Попаданка на факультете пророчеств - Власова Ксения. Страница 7

Перед глазами снова пронеслась сцена на светском приеме, где мужчина падает на пол, его тело сводит судорогой и оно замирает. Эта яркая картинка сменилась еще более мрачной – той, где умираю уже я.

Но, кажется, Амелия никому не говорила о том, что увидела в видении собственную смерть.

Я посмотрела на ректора, раздумывая над ответом. Тот подбодрил меня.

– Мисс Бартон, у вас невероятно сильный дар, – сказал он, подпустив в голос меду, – скажите, вы не разглядели в магическом шаре лица жертвы? В первый раз вы сказали, что видение было нечетким, но за две недели вас не посещала… более понятная для толкования картинка?

Повисло молчание. Ректор смотрел на меня выжидающе, а я быстро соображала. Амелия по какой-то причине не сказала ему о собственной скорой гибели (вернее уже моей), притом, что ректор – друг ее семьи. Если смолчала она, почему должна довериться я? Меня он в детстве на спине не катал.

– Простите, мистер Саймон, – с притворным огорчением проговорила я и скромно сложила ладони на коленях. – К сожалению, мне нечего добавить к уже сказанному. Преступление совершится повторно, но кто именно станет жертвой, я не знаю.

Ректор крякнул, а затем покачал головой.

– Печально-печально… Простите, что беспокою вас с этим, но полицейское расследование так медленно продвигается, а семья Грифлендов с каждым днем тревожится все сильнее.

Грифленд. Ну конечно! Джеймс Грифленд приходился лорду Томсону племянником. Черт ногу сломит в этой сложной родословной аристократов.

– Мне жаль, что семью Грифлендов постигло такое несчастье, – как и подобает случаю, с достоинством выразила сочувствие я.

– Прекрасная семья, – задумчиво проговорил ректор. – Уже четвертое поколение обучается в стенах нашей академии.

Я вежливо покивала, изображая понимание. Следующие слова ректора заставили мое лицо перекоситься.

– К слову, о них. Мисс Бартон, не могли бы вы проявить снисхождение к мистеру Грифленду? Молодому Джеймсу сейчас непросто. Смерть дяди сильно подействовала на него. А вы жестоко высмеяли его перед всем курсом, – с неодобрением заметил он.

– Да я…

– Горячо сожалеете? – подсказал ректор.

Я проглотила почти сорвавшиеся с губ слова, сильно отличающиеся от услышанной версии. Фраза «Голову ему сверну за кляузничество» так и осталась вертеться на языке, покалывая нёбо.

– Безмерно, – мрачно согласилась я. – Безмерно сожалею.

«Что не задушила его собственным шарфом».

– Я рад, что мы пришли к пониманию, – кивнул ректор и вдруг спросил: – Мисс Бартон, вам нехорошо?

– Почему вы так решили? – удивилась я.

– У вас выражение лица, как у человека, увидевшего мышь.

– И готового закричать?

– Хм… Скорее схватиться за чугунную кочергу и прибить мерзкого грызуна.

«Отличная идея!»

Я выдавила из себя улыбку.

– Это все женское недомогание, мистер Саймон. Если позволите, я пойду к себе и прилягу ненадолго.

– Конечно-конечно, – с пониманием откликнулся ректор и посмотрел в пенсне, наведя его на меня. – В лечебнице наверняка дежурит кто-то из магов-целителей. Возможно…

– Благодарю, – отказалась я, медленно вставая из кресла и разглаживая рукой юбку, – но в этом нет необходимости.

Ректор тоже встал и проводил меня до двери. Уже на пороге он снова напомнил мне:

– Мисс Бартон, если ваше видение вдруг станет более четким…

– Я непременно сообщу вам, мистер Саймон, – солгала я и покинула кабинет.

Мне повезло. Когда я, дрожа от пронзительного ветра, вышла из замка и направилась в общежитие преподавателей, располагающееся за небольшим парком, дождь стих. Стуча зубами от холода, я посчитала это хорошим знаком. Я не могла вспомнить, где оставила меховую накидку. Без нее тонкое пальто почти не грело. Каблуки сапожек Амелии глухо стучали по дорожке, выложенной брусчаткой. Несмотря на ранний час, из-за плохой погоды уже сгущалась темнота. Желтый свет высоких фонарей, бегущих вдоль пожухлого газона, падал на дорожку и разгонял гуляющие по ней тени. За спиной раздался топот чьих-то ног.

– Мисс Бартон!

Я резко обернулась и практически уткнулась в широкую грудь.

– Мистер Грифленд, – без малейшей нотки радости протянула я. – Что вы тут делаете?

– Вас догоняю, – легко признался он. – Уже догнал.

Я сделала шаг назад и посмотрела на парня внимательнее. В неровном свете фонаря его лицо казалось старше и серьезнее. На высоком лбу, между широкими дугами светлых бровей, пролегла морщинка – Грифленд хмурился и выглядел виноватым.

Совесть проснулась?

– Сомнительное достижение, – заметила я, возвращаясь к разговору. – Догнать преподавателя прорицания несложно. Попробуйте в следующий раз обогнать своего куратора на тренировочном полигоне.

Я отвернулась и снова зашагала по дорожке парка. За голыми кронами уже виднелось небольшое двухэтажное строение в готическом стиле. Когда-то оно использовалось в качестве домика для гостей (вот это я понимаю – размах!), но то было давно. С тех пор как замок превратили в академию, эту пристройку отдали под общежитие для преподавателей.

– Подождите! Я хотел с вами поговорить.

– У меня нет времени, мистер Грифленд.

– Я в этом не уверен.

– Вы правы, – согласилась я и снова обернулась к нему. – Тогда вот вам правдивый ответ: у меня нет желания разговаривать с вами, и к тому же мне холодно.

Я натянула на руки рукава, жалея, что классическое пальто Амелии не предусматривает карманов. Наверное, надо было взять перчатки, но в утренней спешке я их не нашла.

Я не без зависти взглянула на Грифленда. На нем было теплое и удобное пальто с высоким воротом и капюшоном. Последнее – дань молодежной моде. Амелия тоже такое хотела, но продемонстрировать бунтарский дух и знание новых веяний моды ей мешал статус преподавателя.

Я удивленно моргнула и остановилась, когда на мои плечи легло рассматриваемое секунду назад пальто. Его щедрый владелец остался в одной рубашке. От вида его оголенной шеи мне стало еще холоднее.

– Это… что? – строго спросила я, скосив глаза на лацканы пальто.

– Вы же мерзнете, – пожал плечами Грифленд. – А я хочу с вами поговорить.

– Да вы… – Я замолчала, припоминая, можно ли оскорблять студентов и не грозит ли это увольнением. Мне только-только удалось его избежать.

– Я бы пригласил вас в кофейню, где хотя бы тепло, но вы же не пойдете.

– Держите ваше пальто, – сухо сказала я, скидывая с себя предмет чужого гардероба. – Не превращайте наш диалог в фарс.

Парень криво усмехнулся и подхватил свое пальто на лету, а затем так же быстро снова накинул мне его на плечи.

– В деканат на вас нажаловался не я.

Удивленная резкой сменой разговора, я перестала стягивать с себя мужское пальто и недоверчиво посмотрела на Грифленда.

– И кто же тогда?

– Не знаю, – признался тот и повел широкими плечами под тонкой рубашкой. На пронизывающем ветру этот жест смотрелся эффектно. – Записка была анонимная.

– Удобно, – пробормотала я, снова сбросив с себя чужое пальто.

– Но я узнаю, – грозно пообещал он.

В его голосе прорезались рычащие нотки, и я замерла. Смена масок произошла так стремительно, что я упустила момент, когда беззаботный ловелас превратился в опасного противника. Такому лучше дорогу не переходить: глотку перегрызет. Молодые львята бывают опаснее взрослого льва: безрассудство и сила у них уже есть, а вот здравый смысл пока еще отсутствует.

Я вздохнула.

– Мистер Грифленд, я не сержусь на вас из-за этого доноса. Ректор вызы… приглашал меня по другому поводу.

В этой академии новости разлетаются быстрее, чем в деревне. Я только вышла из кабинета ректора, а уже все любопытные в курсе, что я там была. Нет, здесь придется держать ухо востро. Малейшая ошибка, и ты попалась, Лия!

– Я рад, мисс Бартон, что вы не держите на меня зла. – На губах Грифленда появилась уже знакомая томная улыбка сытого котяры, но она быстро исчезла, когда он серьезно добавил: – Но доносчика я все равно найду.