Неведомые дороги (сборник) - Кунц Дин Рей. Страница 42

Лоси, медведи, барсуки, воробьи, бурундуки, зайцы, опоссумы, лисы, хорьки, кугуары, куропатки, забредающие с полей, собаки, жабы, хамелеоны, змеи, черви, пчелы, пауки, сороконожки пробегали, проходили, проползали достаточно близко, чтобы оно могло их захватить, если бы они подходили для намеченной цели. Некоторые, впрочем, и не были теплокровными, то есть не соответствовали одному из главных требований, предъявляемых к Хозяину. А те, в ком текла теплая кровь, млекопитающие и птицы, не проходили по другому важному условию: уровню развития мозга.

Оно не испытывало нетерпения. Миллионы миллионов лет оно находило Хозяев. И не сомневалось, что и на этой планете рано или поздно такая возможность обязательно представится, после чего начнется Покорение.

Глава 2

Джейми Уэтли влюбился в миссис Кэсуэлл. Природа одарила его талантом художника, и он заполнял страницы альбома рисунками женщины его мечты: миссис Кэсуэлл верхом на мустанге; миссис Кэсуэлл, укрощающая льва; миссис Кэсуэлл, стреляющая в атакующего носорога, огромного, как восемнадцатиколесный грузовик; миссис Кэсуэлл – Статуя свободы, высоко поднявшая руку с факелом. Джейми никогда не видел ее верхом на мустанге, укрощающей льва, стреляющей в носорога; не слышал, что она совершала все эти подвиги. И уж конечно, она ничем не напоминала Статую свободы (была гораздо красивее), но Джейми казалось, что во всех этих воображаемых сценах проявлялся истинный характер миссис Кэсуэлл.

Ему хотелось попросить миссис Кэсуэлл стать его женой, хотя уверенности, что у него есть шанс, не было. Во-первых, у нее прекрасное образование, а у него – нет. Она сияла красотой, он ничем не выделялся. Она весело смеялась и не лезла за словом в карман, он стеснялся и краснел по любому поводу. Отличала ее и уверенность в себе, нигде и никогда миссис Кэсуэлл не теряла головы, сразу брала ситуацию под контроль (вспомнить хотя бы пожар в прошлом сентябре, когда она практически в одиночку спасла школьное здание, не допустила его превращение в груду углей), тогда как Джейми тушевался при малейших трудностях. И потом, она уже была замужем, и Джейми частенько чувствовал себя виноватым, потому что желал ее мужу смерти. Но если в у него и появилась возможность жениться на миссис Кэсуэлл, самой большой проблемой стала бы разница в возрасте: она родилась на семнадцать лет раньше одиннадцатилетнего Джейми.

В тот воскресный вечер в конце октября Джейми сидел за столиком в своей маленькой спальне и вновь рисовал карандашом миссис Кэсуэлл – учительницу его шестого класса. На этот раз он изобразил ее в классной комнате, стоящей у стола в белых, как у ангела, одеждах. Она лучилась удивительным светом, и все дети, одноклассники Джейми, улыбались ей. Себя Джейми нарисовал во втором от двери ряду, за первой партой и... после короткого раздумья добавил маленькие сердечки, череда которых поднималась над ним, как белый пар поднимается над куском сухого льда.

Джейми Уэтли (его мать коротала время с бутылкой, а отец, автослесарь, часто оставался без работы из-за того же пристрастия к спиртному) раньше не жаловал школу, но в этом году влюбился в миссис Лауру Кэсуэлл. И теперь воскресные вечера всегда тянулись очень уж долго, потому что он никак не мог дождаться начала учебной недели.

Внизу его злобный, крепко набравшийся отец ругался с такой же пьяной матерью. На этот раз ссора вышла из-за денег, но причиной могли стать и приготовленный ею несъедобный обед, и его бесконечные подружки, и ее неряшливость в одежде, и его проигрыши в покер, и ее постоянные жалобы, и отсутствие в доме чипсов, и выбор телепрограммы для просмотра. Тонкие стены ветхого дома практически не глушили их голоса, но Джейми уже научился отключаться от них.

Он перешел к новому рисунку. На этот раз миссис Кэсуэлл стояла среди скал в сверкающих доспехах и лазерным мечом сражалась с инопланетным монстром.

Глава 3

Еще до зари Тил Пливер заехал глубоко в лес на своем грязном, с помятыми крыльями восьмилетнем джипе-универсале и припарковал его на заброшенной дороге, которая когда-то давно служила для вывозки бревен. А как только рассвело, продолжил путь на своих двоих с охотничьим карабином ("винчестер" модель 70, калибр 270, приклад из орехового дерева, оптический прицел с четырехкратным увеличением) на плече.

Тил любил лес на заре: бархатистая мягкость теней, проникающий сквозь ветви, усиливающийся с каждой минутой свет, запах ночной влаги. Нравились ему и тяжесть карабина на плече, и предвкушение охоты на оленя, но наибольшее удовлетворение приносило осознание того, что он – браконьер.

В округе Тил Пливер считался одним из самых удачливых торговцев недвижимостью, то есть никак не мог пожаловаться на бедность, но он терпеть не мог отдавать доллар за вещь, которую в другом месте мог приобрести за девяносто восемь центов, и отказывался платить даже пенс за то, что мог взять бесплатно. Ему принадлежала ферма на северо-восточной окраине Пайн-Риджа, административного центра округа, где власти штата решили проложить автомагистраль, и Пливер получил больше шестисот тысяч долларов, продав часть земли под мотель и ресторан быстрого обслуживания. Это была его крупнейшая сделка, но далеко не единственная. И без нее он по праву считался состоятельным человеком. Однако новый джип покупал раз в десять лет, ходил в одном костюме и мог провести три часа в супермаркете "Акме" в Пайн-Ридже, сравнивая цену аналогичных продуктов, чтобы в итоге сэкономить восемьдесят центов.

Мясо он не покупал никогда. Зачем платить за мясо, если в лесу его полным-полно, бегает на копытах, просит, чтобы его взяли? Тилу шел пятьдесят четвертый год. С семнадцати лет он охотился на оленей круглый год и еще ни разу не попался. Оленина никогда ему не нравилась, но за три с половиной десятка лет он съел ее тысячи фунтов, а потому иной раз его совершенно не тянуло обедать. Однако настроение Пливера всякий раз улучшалось, стоило ему подумать о том, сколько денег осталось у него в кармане и не попало в загребущие руки владельцев животноводческих ферм, мясных брокеров и членов профсоюза мясников.

Отшагав сорок минут по полого поднимающемуся склону и не обнаружив ни одного свежего следа, Тил решил передохнуть на большом плоском камне под двумя высокими соснами. Присев на край и поставив рядом карабин, он заметил какой-то предмет, торчащий из земли между его сапог.

Предмет этот наполовину зарылся в мягкий ковер из палых листьев и хвои. Его присыпало опавшими сосновыми иголками. Тил протянул руку, стряхнул иголки. Предмет формой напоминал футбольный мяч, но вдвое превосходил его размерами. Отполированная поверхность блестела, материал напоминал керамику, и Тил понял, что перед ним творение рук человеческих, потому что ни ветер, ни дождь не могли обеспечить такую чистоту обработки. Предмет был сине-черно-зеленый и своей необычностью он притягивал взгляд.

Пливер уже собирался встать с камня, опуститься на корточки и вырыть загадочный предмет из земли, когда на гладкой поверхности в нескольких местах открылись отверстия. В то же самое мгновение из них "выстрелили" черные щупальца. Обвились вокруг головы, шеи, рук и ног Тила. В три секунды его полностью обездвижили.

"Растение, – в ужасе подумал Тил Пливер. – Какое-то страшное растение, которого никто никогда не видел".

Боролся он яростно, но черные щупальца держали крепко. Он не смог ни подняться с камня, ни переместиться хотя бы на дюйм в одну или другую сторону.

Попытался закричать, но одно из щупальцев заткнуло ему рот.

Тил скосил глаза на этот странный шар и увидел, как в нем открылось новое отверстие, куда большего диаметра. Из него выдвинулось толстенное щупальце, целая труба, и начало подниматься к его лицу, покачиваясь, как змея под дудочку заклинателя. Черное, с темно-синими точечками, щупальце заканчивалось девятью тонкими, извивающимися отростками. Эти отростки, как паучьи лапки, прошлись по лицу, и Пливера передернуло от отвращения. Потом толстое щупальце отодвинулось от лица, наклонилось к груди, пронзило одежду, грудную клетку, вошло в сердце. Тил почувствовал, как девять отростков расползаются внутри его тела, и потерял сознание за мгновение до того, как обезуметь.