Мутанты - Кунц Дин Рей. Страница 4

Тоэм испустил очередной вздох.

— Мне действительно пора двигаться. Теперь у меня есть звездные карты. Я узнал, где моя Тарлини, и вычислил, что она должна появиться на невольничьем рынке в пределах недели.

— Что ж, если надо...

— Может, мы еще встретимся, — сказал Тоэм. Он ощущал непонятное родство с автоматической библиотекой-профессором.

Возможно, однажды, в пустом кабаре,

На чернильную ночь или белый день.

Со снежным ковром на земле иль траве

Ляжет прошлого желтая тень.

— Что-что?

— Стихи. Мои. Заниматься особенно нечем после того, как прочитаешь газеты и новые книжки. Знаешь, я никогда не сплю. Как и ты. Усталость поглощается электроникой, мозг получает отдых, равный полным восьми часам, всего за десять секунд.

Вот и пишу стихи.

Я Тригги покидаю,

Сказав ему "Пока"

И очень уважаю

Шального чудака.

— Ура, ура, вышел лимерик! — возликовал Тригги. Позади открылся люк, засияло невыразимо черное пространство.

— Прощайте, Тригги Гоп, — крикнул Тоэм.

— До свиданья, Ясон Может, найдешь свое золотое руно, заключенное в деве Тарлини.

— Что-что?

— Ничего. Ничего. Просто желаю удачи.

— И вам того же, — ответил он, выплывая из огромного куба. Люк за ним закрылся.

Глава 3

Он опутал себя негативными схемами для защиты от всех мыслимых радаров и направился к луковице, представлявшей собой Базу-II. Попробовал аналитически выяснить, почему к названию прицеплен номер "два", но не нашел разумного объяснения. На свете никогда не было Базы-1.

Исследуя сквозь завесу туч обширные массы земли, установил, что находится на правильной стороне от гигантского лимона (моря были желтые, облака — с янтарным оттенком). Внизу лежал континент Базы Бромида.

Столичный город ромагинов Кэп-Файф располагался на краю полуострова, протянувшегося в великое море. Население, свыше трех миллионов. Основные занятия, торговля награбленным, сбыт невольников и разврат. Он старался не думать о Тарлини. Не знал, сколько времени минуло после разлуки, и сколько еще она останется для него в полной недосягаемости. Пораскинув мозгами и усвоив все предложенное Тригги Голом, он пришел к выводу, что месячный период между похищением и продажей в рабство, возможно, заканчивается на этой неделе. Оставалось надеяться, что этот вывод продиктован не одним оптимизмом. Он знал, как только она появится, выставленная на помосте, акт продажи наверняка не займет много времени. Нет, такой девушке, как Тарлини, выжидать не придется.

Он сошел с орбиты, погружаясь во все более плотные слои атмосферы. Корпус разогревался, глаза вытаращились в поисках ракет, пущенных кем-нибудь, кто сумеет пробить противорадарный щит и поразить его. Всем известно — щиты часто подводят.

Казалось, будто тучи ринулись на него, летя вверх, вверх, вверх, хотя на самом деле это он летел вниз, вниз, вниз. Пронзил облака, ожидая толчка, понесся к расстилавшейся под ногами земле. Послал аналитический волновой разряд, выяснил, что земля состоит главным образом из зыбучих песков. То была пустыня в нижней части полуострова. Песок уходил в глубину на сто два фута, ниже лежал твердый камень. Он на миг затормозил, сбросил скорость наполовину, сунул сперва в песок голову и моментально скрылся из виду, словно камешек, брошенный в пруд. На песке ненадолго образовалась крутящаяся воронка, поверхность со временем сама по себе улеглась ровно. В восьмидесяти трех футах под поверхностью остановился, скользя, и залег тихо-тихо. Минуты текли без каких-либо событий. Никаких ракет. Никаких боеголовок. Ничего. Тоэм успокоил нервы, разрешил им расслабиться и вздохнул.

Он был на планете База-II — фактически внутри нее.

Он был всего в десятке миль от окраин города, в котором держали его Тарлини. Тарлини с мягкими губами... Тарлини с нежными глазами... Тарлини с цветочной душой, со сладким смехом и ножками, точно отлитыми из хрусталя...

Заглянул в свое чрево, где прилежно трудились противоударные химические баллоны и лабораторные установки. Тело выглядело идеально. Высокое, мускулистое, блондинистое, привлекательное. Надо замедлить процесс, пока он не будет готов разместить свой мозг в черепе, чтобы клеточные ткани соединили его с нервами и жизненными системами гуманоида, плавающего в солоноватом растворе.

Он приготовился.

Переключив на контроль вспомогательный мозг компьютера с ограниченными функциями, перевел все на автоматику, чтобы машина послушно откликнулась на его зов о помощи, но, пока не понадобится, оставалась инертной и бездействующей. Механический мозг мог со всем более или менее справиться, однако для настоящего управления "Джамбо" требовался органический.

Робот-механик покатился в контрольный центр. Там, в питательной среде, упакованной в энергетическую сеть, которая, в свою очередь, помещалась в цилиндре из легированной стали, не чувствительной ни к ударам, ни к взрывам, хранился его мозг. Благодаря такой защите "Джамбо" даже после катастрофы мог сотворить для мозга человекообразное тело — тело, способное причинить еще много вреда, оказавшись на вражеской территории. Робот осторожненько поднял цилиндр с неподвижной подставки, к которой тот был прикреплен, и потащил через палубы вниз в операционную. Тоэм велел анестезатору усыпить себя, и приказ был выполнен.

В сознание хлынул поток сновидений...

Потом он очнулся с ясным рассудком, без каких-либо следов наркотического дурмана. Над головой нависали руки хирурга с приспособленными к металлическим пальцам всевозможными инструментами. Скальпели с тонкими лезвиями, широкие шпатели, шприцы — все мыслимые хирургические причиндалы висели в проворных стальных пальцах. Он поднял собственную руку и посмотрел на нее. Ничего общего с автоматами. Рука была настоящая, мускулистая и заканчивалась пятью пальцами с волосками на костяшках, с тоненькими, курчавыми, светленькими волосками. Он сел и оглядел новое тело. Восхитительно. В самом деле просто великолепно. Ступни не чересчур маленькие для надежной опоры и не слишком большие, чтобы заплетаться, когда обстоятельства требуют пошевеливаться. Исключительно мускулистые икры и бедра прямо-таки вздулись от мощи, даже когда он всего-навсего сел. Талия тонкая, живот плоский. Бочкообразная грудь поросла тонкими волосками, которые, насколько ему было известно, станут длинней и темней, когда вырастут. На бычьей шее сидела голова с симпатичной физиономией, отразившейся в зеркале. Никаких следов трансплантации мозга, даже тончайшего шрамика. Замечательное тело. Тело бойца. Что и требовалось.

Он спрыгнул на пол, размял руки-ноги и призадумался теперь насчет одежды. В программе автодоставщика хранилась информация о принятых на Базе-II одеяниях. Оставив голубую операционную, он пошел к автодоставщику в кабину цвета слоновой кости. Нажал кнопку заказа, получил аккуратно свернутый тючок, перевязанный красным шнурочком. Разорвав веревку, Тоэм разложил содержимое на прикрепленной к стене лежанке. Там оказался красный вельветовый камзол с воротом — "хомутом", отделанным по краям черным. Штаны, собственно, представляли собой трико, черное словно ночь. Мягкие сапоги, высотой как раз до колена, наделись легко, будто сами собой, удобные, сверкающие, надраенные особой смазкой. Она отталкивала любую грязь, придавая обуви безукоризненный вид, предпочитаемый здешними богачами. И наконец, вельветовая накидка, свисавшая чуть ниже талии, черная и зловещая, отороченная понизу бахромой в четверть дюйма. Она застегивалась на плечах отполированной медной цепью, в звеньях которой красовались искусственные жемчужины.

Повертевшись перед зеркалом, он пришел от себя в полный восторг. Подобная униформа придает мужчине еще больше мужественности, ловкости и великолепия. Если таков стандартный наряд, рассудил он, на Базе-II, должно быть, царит ошеломляющая роскошь. Великий и удивительный мир. Тоэм никогда агрессивностью не отличался, пока они его не принудили, но в этом костюме почувствовал, что мог бы дотянуться и свернуть мир с орбиты, остановить вращение, погасить солнце и командовать богами!