Ложь (ЛП) - Скотт Кайли. Страница 14

— Это не шутка. Позволь мне показать тебе. У меня есть все виды навыков, которые могут тебе пригодиться.

— Том…

— На этот раз я дам его тебе, обещаю. Буду лучшим, кто у тебя когда-либо был.

— Н-нет.

Он поднимает голову.

— Что случилось, детка? У тебя такой вид, будто ты немного волнуешься. Ты не чувствуешь себя немного разгоряченной, а?

— Я говорила, что мы могли бы стать друзьями. И все.

— Конечно. Для начала мы могли бы быть друзьями, которые трахаются.

— Мы не…нет. — Я делаю глубокий вдох. — Зачем ты вообще это делаешь?

Мужчина смотрит на меня с жаром тысячи солнц, и я умираю. Мои эмоциональные стены, чувство самосохранения и различные другие укрепления, возведенные за последние двадцать шесть лет — не что иное, как руины. Все, что осталось — это беспорядок в форме девушки, разбросанный по удивительно непривлекательному и колючему одеялу цвета хаки.

Том победил.

— Я уже говорил тебе и скажу снова, мне нравится твоя улыбка.

Сильный стук в дверь спальни, а затем крик Генри:

— Том, твой хакер на линии, готова к разговору. Выходи.

— Буду через минуту.

Том тянется к штанам.

Спасибо, блядь.

В коридоре послышались шаги — Генри, без сомнения, возвращался к своему верстаку. Думаю, он отказывается от сна, как и Том. Мне самой не мешает вздремнуть, и я начинаю чувствовать себя более чем немного не в своей тарелке. Измотанной. И эта сцена сейчас не помогла. По какой-то глупой причине я взволнована, снова почти на грани слез. Для меня это ненормально. Даже отдаленно. Конечно, я могу выплакать все глаза в конце некоторых фильмов (например, смотря Титаник). Но в целом я предпочитаю быть стойкой и выносливой. При всем моем несколько стервозном характере, я склонна просто справляться с дерьмом. Хотя, если честно, я никогда раньше так глубоко не погружалась. Мой пульс, возможно, никогда не вернется к норме. Не говоря уже о моем чересчур занятом уме, о приходящей и уходящей дрожи в руках и чрезмерном потоотделении.

Забудьте о моих нервах; эта ситуация сильно напрягает все мое тело.

— Мне пора, — говорит Том, натягивая через голову футболку. — Но мы должны поговорить об этом позже. Честное и открытое общение очень важно, не так ли? Или, по крайней мере, так пишут во всех этих книгах об отношениях.

— Хочешь открытого и честного общения? Раньше я доверяла тебе свое тело, а ты подводил меня так часто, что я не могу сосчитать. Я пыталась любить тебя, а ты причинил мне боль. Этого больше не повторится. Так что не играй со мной. Это понятно?

На мгновение он просто останавливается. Никакого движения или чего-то еще. Человек-статуя. Затем медленно кивает.

— Понял. Прости, Бетти.

— Знаешь, ты все время это повторяешь. — Я шмыгаю носом как можно более достойно. — Но я даже не уверена, что ты понимаешь, что это значит.

— Я учусь.

Как только он уходит, я с облегчением откидываюсь на кровать.

Может, мне просто позволить нашему неизвестному заклятому врагу убить меня? Разнести в пух и прах. Потому что, честно говоря, это худший разрыв несуществующих отношений за всю историю.

На следующее утро в какой-то ужасный час меня будит воющий будильник. Шум оглушительный. Комнату заливает красный свет, и мгновение спустя дверь спальни распахивается. В комнату вбегает Том, откидывает одеяло и хватает меня за руку.

— Вставай! — кричит он, как только сирена отключается. — Шевелись, Бетти.

Я стряхиваю с себя сон, босые ноги касаются холодного пола.

— Что происходит?

Его лицо — сплошная деловитость.

— На холме кто-то есть. Мы должны идти.

— Что? Кто-то нашел нас?

— Похоже на то.

Мысли путаются, я присаживаюсь на корточки рядом со своей сумкой, и быстро хватаю джинсы и футболку. Что надевает человек, когда он в бегах? Том одет в прочные походные ботинки, джинсы и фланель. Все очень практично.

— Просто надень ботинки, — говорит Том, запихивая одежду обратно в сумку. — У нас нет времени одеваться.

— Ладно. — Моя задница ударяется о матрас, и я надеваю ботинки поверх моих термальных пижамных штанов. На них единороги с лазерными глазами и, возможно, это самая крутая вещь, которая у меня когда-либо была. Не вся пижама, которую купил Ворон, сексуальна. К счастью. Хотя, если я умру в этом ансамбле, то потом без зазрения совести могу преследовать его задницу.

Я встаю на ноги и перекидываю сумку через плечо.

Том смотрит на сумку, плотно сжав губы.

— Тебе придется оставить ее. У нас нет времени проверять, нет ли там маячков или чего-то подобного.

— Ты сказал, что доверяешь Ворону.

— Бетти, у нас нет на это времени.

Это отстой, но я делаю, как сказано, ставя сумку на пол. Он берет меня за руку и выводит в коридор. Красный свет придает всему странную постапокалиптическую атмосферу. И вместо того, чтобы идти к рабочему месту Генри, мы поворачиваем налево, вглубь подземного комплекса.

— Куда мы направляемся? — спрашиваю я, почти бегом, стараясь не отставать от мужчины.

— Подальше отсюда.

Как будто это говорит мне о чем-то.

— План Б, — говорит он. — На какое-то время тебе придется пойти со мной.

Из темноты к нам, тяжело дыша, выбегает Генри.

— Все готово. Не сбивайся с пути. Будет обидно, если ваши задницы разорвет на куски.

— Спасибо, — говорит Том.

В руке у него оказывается пистолет.

Генри просто поднимает подбородок, поворачиваясь ко мне.

— Увидимся, Бетти. Не высовывайся, ладно?

— Хорошо. — Мой голос почти не дрожит. — Спасибо.

Потом он уходит, двигаясь мимо нас. Том ведет меня дальше по темному коридору. Кажется, это длится вечно.

— И что он собирается делать?

— Генри очень серьезно относится к незваным гостям. Он напичкал этот холм всяким дерьмом. Скорее всего, он просто будет сидеть перед экраном и смотреть, как они горят. — Том одаривает меня улыбкой, похожей на оскал. — Или, если он чувствует себя бодро, то выйдет и немного повеселится со снайперской винтовкой.

— Если здесь безопасно, почему бы нам не остаться и не переждать?

— Потому что я не могу позволить себе сидеть взаперти в бункере целыми днями, — говорит он. — Что касается тебя, то мне не нравится, как быстро они нас нашли, и я не знаю, насколько велики их ресурсы. Как много они готовы бросить на это. Вероятность того, что они взломают это место, составляет всего один шанс на тысячу, но я не буду рисковать. Пока не узнаю больше, ты будешь в большей безопасности со мной.

— Хорошо. В этом есть смысл. Так ты думаешь, что Генри собирается их убить?

Том сжимает мою руку.

— Кто бы ни были эти люди, они нам не друзья. Друзья не подкрадываются к тебе в тактическом снаряжении, бронежилетах и с узи (пистолет-пулемет), двигаясь в атакующем строю.

— Как они нас нашли?

— Хороший вопрос. Я все еще кое-что выясняю.

В конце концов коридор теряет всякое притворство изысканности и превращается в туннель. Прерывистый свет отбрасывает алый отблеск со стен, и мы пригибаем головы, чтобы не удариться о потолок. В конце стальная лестница ведет к отверстию большого размера.

Над нами дрожит земля. На нас сыплется пыль. Я даже не хочу представлять, что вызвало это мини-землетрясение.

— Все в порядке, — говорит Том, засовывая пистолет за пояс джинсов. Если тот случайно выстрелит в ягодицу, он пожалеет о своем решении. Хотя, похоже, он знает, что делает. Один из его передних карманов набит дополнительными патронами. — Кто-то только что наступил на одну из ловушек Генри. Но их не должно быть рядом с нами. Я поднимусь первым, а ты следуй за мной, хорошо?

Я киваю.

— Как только мы окажемся наверху, ты направишься к пассажирской стороне машины. Садись и пристегнись. Остальное сделаю я. — Его взгляд скользит по моему лицу, фиксируя прикушенную губу и полные страха глаза, без сомнения. — Детка, я справлюсь. Просто следуй за мной и делай, как я говорю. С тобой все будет в порядке.