Чэч: Становление бродяги (СИ) - Фатыхов Артур. Страница 24

— Да, Шарон, ещё пару склянок вонючки, — попросил Агееч управляющего, сверившись со списком необходимого, который держал у себя в памяти. — Когда ещё нужные травы для её изготовления найдём. А теперь давай едой займёмся…

— А палатка? — поинтересовался управляющий, оторвавшись от большого гроссбуха, куда записывал всё то, что приносили со склада его помощники. — Есть очень хорошие образцы. С учётом скидки не пожалеете, что взяли.

— Нет, Шарон. У нас же фургон есть, его на нас двоих вполне хватит.

— Смотри сам, Протаска. Я бы взял. Даже несколько. С такой скидкой, какую вам Владилен Меркулович дал, вы их в том же гарнизоне с прибылью перепродадите. В гарнизон-то заедете же?

— Заедем, он как раз нам по пути. Но для того чтобы торговлей заниматься, мозги надо как у тебя иметь, а не мои стариковские. Да и Чэчу это не интересно — парень охотой грезит.

— Я предложил — а вы решайте.

— Благодарю, Шарон. Ну что, Чэч, потащили всё это в фургон.

— Всё на сегодня? — с надеждой спросил я старика, который, наверное, по третьему разу перекладывал вещи в фургоне.

— А ты ловушки, которые на крыс поставил, проверил? Нам теперь каждый душевник, пусть и внекатегорийный, в жилу будет…

— Эх, Шрам, Шрам, — пробормотал старик, по привычке привалившись к тёплым кирпичам печки, с кружкой горячего сбитня в руке. — Был ты отличным бродягой, одним из лучших бугров, который, когда-либо был в этих местах, а стал…

Агееч замолчал и, тяжело вздохнув, закинул в рот очередной аморфный комочек душевника, запив его сбитнем из кружки.

— Кем стал? — проглотив свою долю кристаллов, добытых из крыс, поинтересовался я.

— Даже не знаю, как его назвать, — в очередной раз вздохнул старик. — Был бы я помоложе, сказал бы однозначно, что Шрам — предатель. А сейчас? Сейчас он глава посёлка, на нём ответственность за судьбы не одной сотни людей. А мы… Мы ему кто? Так приживалки, которых он из милости кормил, а мы ему в ответ проблем подкинули.

Сегодня был трудный день, да и мыслями, как сейчас, часто возвращался к охотнице, как там сейчас Лира, поэтому не сразу понял старика.

— Шрам нас сдал? Кому? Баронским? А нахрена мы им нужны? Нас же на камне правды проверили? Ты поэтому не ту локацию назвал, куда нас некр отправил? И что делать будем? А давай прямо сейчас рванём.

— Сдал, сдал. А может, наоборот… предупредил, что охота за нами началась. Да и себя вместе с посёлком из-под удара вывел. Тут как посмотреть…

Сделав ещё один глоток, старик продолжил:

— То, что неладное твориться, я сразу понял, когда Шрам наш выход в пустошь стал там, в трактире, у стойки обсуждать. При полном зале людей, у которых через одного слух такой, что крысиный писк в хлеву прямо из-за стола особо не напрягаясь услышат. Но это можно списать на то, что мол совсем Владилен Меркулович расслабился в пустошь на охоту не выходя. Второй звоночек — это когда он статус на «свободный бродяга» поменял, а не на бродягу из ватаги Шрама, как я ожидал. Типа указал всем желающим что, если с нами что случится, он, Шрам, в претензии не будет.

— Хм… — моя рука непроизвольно пошкрябала затылок. — А я и не знал, что так должно было быть. Хотя да, он же говорил, что в нас с тобой заинтересован, а тут раз и свободный.

— С другой стороны — он нам, считай бесплатно, выдал всё, что мы попросили. Да столько, что припасов хватит до следующего сезона дождей дожить, если где-то затихариться. А условия оплаты? Так их и пересмотреть можно, когда время придёт.

— И когда на нас нападут? Как думаешь?

— Не по дороге в гарнизон, это точно. Кодекс бродяг — всё же непустое слово. А по нему, если с нами на этой дороге что случится — искать будут. Будут, будут, и не делай такое скептическое лицо. Даже тех ушастых ищут и при случае обязательно с них спросят, какого лешего они на нашей территории беспределят. И этих искать будут, а как найдут — накажут. И все это знают. И в самом гарнизоне не тронут — тут уже урон репутации барона. Если у него в городке бродяги начнут пропадать, кто ж к нему на торг поедет. Другой гарнизон хоть и подальше, но не так далеко, чтобы туда не ехать. Так что искать нас будут по началу там, на берегах Шакалки. Следить, конечно, сразу же по выезду из посёлка начнут — это факт. Но тут мне есть чем их удивить.

— А кому мы понадобились-то, Агееч, как думаешь?

— Могу сказать точно, что не крысам. Уровни у нас с тобой для их интереса ещё маленькие, кристаллов на опыт нормальных, а уж тем более с умениями, с наших тел не добыть. Баронские могут, так на всякий случай, а вдруг Лира что-то такое упомянула, чему мы сначала не придали значения, потому и камень не среагировал. Ушастые… желают за своего отомстить и тело его найти или, что более вероятно, меч. Если верить байкам, у них к ним какое-то очень трепетное отношение.

Мы ещё немного поседели, уже просто болтая о всяком. А потом, забрав остатки вещей Агееча, пошли спать в фургон.

— Теперь мы в нём ночевать ещё долго будем, начнём привыкать. Да и вещи под присмотром будут.

Подворье мы решили покинуть ранним утром, когда все, кроме сторожей, ещё спали. Несмотря на скорое наступление летнего сезона, дождь всё ещё лил как из ведра. Крепкий, с виду здоровый, парнишка, который почему-то не захотел стать бродягой, а выбрал судьбу наёмного рабочего, так у него в статусе написано было, не говоря ни слова, открыл ворота. Когда наш фургон уже почти выехал на улицу, из дома вышел Шрам. Он не подошёл к нам, не помахал рукой — стоял на крыльце, сложив руки на груди. Стоял и смотрел, как мы покидаем его подворье. Агееч, подгоняющий вожжами быка, взглянул на него лишь мельком.

Глава 13

…Когда наш фургон уже почти выехал на улицу, из дома вышел Шрам. Он не подошёл к нам, не помахал рукой — стоял на крыльце, сложив руки на груди. Стоял и смотрел, как мы покидаем его подворье. Агееч, подгоняющий вожжами быка, взглянул на него лишь мельком.

— Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свобо-о-ды… — забывшись, я снова запел в голос.

— Демон! — послышалось из глубины фургона.

— Чё сразу демон-то⁈ — крикнул в ответ. — Подумаешь, голоса нет, зато душа поёт!

— Чэч, дубина ты безмозглая! Демон за нами бежит! Видимо, кровь унюхал. Вот только откуда он здесь взялся?..

Демон? Здесь? Слова старика буквально меня подкинули с мягкой седлушки. Одно дело готовиться к охоте на этих тварей, другое неожиданно столкнуться с ними там, где по заверениям некроманта их быть не должно. Мы же не готовы — уровни ещё маленькие! Особенно у Агееча. Потому и охоту в дороге организовали.

Пока в голове мелькали панические мысли, руки делали своё дело. Чуть натянув вожжи, я обернул их вокруг штырька. Тем самым дал понять быку, что бежать нужно прямо и не останавливаться. Чуть ускорившийся шаг рогатого был мне ответом. Затем схватил арбалет, взвёл его, уложил на ложе специальный болт, наконечник которого был выточен из древесины хорайской акации, и только потом бросился внутрь фургона. Агееч, встав на одно колено, прильнул к крестообразной бойнице, пропиленной в заднем борту. Мы таких по всему периметру ещё в посёлке наделали. Я присел рядом со второй.

— Это демон? Точно? — существо, бегущее по дороге в метрах ста от нас, сильно отличалось оттого, что я ожидал увидеть.

— Демон. А ты что мечтал очередного похотника с елдой по колено увидеть? — хмыкнул Агееч.

— А мне кто говорил, что они разными бывают? — огрызнулся я в ответ.

— Когда ты начнёшь уже своей сутью пользоваться? Зря, что ли, Яшка нам свою клопедию подарил?

— Энциклопедию, — автоматически поправил я старика.

— Неважно.

Тварь, догоняющая фургон большими прыжками, больше всего походила на сфинкса, не древнеегипетского, а на породу домашних кошек. Жила такая у одной моей знакомой, очень любила по ночам на грудь ложиться и в лицо смотреть. Открываешь спросонья глаза, а перед тобой такое. Бодрило поначалу. И эта очень похожа. Та же велюрово-складчатая кожа на выпирающих наружу рёбрах, только весёлого такого ярко-сиреневого цвета. И размерами значительно больше. И вибриссы, в отличие от полностью лысого оригинала, были. Правда, в виде толстых извивающихся и топорщащихся в разные стороны щупалец. И хвост, на конце этого голого, чисто крысиного безобразия, сейчас задранного к небу, торчало костяное жало.