ледового потолка, но зазор держался выше отметки в пятнадцать метров и, успокоившись, оператор наконец ответил:

— Так точно. Мне тоже так кажется. По всем признакам — дыра. Примерно в середине.

— Отверстие типа воронки.

— Так точно. Судя по показаниям прибора, отверстие имеет форму перевернутого блюдца. Но когда мы были непосредственно под этим провалом, верхние две трети резко шли на сужение кверху.

Все сильнее волнуясь, Горов спросил:

— А доходил ли этот провал до верхушки айсберга? До самого верха горы?

— Не могу сказать. Но до уровня моря дыра была, это точно.

Поверхностный эхолот, как это явствовало из названия прибора, конечно же, давал показания только до уровня моря, не далее. Понятно.

— Дырка, — задумчиво произнес Горов. — Господи, откуда она взялась?

Никто ему не ответил. Да и что было отвечать?

Горов пожал плечами.

— Может, кто-то из полярников Эджуэй что-то про это знает. Они же исследовали льды. Самое главное, однако, что дыра эта есть. Ладно уж, то, откуда она взялась, для нас значения не имеет.

— А что в ней такого особенного? — поинтересовался Жуков.

У Горова в голове зародился немыслимо дерзкий план по спасению терпящих бедствие ученых Эджуэйского проекта. Если эта дыра...

— Чистая вода, — объявил оператор поверхностного эхолота. — Льда над головой нет.

Эмиль Жуков нажал на несколько клавиш на консоли пульта управления. Потом взглянул на экран компьютера по правую руку от себя.

— Проверим. ЭВМ учтет и текущий к югу поток, и нашу скорость. Да, похоже, мы на этот раз действительно выбрались. Айсберг кончился, видите?

— Чистая вода над головой, — повторил техник.

Горов посмотрел на часы: две минуты одиннадцатого. До полуночи, когда шестьдесят бомб разнесут эту огромную гору вдребезги, оставалось менее двух часов. И за это ничтожное время команде «Ильи Погодина» явно не удастся предпринять хотя бы попытку спасти терпящих бедствие, а даже если они что-то и попробуют, вряд ли эти потуги кончатся чем-то хорошим. Нет, все пути для них закрыты. Но та неортодоксальная схема, что исподволь вызревала в мозгу капитана, казалась чистым безумием. Зато у нее имелось немалое достоинство: она представлялась осуществимой даже за тот короткий срок, которым они еще как будто располагали.

Жуков откашлялся. Можно было не сомневаться: первый помощник, перед глазами которого маячил образ промокшей переборки носового торпедного отсека, нетерпеливо ждал разрешения поднять лодку на меньшую глубину, где не так опасно. Потянув с потолка микрофон, Горов произнес:

— Торпедная, ответьте капитану. Как ваши дела? Что с увлажнением переборок?

Из громкоговорителя над головой скрипуче отозвалось:

— По-прежнему. Влага конденсируется. Как и было. Не лучше, но и не хуже.

— Продолжайте следить за состоянием переборок. И сохраняйте спокойствие. — Горов выпустил микрофон из рук и повернулся к клавиатуре компьютерной консоли. — Понизить скорость вдвое. Курс оставить прежним. И так держать!

Удивление вытянуло и без того длинное лицо Эмиля Жукова, и оно стало чуть ли не вдвое длиннее, чем обычно. Первый помощник открыл было рот, но не сумел издать ни единого звука. Он с трудом проглотил слюну.

— Вы хотите сказать, что мы не всплываем?

— Не сию минуту, — ответил Горов. — Нам стоит еще разок пройтись под тушей этого бегемота. Мне хотелось бы разглядеть эту самую дырку посередине.

Ручка регулятора громкости коротковолнового приемника стояла на пределе, так что голос русского офицера-связиста, вешавшего с борта лодки «Погодин», звучал внятно и разборчиво, перекрывая избыточное шумовое сопровождение. А его хватало: за стенами пещеры и над кровлей из беспорядочно наваленных друг на друга ледяных балок завывала снежная буря. А резкие и сухие щелчки статических разрядов и свист электронной зеркальной помехи гуляли по пещере, отзываясь раскатами малоблагозвучного эха. Все эти звуки, резонируя в ледовой акустической камере, производили впечатление невероятно громкого скрежета ногтей о грифельную доску.

Все остальные тоже присоединились к Питу с Харри, чтобы узнать сногсшибательную новость из первых уст. Столпились они у тыльной стенки пещеры.

Не успел лейтенант Тимошенко описать дыру и прилегающую к ней лейкообразную, наподобие бутона, область, зияющую в днище их плавучей тюрьмы, как Харри сразу же попытался дать геологическое объяснение генезиса и природы сего странного феномена. Айсберг оторвало от ледового поля полярной шапки волной цунами, а та была порождена подводным землетрясением, произошедшим чуть ли не под тем местом, где тогда находился временный лагерь. А в этой части света в тесной связи с сейсмической активностью вдоль цепи разломов земной коры находится, как правило, и вулканическая активность, и сопряженность между ними, что называется, de riguer [16], чему свидетельством неистовство извержений в Исландии, бушевавших несколько десятилетий тому назад. А коль уж и последнее событие, следствием которого стало, среди прочего, цунами, сопровождалось вулканическим извержением, то, надо думать, огромные массы расплавленной лавы были выброшены с морского дна вверх, до границы между водной и воздушной стихиями. Фонтаны раскаленной добела лавы расплавили лед, и миллионы кубометров вскипевшей, от соприкосновения с жаркой разжиженной земной твердью воды, растекаясь по всем направлениям, не только придали дыре ее причудливую воронкообразную форму, но и содрали с днища айсберга толстые слои льда, чем и объясняются все эти непонятные зазубрины, впадины и выпуклости неподалеку от собственно дыры.

Хотя до Тимошенко были какие-то сотни метров, голос, доходивший до пещеры, был щедро приправлен треском электростатических разрядов. Правда, передача воспринималась полностью, ощутимых перебоев не наблюдалось.

— По мнению капитана Горова, налицо три возможности. Первый вариант: отверстие в центре вашего айсберга может быть затянуто толстой пленкой льда ниже ватерлинии. Вторая возможность: отверстие может вести в каверну, то есть дыра — не сплошная, а имеет какое-то твердое дно. И, наконец, третья вероятность: отверстие идет от днища до уровня воды и потом поднимается еще на тридцать метров, доходя до верхушки айсберга. Вам понятен наш анализ, доктор Карпентер?

— Да, — сказал Харри, очень впечатленный доводами капитана. — И мне кажется, я знаю, какая из трех версий осуществлена в действительности. — Он рассказал Тимошенко о расселине, что разверзлась на самой середине длины айсберга тогда, когда исполинские сейсмические колебания прошли по краю ледника. — Ее, этой щели, еще не существовало, когда мы отправились закладывать взрывчатку, но на обратном пути, когда мы возвращались восвояси, в свой лагерь, она появилась. Я сам чуть было не въехал в эту трещину. И в ней погиб мой снегоход.

— И трещина бездонная? Я имею в виду, она доходила до морской воды или же где-то, не доходя до моря, кончалась? — спросил Тимошенко.

— Точно не знаю, но подозреваю, что дна у расселины нет. Насколько я могу судить по приблизительным первым прикидкам, она, эта трещина, расположена как раз над тем отверстием, которое вы обнаружили в днище айсберга снизу. Даже если струи лавы были не настолько мощны, чтобы пробить всю ледяную толщу, а это — тридцать метров над ватерлинией, все равно, тепла было столько, что вверх пошла уже пусть не лава, но вскипевшая вода с паром. Так что, если дыра и не пронизывает весь айсберг насквозь, можно думать, что под воздействием кипятка лед треснул и трещина дошла до дыры. Да там и не одна трещина. И все эти расселины, или хотя бы некоторые из них, доходят до той открытой воды, которую обнаружил ваш поверхностный эхолот.