Начать заново (СИ) - Котова Екатерина. Страница 52

Шум фонтана и безмолвная площадь, вплыли в реальность точно из-под воды. Прохладный воздух обнял за плечи, и я сунула руки в карманы пальто, невольно поежившись, углубленная в свои мысли. Стук моих сапожек по мощеной крупным темным камнем площади сливался со звуками льющейся воды, струями пенящейся в круглой чаше с высоким бортиком. Темную фигуру я заметила не сразу, лишь когда подошла поближе и, безразлично скользнув по ней взглядом, чуть не прошла мимо.

— Что ты тут делаешь? — удивилась я, разворачиваясь и вглядываясь в мужчину.

— Ворн сказал, ты пошла в Храм. — улыбнулся он. Черные недлинные волосы разметал своевольный ветер, а пальто, как всегда, было на распашку.

— Решил преследовать меня? — улыбнулась я, стоя на том месте, не двигаясь в его сторону.

— Если тебе этого хочется. — все же сделал шаг ко мне на встречу Торренс старший.

— Кажется, ты говорил, что мне не чем тебя заинтересовать. — подняла я несколько уязвившие меня когда-то слова.

— Что сказать, по-моему, важны действия, а не слова.

— И каковы они… твои действия? — Каир приблизился еще ближе и теперь нас разделял лишь шаг. А внутри меня что-то заволновалось, точно водяная гладь пошла кругами.

— Оберегать тебя. — чуть качнулся в мою сторону горец, будто сказал большой секрет, — Не стоит ходить одной по темным улицам Хан-Илая.

— Строишь из себя благородного лорда? — с ехидцей сощурилась на него.

Обаятельная улыбка озарила его лицо.

— Я не настолько благороден, как может показаться.

— Предпочитаешь роль антагониста? — мы двинулись в сторону храма, центральная лестница которого была украшена длиннотелыми белыми драконами с оленьими рогами.

— Предпочитаю не строить иллюзии насчет себя и не вгонять в них очаровательных леди.

— С чего такие выводы, что люди ждут от тебя чего-то не являющегося твоей частью?

— Айрис, люди всегда ждут соответствия своим фантазиям. А когда образ не соответствует действительности — разочаровываются. Не люблю слушать ругательства в свой адрес, знаешь ли.

— Вроде бессердечной сволочи? — со смешком произнесла ругательство, каким я сама называла его в начале нашего знакомства.

— Вроде. Но в чем-то они правы. Я иногда сам сомневаюсь в наличии у меня этого органа — усмехнулся он.

— Какая самокритичность.

— Просто не имею тенденции привязываться и строить несбыточные планы. Поэтому предлагаю, что могу в настоящий момент.

— То есть ты живешь моментом?

— Что-то вроде того.

— Да ты почти святой старец. — хмыкнула я, вспоминая случившийся только что разговор с Хранителем Храма.

— Вряд ли… — улыбнулся он моему высказыванию, и мы стали подниматься к главному входу.

— И что же ты предлагаешь? — разговор забавлял меня. Мы остановились перед самым входом, точно молодожены, но в кромешной тьме. Наверное, ночью шли в храм только некроманты и отчаявшиеся пары… Возможно сравнение и уместно, учитывая, что влюбленные часто идут в этой темноте, не разбирая дороги, думая, что летят на свет. И не могу не согласиться со словами Каира, в чем-то он действительно прав, насчет людей, которые любят оберегать фантазии и верить в собственные иллюзии, обвиняя потом друг друга в неоправданных ожиданиях.

— Наслаждаться. — губы озарила улыбка, а в глазах заплясали огоньки от факелов подле двери в храм.

— В Храме Господнем? — изогнула я бровь. Его слова прозвучали двусмысленно.

— В святом писании говорится, что «Единый дал волю наслаждаться данным природы своей в настоящем».

— Ты читал Книгу Бытия? — удивилась я. Каир не производил впечатление человека, увлеченного богословием.

— Удивлена?

— Не то, чтобы, но мне казалось, тебя больше заботят женщины и собственный эгоизм. — достаточно честно ответила ему.

— Да ты откровенная колдунья. Но в целом, ты права, я действительно эгоист, как и все мы. — открыл он дверь для прихожан, встроенную в массивные высокие двустворчатые ворота в четыре человеческих роста.

— Честность — хорошее качество, Каир. — прокомментировала его слова, перешагивая порог.

— Я тебя еще удивлю. — хитро стрельнул в меня колдовскими глазами Торренс.

— Ладно. Считаешь мы все эгоисты?

За массивными дверьми крылся атриум с фигурами разных божеств, по преданию, когда-то ходивших по этой земле.

Светлый камень и вытянутый холл вели к алтарю, где возвышалась фигура Отца прародителя. Единого, который создал и вобрал в себя образ бесконечного сознания, пронизывающего все.

— Кто-то больше, кто-то меньше. Вопрос лишь в том, насколько ты готов в этом признаться. Все люди стремятся к собственному счастью, но проблема в том, что человек напичкан странными инстинктивными программами и заблуждениями, которые принимают еще большую свободу за несвободу. Поддаются привычкам, считая это «свободой воли», хотя еще больше сковывают себя этим, так как любая зависимость делает тебя рабом.

— Ты оказывается не так поверхностен, как кажешься. — наблюдала я за ним, скрывая удивление, о котором он только-только упомянул.

— Ты всегда такая… честная? — обошел он вокруг статуи духа-смелости и встал близко-близко, вглядываясь в меня.

— Насколько могу. — пожала плечами, но его слова заронили действительно зерно размышления. Его близости я старалась не придавать значения, как и усилившемуся сердцебиению.

— Тогда любовь тоже ведет к страданиям. — посмотрела я в его лицо, ловя то загадочное чувство, что сквозило магнетическим импульсом для меня.

— Похоже на то. — его ладонь невесомо коснулась моих волос, щеки, бережно отвела прядь. От этого действия сердце забилось уже где-то на уровне горла, и я облизала сухие как песок губы.

— Знаешь… — почему-то меня потянуло на откровенность. Говорят, творения мастера имеют отпечаток того посыла, что он закладывает в «форму». Похоже статуя-дух действительно влиял на смотрящего, — Я всегда считала чувства ¬болезнью, но потом пришла к мысли, что, когда человек начинает по-настоящему видеть другого и позволять ему быть собой, не прикладывая его к своим ожиданиям, как ты сказал, то это ведет к настоящим отношениям.

— Ты умная женщина, Айрис. — с этими словами его точно магнитом потянуло ко мне. Мягкие губы коснулись моих, а легкая щетина кольнула чувствительную кожу. Мужское благовоние окутало, перебивая запах ладана, кружа голову.

— Кхм-кхм. — от чужого покашливания, мы точно лицеисты отпрянули друг от друга. Вернее, это я отпрянула от Каира, а мужчина остался стоять на месте. И, кажется, не ожидал подобного выверта стыдливости с моей стороны.

Заблудшая на ночную молитву пожилая гольда в черном длинном одеянии просверлила нас возмущенным взглядом, в руках у нее злобно щелкнули четки. — Молодые люди, вы в храме! — выдала она низким голосом, отразившемся от высокого свода укоряющим эхом, и чопорно поджав губы, прошла мимо, обдавая нас водопадом презрения.

Я метнула взгляд на Каира, но в его лице не нашла ни капли неудобства или смущения. Напротив, легкая улыбка почему-то в свете событий казалось порочной, а в колдовских глазах читалось желание продолжить. Но похоже социальные нормы во мне сидят крепче, чем я думала, несмотря на ершистое бунтарство, гуляющее в крови.

Я, смущенно заправив вновь выбившуюся прядь волос за ухо, сменила тему и курс действия:

— Как думаешь, зачем нам столько богов и полубогов, когда Создатель един?

Каир выгнул бровь и усмехнулся на мой «побег» с темы под гнетом социального порицания в лице одной гольды. Лишь одарил понимающим взглядом.

— Мастер Ворн говорит, что Боги созданы для жизни в серединном мире. А Единый, как всепроникающее сознание, для освобождения из него. Разница лишь в том, что в многобожии мораль у каждого своя, а в концепции одного Бога закон един. Все есть иллюзия.

— Не поверишь, но за всю жизнь я только сейчас встретила Хранителя в Храме Стихий, и он как раз говорил со мной об освобождении и иллюзорности мира.

Каира похоже заинтересовали мои слова, а его взгляд выражал желание на продолжение.