Неведомые дороги (сборник) - Кунц Дин Рей. Страница 88

Марни знала: что-то не так, вот-вот должно случиться что-то плохое, чего она не должна видеть. Она быстро положила котенка в коробку и спряталась за сеном.

Отец вошел, набрал из крана ведро воды, поставил перед коробкой с котятами. Пинки зашипела и выгнула спину. Отец поднял ее и закрыл в пустом ларе для овса, откуда понеслись пронзительные визги, более уместные в африканском вельде, чем на американской ферме. Марни чуть не рассмеялась, но вспомнила про отца, и смех застрял в горле.

Он же вновь повернулся к коробке с котятами. Осторожно поднял одного за шею, дважды погладил, а потом сунул с головой под воду. Котенок отчаянно засучил лапками, полетели брызги. Отец поморщился и стер капли с лица. Марни почувствовала боль в пальцах – с такой силой вжимала их в пол.

Почему? Почему-почему-почему?

Отец вытащил из ведра обмякшее тельце. Что-то розовое и кровавое висело изо рта котенка. Девочка не могла сказать – то ли это язык, то ли сердечко, которое выскочило из груди, пытаясь спастись от удушения.

Скоро умерли все шесть котят. Шесть маленьких пушистых комочков отец побросал в мешок. Завязал узлом. Достал Пинки из ларя. Дрожащая всем телом кошка вышла из амбара следом за ним, жалобно мяукая и шипя, когда он оглядывался на нее.

Марни долго лежала неподвижно, думая только о казни, в отчаянии стараясь понять. Бог послал ее отца? Бог велел ему убить котят... забрать их у нее? Если так, она не знала, как сможет стоять перед белым с золотом алтарем и принимать причастие. Марни встала и пошла к дому, кровь капала с ее пальцев.

– Ты принесла рецепт? – спросила мать, когда Марни открыла дверь кухни.

– Миссис Браун не смогла его найти. Сказала, что передаст завтра, – девочка даже удивлялась тому, как легко солгала. – Бог забрал моих котят? – неожиданно выпалила она.

Мать смутилась.

– Да, – и не нашлась, что добавить.

– Я посчитаюсь с богом! Он не имел права этого делать! Не имел! – и она выбежала из кухни к лестнице на второй этаж.

Мать проводила ее взглядом, не пытаясь остановить.

Марни Кауфилд медленно поднялась по ступеням, ведя рукой по гладким, полированным деревянным перилам.

Когда днем Уолтер Кауфилд вернулся с поля, он услышал звон бьющегося стекла. Вбежал в гостиную и увидел жену, лежащую у лестницы, перевернутый столик, осколки статуэток, которые на нем стояли.

– Мэри, Мэри, ты не ушиблась? – он наклонился к жене.

Она смотрела на него, но ее глаза застилал туман.

– Уолт! Господи, Уолт... наши драгоценные ангелочки. Ванна... наши драгоценные ангелочки!

Ночь бури

Ему было уже больше ста лет. Когда-то его собрали другие роботы на автоматизированной фабрике, для которой роботы уже много столетий являлись основной и единственной продукцией.

Звали его Куранов, и, как было принято у роботов, он колесил по Земле в поисках интересных занятий. Куранов поднимался на высочайшие горы мира с помощью специальных встроенных в тело приспособлений (шипы на металлических ногах, маленькие, но крепкие крючки на двенадцать пальцев, спасательная веревка с гарпуном, уложенная в специальную полость на груди и приготовленная к выбросу на случай, если он сорвется). А вот маленькие антигравитационные моторы с него снимали, чтобы сделать подъем максимально опасным, а потому интересным. После прохождения достаточно сложного и продолжительного по времени цикла герметизации, Куранов провел восемнадцать месяцев под водой, изучив значительную часть Тихого океана, пока ему не наскучили даже совокупления китов и непрерывно меняющаяся красота морского дна. Куранов пересекал пустыни, исследовал Полярный круг, спускался в бесчисленные пещеры. Попадал в буран, потоп, ураган, эпицентр землетрясения, которое по шкале Рихтера, если в она еще существовала, оценили бы в девять баллов. Однажды в изолирующим коконе опустился на глубину, равную половине расстояния до центра Земли, чтобы, безо всякой опасности для себя, понаблюдать за расплавленной магмой, сквозь которую били гейзеры раскаленных газов. В конце концов его утомило и это захватывающее зрелище, и он вновь поднялся на поверхность.

Прожив только половину из положенных ему двухсот лет, Куранов задался вопросом: а как он сможет выдержать еще столетие такой скуки?

Личный консультант Куранова, робот по имени Бикермайн, заверил его, что скука – явление временное и избавиться от нее – пара пустяков. Если робот умный, говорил Бикермайн, он найдет бесконечное удовольствие и даже не будет замечать бега времени, собирая и анализируя информацию как об окружающей среде, так и о взаимоотношениях природы и техники. Бикермайн в свои последние пятьдесят лет создал такую огромную и сложную информационную базу, что его определили в консультанты, которые всегда находились на одном месте, в стационарном положении, подсоединенные к материнскому компьютеру. И теперь, находя истинное наслаждение даже в информации, полученной из вторых рук, Бикермайн не скорбел об утрате подвижности; он, в конце концов, был духовным наставником многих роботов, и его авторитет был непререкаемым. А потому, когда Бикермайн советовал, Куранов слушал, оставляя скепсис при себе.

Согласно Бикермайну, проблема Куранова заключалась в том, что с самого начала своей жизни, с того момента, как он вышел за ворота фабрики, Куранов противопоставил себе величайшие из сил: океанские глубины, арктический холод, максимальные температуры и давления, а теперь, покорив все это, он не мог найти себе нового достойного противника. И тем не менее, продолжал консультант, Куранов испытал далеко не все. Уровень испытания напрямую соотносился с возможностями испытуемого выдержать его. Чем меньше таких возможностей, тем острее чувство победы, тем ценнее информация, накапливающаяся в банках данных.

«У тебя возникают какие-нибудь идеи!» – осведомился Бикермайн молча, поскольку общение шло по телепатическому каналу.

«Никаких».

Бикермайн объяснил.

Рукопашный бой с взрослым самцом-обезьяной с первого взгляда может показаться весьма неинтересным занятием, поскольку робот умственно и физически значительно превосходит обезьяну. Однако в конструкцию всегда можно внести модификации, призванные подравнять шансы. Если робот не сможет летать, не сможет ночью видеть так же хорошо, как и днем, лишится всех коммуникационных центров, кроме речевого, не сможет бегать со скоростью антилопы, не услышит шепот за тысячу ярдов... короче, останется без или сведет к минимуму стандартные характеристики, за исключением способности мыслить, не станет ли рукопашный бой такого робота с обезьяной крайне волнующим, не принесет ли он бесценные впечатления, которые станут жемчужиной базы данных?

"Я тебя понял, – признал Куранов. – Чтобы понять величие простого, надобно смирить себя".

«Именно».

На следующий день, следуя поставленной цели, Куранов сел в экспресс, идущий на север Монтаны, где ему предстояло поохотиться в компании четырех других роботов, потенциал которых также свели к минимуму.

В обычной ситуации они общались бы по телепатическому каналу. Но теперь им приходилось говорить друг с другом на забавном, клацающем языке, который изобрели специально для машин. Однако последние шестьсот лет роботы прекрасно без него обходились.

В обычной ситуации мысли о поездке на север и охоте на оленей и волков нагнали бы на роботов глубокую скуку. Теперь, однако, каждый с нетерпением ждал этой охоты, поскольку чувствовал, что испытание действительно будет едва ли не самым трудным в его жизни.

Энергичный, деловитый робот по имени Янус встретил охотников на маленькой станции Уокерс Уоч, неподалеку от северной границы Монтаны. Куранов понимал, что Янус на станции уже несколько месяцев не по призванию, а по необходимости, и, скорее всего, уже близится конец его двухлетней обязательной службы в Центральном агентстве. Слишком он был энергичным и деловитым. Говорил он быстро и вел себя так, словно старался максимально занять свое время и мысли, дабы не задумываться о скучных и тянущихся как резина днях, которые ему пришлось провести в Уокерс Уоч. Янус принадлежал к тем роботам, которые жаждали острых ощущений. Куранов чувствовал, что в один из дней он поставит перед собой недостижимую задачу и его жизнь оборвется задолго до отпущенного ему срока.