Я и мое отражение - Тихонова Карина. Страница 5

Хотя вчерашний господин, заказавший чашку кофе, оставил такие чаевые, какие я обычно зарабатываю за целый месяц. И то, если повезет.

Я кивнула и отправилась к кассе. Из-за барной стойки торчала голова Алены, ревниво наблюдавшей за мной.

– Не злись, – сказала я примирительно. – Она только кофе заказала.

– Очень мне нужно злиться! – огрызнулась Алена. – Заказала и заказала…

А Зоя съехидничала, пробивая заказ:

– Везет тебе…на кофе. Жаль только, что с бабой не пококетничаешь. Правда?

Я промолчала.

Принесла клиентке кофе, поставила на стол. Она, не глядя, кивнула головой и положила на край стола сторублевую бумажку.

– Без сдачи, – сказала дама коротко.

– Спасибо, – проблеяла я.

Она не ответила. Отодвинула чашку и уставилась в стол напряженным взглядом.

Я потихоньку ретировалась.

Рабочий день закончился. Я переоделась, мысленно благословила отсутствие начальства и вышла на улицу.

День прошел на удивление мирно. Жаль только, что зря марафет наводила.

По дороге домой я несколько раз огляделась, но уже без прежнего радостного ожидания. Вчерашний эпизод с хорошо одетым господином оказался только эпизодом. Все же интересно: чем я заслужила такое повышенное внимание к своей персоне?

Непонятно.

Домой я приехала около десяти вечера. Кончался вечер субботнего дня, завтра меня ждал выходной.

Как же мне его провести?

Можно, конечно, просидеть весь день перед телевизором. А можно и не сидеть. Если погода выдастся солнечной, можно пойти прогуляться в парк, расположенный недалеко от дома. В парке есть симпатичное кафе-мороженое.

Я очень люблю ходить в кафе-мороженое. Наверное, потому, что там я выступаю в роли клиентки, а не бегаю с подносами от столика к столику. И еще потому, что там нет моего начальника и Зои.

Я уселась в кресло и просидела в нем несколько минут, не зажигая свет. В комнате стало уже совсем темно, и я почти физически ощутила, как душу покидает нетерпеливое радостное чувство, переполнявшее меня утром.

Сумеречное состояние души… Кажется, так говорят про сумасшедших.

Мне вдруг ужасно захотелось поплакать. Что я и сделала, уткнув лицо в подголовник кресла.

«Все плохо, все отвратительно, все безнадежно», – причитал внутренний голос, и я беззвучно всхлипывала, вытирая слезы.

Тогда я еще не знала, что ко мне на всех парах неслось Приключение. И отделяло меня от него всего несколько минут.

Вот сейчас я всхлипну в последний раз… Вытру лицо…

Ну… Ну!..

Тишину квартиры разодрал по швам громкий телефонный звонок.

Приключение началось!

Но, повторяю, тогда я этого еще не знала.

Поднялась с кресла я не сразу. Сначала посидела, прикидывая, кто бы это мог быть. Решила, что звонить мне некому, поэтому нечего и отвечать.

Но телефон надрывался с неприятной назойливостью.

Я вздохнула.

Вытерла глаза еще раз и встала. Волоча ноги, побрела в коридор. Сняла трубку и буркнула:

– Слушаю.

Тишина.

И я осатанела.

– Слушайте, вы, придурки! – заорала я в трубку. – Кончайте баловаться! Нашли игрушку!

Я хотела добавить еще пару теплых слов, но на другом конце провода кто-то сдавленно хмыкнул и дал отбой.

Мне не удалось произнести до конца свой обличительный монолог. А проще говоря, не удалось сорвать на незнакомце дурное настроение.

Я раздраженно бросила трубку на аппарат.

– Кретины! – сказала я вслух.

И отправилась в ванную.

Минуту постояла перед зеркалом, разглядывая свое лицо. Тушь, поплывшая с ресниц, расписала лицо красочными индейскими узорами.

Уродина.

Я до упора вывернула холодный кран. Минуту отстранено наблюдала за тем, как брызги перелетают с края раковины на пол, потом опомнилась. Протянула руку и уменьшила напор.

Наклонилась над раковиной, вооружилась куском мыла и принялась ожесточенно умываться. Намылив лицо в третий раз, я почувствовала, что немного успокоилась.

Подняла голову, взглянула в зеркало еще раз.

Ну вот. Это уже немного больше похоже на человека.

Я перекрыла воду, вытерла лицо и намазалась кремом. Кожа у меня настолько сухая, что после каждого соприкосновения с водой превращается в печеное яблоко. Еще один подарок природы.

Завершив гигиеническую процедуру, я в странном изнеможении уселась на край ванны.

Сейчас пойду на кухню, поставлю чайник. Выпью чашку крепкого чая, запью его валерьянкой. Проглочу таблетку снотворного и улягусь в кровать. А уже утром буду думать, каким способом убить свободный день.

Да, так я и сделаю.

Именно в этот момент раздался звонок в дверь. Я поразилась настолько, что невольно привстала.

При моей некоммуникабельности даже телефонные звонки в моем доме – большая редкость. А уж звонок в дверь!..

Господи! Когда же я последний раз его слышала?

Я напряглась, но не вспомнила.

Звонок повторился; псевдо-птичья трель, раздражающая ухо своей непохожестью на настоящее птичье пение.

Я вышла из ванной и пошла по темному коридору. Дошла до двери, припала к глазку, подсвеченному с обратной стороны. Минуту разглядывала визитера, потом выпрямилась, озадаченная и немного напуганная.

На лестничной площадке стояла дама, которую я обслуживала совсем недавно. Французская маркиза, по недоразумению одетая в современный брючный костюм.

Интересно, каким образом она тут оказалась?

Я пожала плечами и повернула ключ. Приоткрыла дверь, высунула наружу трусливый нос, слегка опухший от слез.

– Да?

Дама прищурилась.

– Лера? – спросила она благожелательно.

– Да.

– Не могли бы вы уделить мне полчаса? – вежливо попросила дама.

Я поразилась.

– Зачем?

Дама нетерпеливо переступила с ноги на ногу, но сдержала эмоции.

– Это не уличный разговор, – сказала она все так же мягко и вежливо.

– Я вас не знаю, – возразила я в свою очередь.

Дама раскрыла сумочку, которую держала подмышкой. Достала оттуда паспорт, протянула мне.

– Прошу вас, – сказала она спокойно.

– Что это?

– Это паспорт, – объяснила дама. – Прочитайте, что там написано, и будем считать, что мы знакомы.

Я осторожно приняла документ.

Захлопнула дверь, включила в прихожей свет и открыла паспорт.

Володина Елена Борисовна.

И никаких тебе аристократических французских приставок «де».

Очень даже простое имя.

Я нагнула голову и заглянула в глазок. Елена Борисовна стояла на месте, терпеливо рассматривая свои безупречные ногти.

Я вернулась к документу, полистала его.

Место рождения – Москва. Год рождения – 1945. Ничего себе! Ей шестьдесят! А выглядит едва-едва на сорок пять!

Я дошла до графы «семейное положение». Есть печать. Значит, и муж имеется. Володин Юрий Васильевич.

Отчего-то в памяти мелькнул и померк образ солидного господина в дорогом костюме. Неужели это он и есть, муж Елены Борисовны?

– Интересно, – пробормотала я сквозь зубы. – Чего они ко мне приклеились?

– Вы прочитали? – негромко спросила дама за дверью. Виновата, Володина Елена Борисовна. Теперь я знаю, как ее зовут. Знаю даже такую пикантную подробность, как год ее рождения.

Я открыла дверь, распахнула ее и сделала молчаливый жест, приглашая нежданную гостью войти. Что она и сделала.

Я отдала ей паспорт.

– Вы ознакомились? – повторила дама, пряча документ в бархатную сумочку, расшитую стразами.

– Ознакомилась, – подтвердила я. – Скажите, а ваш муж вчера не пил у нас кофе?

– Пил, – подтвердила дама.

– Понятно.

Настала моя очередь рыться в сумке. Я достала оттуда деньги, полученные в обменном пункте валюты. Отделила от стопки восемьдесят рублей и протянула даме остальные бумажки.

– Прошу!

– Что это? – удивилась дама совершенно непритворно.

– Ваш муж попросил меня обменять сто долларов, – объяснила я. – У него не было рублей. Я обменяла, но он ушел до того, как я вернулась. Вот…

Я показала ей восемьдесят рублей.