Непристойно богатый вампир (ЛП) - Ли Женева. Страница 49

― Может быть, это и есть то, что ты думаешь, ― признал он со стоном.

― Хорошо. Я не закончила. Ты думаешь, что я гожусь для минета, но не для того, чтобы питаться мной!

Его глаза закрылись, когда он сделал глубокий вдох.

― Не снимай цепочку.

― Спасибо, я так и сделаю.

― Пока я не объясню это, ― продолжил он резким тоном. Он сделал паузу и на мгновение встретился взглядом с моими глазами. ― Я хочу питаться тобой.

― Но…

― Я отказываюсь питаться тобой, Тея, ― прервал он меня. ― Это не те отношения, которых я хочу.

― Но я видела, как выглядят отношения вампиров прошлой ночью. Это вполне нормально ― питаться своей смертной половиной.

― Во время Обрядов принято питаться фамильярами, ― сказал он напряженным голосом. ― Но я не хочу участвовать в Обрядах.

Я не нашлась, что на это ответить. Он с самого начала дал понять, что не хочет участвовать в Обрядах.

― Значит, кровь тебе не нужна? ― спросил я в конце концов.

― Мне нужна кровь.

― А где ты берешь эту кровь?

― От доноров, которые служат нашей семье. В банках крови, которые мы создали в городе. Иногда я охочусь.

При слове «охота» я сглотнула.

― На кого охотишься? На оленя?

― Ты прочитала слишком много книг, котёнок. Я охочусь на людей, но даю слово, что питаюсь только теми, кто этого заслуживает, ― добавил он.

Я не знала, как к этому относиться. Рациональная, вдумчивая Тея понимала, что это дикость. Но эта странная, новая Тея согласилась с его доводами. Та часть меня, которая находила удовольствие в его объятиях, в его губах и языке, радовалась тому, что он был настолько опасен, насколько я себе представляла.

Я не могла поддаться этой части меня. Как бы сильно мне этого ни хотелось.

― Хорошо, только назови мне хоть одну причину, по которой ты не будешь питаться мной.

― Потому что я тебя уважаю, ― ответил он без колебаний.

Черт. Это был действительно хороший ответ. Не то, что я ожидала. Даже отдаленно. И это не означало, что мы закончили разговор, но, по крайней мере, я его поняла. Вроде как.

Я закрыла дверь перед его носом во второй раз за время нашего знакомства, но только для того, чтобы снять цепочку.

Открыв дверь, я увидела, что он опирается на дверной проем. Его сильные руки ― руки, которые, как я знала, были способны на насилие и наслаждение в равной степени ― обхватили раму с каждой стороны. Он поднял голову.

― Значит ли это, что я прощен?

― Я еще не решила, ― тихо сказала я.

Его глаза пробежались по моему телу, и я вспомнила, что стою в одном лишь полотенце.

― Я должна переодеться… ― Я только успела закончить свою фразу, как он поднял меня и перекинул через плечо.

― Что ты делаешь? ― возмутилась я, когда он понес меня внутрь, захлопнув за нами дверь.

― Помогаю тебе определиться, котёнок. ― Затем он отнес меня в мою комнату и бросил на кровать.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Джулиан

В ее спальне едва хватало места, чтобы развернуться. Но мне нужна была только кровать. Я повалил ее, и полотенце распахнулось, открыв мне вид на тело, которое занимало все мои мысли с момента нашей встречи. Первобытный инстинкт расцвел и вырвался наружу в виде низкого рычания.

Глаза Теи расширились, и она снова натянула на себя полотенце, чтобы прикрыться.

― Не надо, ― сказал я, начав расстегивать свою рубашку. ― Я хочу видеть тебя, котёнок.

Ее руки продолжали сжимать полотенце, но она закусила нижнюю губу.

― Я еще не простила тебя, помнишь?

― Тогда позволь мне извиниться. ― Я освободился от рубашки и позволил ей упасть на пол. Ее взгляд оценивающе скользнул по мне, вызвав новый всплеск неистового желания, которое пронеслось внутри меня и устремилось прямо к моему члену. Глаза Теи остановились на ширинке моих брюк и замерли там. Чем дольше она смотрела на мою эрекцию, тем тверже я становился. Именно поэтому штаны должны были остаться на мне.

Казалось, она знает, о чем я думаю.

― Почему только я должна быть обнаженной?

― Потому что, ― сказал я, опускаясь на колени у края ее кровати, ― я пришел извиниться перед тобой.

― Для этого я не нужна тебе голой. ― Она не собиралась упрощать мне задачу.

Я положил руку на каждое из ее коленей, ощущая тепло ее кожи через свои перчатки из телячьей кожи.

― Прости, ― сказал я низким голосом, заставив ее вздрогнуть. ― Я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя нежеланной.

Тея мгновение молчала, а затем кивнула. Ее глаза были яркими, в них блестели непролитые слезы, и я понял, как грандиозно облажался. Нам нужно было поговорить. Мне нужно было восстановить ее доверие, даже если это означало раскрыть какие-то секреты, которые я поклялся никогда не обсуждать. Я не причиню ей боль снова ― не для того, чтобы защитить устаревшие законы.

― Прости, что я попросила тебя укусить меня, ― прошептала она.

Мои глаза вспыхнули, и я опустился на пятки, чтобы увеличить физическое расстояние между нами.

― Ты предупреждал меня, чтобы я не предлагала вампиру свою кровь, ― продолжала она.

― Но ты все равно предложила. ― Я едва сдержал улыбку. Мне не должно было нравиться ее неповиновение, если оно подвергало ее опасности. Но что-то в этом было такое, что меня восхищало. Может быть, потому, что она была такой хрупкой, и я совершенно не ожидал обнаружить такую силу в этой крошечной человеческой женщине.

― Я просто… ― Она глубоко вздохнула. ― Наверное, я подумала, что все может быть иначе, если мы уже… были близки.

― Позволь мне кое-что прояснить. Я отказываюсь пить твою кровь, не только потому, что уважаю тебя, но также и для того, чтобы уберечь тебя, ― признался я. ― Вампир, охваченный жаждой крови, не всегда может остановиться. У тебя ценный талант. Я не хочу отнимать его у мира.

Ее рот сложился в крошечную букву «о», и я не мог понять, о чем она думает. Наконец, ей удалось усмехнуться.

― Я постараюсь помочь тебе держать свои клыки подальше от меня.

Я почувствовал облегчение от того, что она пошутила, но мне нужно было убедиться, что она понимает насколько опасной была ее просьба.

― Мне и так трудно сопротивляться тебе. Ты не должна искушать меня. Мы поняли друг друга?

― А что, если я забуду, когда… ну, ты понимаешь…? ― Все ее тело раскраснелось, и воздух вокруг меня наполнился манящим ароматом фиалок, смешанных с сахаром и миндалем. Появился и новый аромат: мед, капнувший на сочные, созревшие на солнце дыни. Я на собственном опыте убедился, что, может быть, я и не пил бы ее кровь, но ее вкусом я не мог насытиться.

― Если ты забудешь, я тебе напомню, ― многозначительно сказал я.

― Как? ― В ее голосе прозвучало подозрение. Хорошо, значит, она осознает опасность.

― Что бывает с непослушными питомцами? ― Я прижался поцелуем к ее мягкому бедру, и она вздрогнула.

― Я не понимаю, ― сказала она, слегка напрягаясь. ― Ты же не имеешь в виду…

― Я преподам тебе урок, ― продолжил я.

― Я думала, ты уже сделал это. ― Ее слова были наполнены напряженным ожиданием. Еще больше нот спелой дыни наполнили воздух. Я терял ее внимание из-за растущего желания ― и у меня заканчивалось место в штанах.

― Это был урок-наслаждение, подразумевающий награду, ― пояснил я. Я приподнялся на коленях, чтобы видеть ее лицо, когда произнесу важнейшую часть своей лекции. ― Если ты нарушишь границы, которые я установил для твоей защиты, я буду вынужден преподать тебе урок-наказание.

Ее глаза, полузакрытые от возбуждения, распахнулись.

― Ты не сделаешь этого!

― Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы обеспечить твою безопасность, ― твердо сказал я. ― Не пугайся. Подозреваю, что этот урок доставит тебе не меньшее удовольствие, чем предыдущие.

― Что это значит? Что ты накажешь меня?

― Нет, Тея. ― Теперь я понимал ее реакцию. Она представляла себе какую-то современную форму наказания, придуманную просвещенными смертными. ― Это значит, что я тебя отшлепаю.