Неведомые дороги (сборник) - Кунц Дин Рей. Страница 38

И все тыквы таращились на Томми. У мальчика даже возникло ощущение, что они его видят.

А когда Томми оторвался от тыкв, то заметил, что и старик пристально смотрит на него. Янтарные глаза засверкали, как только поймали взгляд мальчика.

– Тебе бы хотелось взять одну из моих тыкв? – спросил старик. Голос холодный, сухой, каждое слово резкое, отрывистое.

Томми потерял дар речи. Хотел сказать: «Нет, сэр, благодарю вас, сэр, нет», – но слова застряли в горле, словно он пытался проглотить большой кусок мякоти тыквы.

– Выбери ту, что тебе понравилась больше остальных, – резчик обвел рукой свои творения, но его глаза не отрывались от лица Томми.

– Нет, э... нет, благодарю, – наконец-то у Томми прорезался голос, дрожащий, с паническими нотками.

"Что со мной? – спросил он себя. – С чего такой страх ? Это всего лишь старик, который режет тыквы, превращая их в фонари".

– Тебя волнует цена? – спросил резчик.

– Нет.

– Потому что платить придется только за тыкву человеку, который сидит у ворот, цена одна для всех, а мою работу ты оценишь сам. Дашь, сколько, по-твоему, она стоит.

Когда старик улыбнулся, лицо его изменилось. И не в лучшую сторону.

День выдался погожим. Солнце пробивалось в зазоры между облаками, ярко освещая одни пирамиды из тыкв, тогда как другие оставались в глубокой тени. Но, несмотря на теплую погоду, холод схватил Томми в свои объятия и не отпускал.

Наклонившись вперед над недоделанным фонарем, который лежал у него на коленях, старик продолжил:

– Дашь мне, сколько захочешь... хотя должен предупредить: ты получаешь, что даешь.

Еще улыбка. Похуже первой.

– Э... – только и смог вымолвить Томми.

– Ты получаешь, что даешь, – повторил резчик.

– Правда? – спросил Френк, в отличие от Томми, крепкий, мускулистый, абсолютно уверенный в себе, шагнув к готовым фонарям-тыквам. Судя по всему, он слышал весь разговор. Конечно же, Френк указал на самое страшное из творений старика. – Сколько стоит этот фонарь?

Резчику не хотелось переключаться с Томми на Френка, а Томми просто не мог первым отвести глаз. Во взгляде старика ему чудилось что-то странное, непонятное и страшное: дети-калеки, бесформенные существа, как из кошмарных снов, ходячие мертвецы.

– Сколько стоит этот фонарь, старик? – повторил Френк.

Наконец резчик посмотрел на Френка... и улыбнулся. Взял лежащую на коленях тыкву, положил на землю, но не встал.

– Как я уже сказал, ты платишь, сколько считаешь нужным, и получаешь то, что даешь.

Френк взял в руки выбранный им фонарь. Тыква, из которой его вырезали, была большой, но не круглой, а бесформенной, расширяющейся книзу, с отвратительными наростами. Стараниями старика тыква стала еще более страшной: во рту сверху и снизу торчали по три зуба, дыра вместо носа заставила Томми вспомнить прокаженных, о которых частенько заходил разговор у костра в летнем лагере. Раскосые глаза размерами не уступали лимону. Насквозь старик прорезал только зрачок – по злобному эллипсу в центре каждого глаза. Эту тыкву старик полностью выкрасил в черный цвет, оставив лишь несколько полосок оранжевого на месте морщин у уголков глаз и рта. Морщины эти только усиливали ужас, которым веяло от тыквы.

Естественно, Френк просто не мог выбрать другую тыкву. Его любимыми фильмами были "Техасская резня" и сериал "Пятница, тринадцатое" о безумном убийце Джейсоне. Когда Томми и Френк смотрели эти фильмы по видику, Томми всегда жалел жертв, тогда как Френк восхищался убийцей. После просмотра "Полтергейста" Френк сокрушался из-за того, что вся семья выжила: он-то надеялся, что маленького мальчика сожрет какая-нибудь тварь, а потом выплюнет косточки, как арбузные семечки. "Черт, – прокомментировал Френк фильм, – хорошо хоть у собаки кишки вырвали".

И теперь Френк держал в руках черную тыкву-фонарь, с улыбкой изучая ее зловещие черты. Он вглядывался в зрачки, словно глаза фонаря были настоящими, а в их глубинах таились какие-то мысли... Казалось, "взгляд" тыквы загипнотизировал его.

"Положи ее, – мысленно молил Томми. – Ради бога, Френк, положи ее и давай уйдем отсюда".

Резчик теперь пристально наблюдал за Френком. Старик застыл, будто хищник, изготовившийся к прыжку.

Облака сдвинулись, закрыв солнце.

По телу Томми пробежала дрожь.

Оторвав, наконец, взгляд от тыквы, Френк спросил резчика: "Я дам вам, сколько захочу?"

– И получишь то, что дашь.

– Сколько бы я ни дал, фонарь будет мой?

– Да, но ты получишь то, что дашь, – отрубил старик.

Френк положил черную тыкву на землю, вытащил из кармана пригоршню мелочи. Улыбаясь, шагнул к старику, протягивая пятицентовик.

Резчик потянулся за монетой.

– Нет! – протестующе воскликнул Томми.

И Френк, и старик в изумлении уставились на него.

– Нет, Френк, это плохая тыква, – продолжил Томми. – Не покупай ее. Не приноси домой.

Мгновение Френк продолжал таращиться на Томми, словно не мог поверить своим ушам, потом расхохотался.

– Ты всегда был сосунком, но я и представить себе не мог, что ты можешь испугаться тыквы.

– Это плохая тыква, – стоял на своем Томми.

– Ты боишься темноты, боишься высоты, боишься тех, кто может жить в чулане, боишься половины мальчишек, которых встречаешь, а теперь вот испугался еще и тыквы, – Френк рассмеялся вновь, и в смехе его, помимо веселья, слышались презрение и отвращение.

Рассмеялся и старик, только веселья в его смехе не чувствовалось.

Томми пронзила ледяная стрела страха, и он подумал, что, может, он действительно сосунок, боящийся даже собственной тени? Может, у него проблемы с головой? Школьный психолог говорила, что он "слишком чувствительный". Его мать говорила, что у него "слишком богатое воображение", а его отец говорил, что ему "недостает практичности, что он – мечтатель". Может, все это правда и со временем он попадет в психиатрическую клинику, будет сидеть в комнате со стенами, обитыми поролоном, разговаривать с призраками и есть мух. Но, черт побери, при этом он знал, что черная тыква – зло.

– Эй, старик, – Френк отвернулся от Томми. – Вот пятицентовик. Я действительно могу купить на него этот фонарь?

– Я беру пятицентовик за свою работу, но тебе придется заплатить за саму тыкву человеку у ворот.

– Договорились, – кивнул Френк.

Резчик выхватил пятицентовик из руки Френка.

Томми снова пробрал озноб.

Френк наклонился, поднял тыкву. В этот самый момент солнце прорвалось сквозь облака. Колонна света упала на ту часть пустыря, где они стояли.

Только Томми увидел, что произошло в этот момент. Засверкали оранжевые бока тыкв, зеленый отсвет лег на пыль, блеснул металл стула, но солнечный свет не коснулся старика-резчика. Обошел его, оставив в тени. Такого просто не могло быть, но... старика словно окружала некая субстанция, которая отталкивала свет.

Томми ахнул.

Старик бросил на Томми грозный взгляд, будто был не человеком, а духом бури и мог в мгновение ока сбить мальчика с ног порывом ветра, залить дождем, испепелить молниями, оглушить громовыми раскатами. Мрачный огонь его янтарных глаз обещал боль и страдания.

Облака вновь скрыли солнце.

Старик подмигнул.

"Мы – покойники", – с тоской подумал Томми.

Стоящий с тыквой в руках Френк исподлобья глянул на старика, ожидая услышать, что обещание продать фонарь за пятицентовик – шутка.

– Я действительно могу взять эту тыкву?

– Сколько я могу повторять одно и то же?

– А сколько у вас ушло на нее времени? – спросил Френк.

– Около часа.

– И вы готовы работать за пятицентовик в час?

– Я работаю за удовольствие. Нравится мне вырезать из тыкв фонари, – и старик вновь подмигнул Томми.

– Вы что, слабоумный? – спросил Френк, обаятельно улыбаясь.

– Возможно. Возможно.