Темная игра смерти. Том 1 - Симмонс Дэн. Страница 29

– Конечно,– согласился Сол.– Внизу телефона я не заметил, но где-то он должен быть. Давайте позвоним шерифу Гентри. Мне будет предъявлено обвинение в незаконном проникновении в помещение, а вас, я думаю, обвинят в том же плюс то, что вы мне угрожали, и в незаконном владении оружием. Полагаю, оно не зарегистрировано?

Когда он упомянул фамилию шерифа, девушка подняла голову, не обратив внимания на его последний вопрос.

– Что вам известно об убийствах… в прошлую субботу? – Ее голос едва не прервался на слове «убийствах».

Сол прогнул спину, чтобы хоть как-то облегчить боль в шее и руках.

– Я знаю только то, о чем прочел в газетах,– ответил он.– Хотя и был знаком с одной из женщин, замешанных в этом деле, с Ниной Дрейтон. Мне кажется, здесь все гораздо сложнее, чем представляют себе полицейские, шериф Гентри и этот человек из ФБР, Хейнс.

– Что вы хотите сказать?

– Только то, что в прошлую субботу в городе погибли девять человек, и никто ничего не может объяснить,– ответил Сол.– И тем не менее я полагаю, что здесь есть общий связующий элемент, который власти совершенно упустили из виду. У меня болят руки, мисс. Я их сейчас опущу, но больше никаких движений делать не буду.– Он опустил руки, прежде чем она успела что-либо возразить.

Девушка отступила на полшага. Атмосфера старого дома сгустилась вокруг них. Где-то на улице заиграло радио в машине, но его сразу выключили.

– Я думаю, вы лжете,– медленно проговорила незнакомка.– Скорее всего, вы обычный вор или чокнутый охотник за сувенирами. А может, вы сами как-то связаны с этими убийствами?

Сол ничего не ответил, сосредоточенно глядя на нее в темноте. Маленький пистолет в ее руках был уже еле различим. Он чувствовал, что она в пребывает в нерешительности. Через несколько мгновений он заговорил:

– Престон, Джозеф Престон, фотограф. Вы его жена? Нет, вряд ли. Шериф Гентри сказал, что мистер Престон жил здесь в течение… двадцати шести лет, кажется. Так что, скорее всего, вы его дочь. Да, дочь.

Девушка отступила еще на шаг назад.

– Вашего отца убили на улице,– продолжил Сол.– Убили зверски и бессмысленно. Власти не могут сказать вам ничего определенного, а то, что они говорят, вас совершенно не удовлетворяет, поэтому вы решили действовать сами. Возможно, вы наблюдаете за этим домом уже несколько дней в надежде что-то выяснить. И тут появляется какой-то еврей из Нью-Йорка в белой кепке и лезет через забор. Конечно, вы понимаете, что такой шанс упускать нельзя. Так?

Молодая женщина по-прежнему молчала, но пистолет опустила. Солу показалось, что плечи ее дрогнули. Уж не плачет ли она?

– Ну что ж.– Он слегка коснулся ее руки.– Возможно, я смогу вам чем-то помочь. Вдвоем нам проще будет найти объяснение этому безумию. Пойдемте отсюда, в этом доме пахнет смертью.

Дождь прекратился. В саду пахло мокрыми листьями и землей. Девушка провела Сола к дальней стене каретного сарая, к дыре, проделанной между старой чугунной решеткой и новой стальной сеткой. Он протиснулся в дыру вслед за ней, заметив, что она сунула пистолет в карман своего плаща. Они пошли по переулку, гравий тихо скрипел у них под ногами.

– Откуда вы узнали? – спросила она.

– Догадался.

Дойдя до перекрестка, они остановились и некоторое время стояли молча.

– Моя машина там, у парадного входа.

– Да? А как же вы меня увидели?

– Я заметила вас, когда вы проезжали мимо. Вы очень пристально вглядывались в окна и почти остановились перед домом. После того как ваша машина свернула за угол, я пошла сюда, чтобы проверить.

– Гм… Из меня получился бы плохой шпион.

– Вы действительно психиатр?

– Да.

– Но вы не из здешних мест.

– Нет, из Нью-Йорка. Я иногда работаю в клинике Колумбийского университета.

– Вы американец?

– Да.

– А ваш акцент… немецкий?

– Нет. Я родился в Польше. Как вас зовут?

– Натали. Натали Престон. Мой отец был… Ну, вы все знаете.

– Я очень мало знаю. А в данный момент с уверенностью могу сказать только одно.

– И что же? – Лицо молодой женщины казалось очень напряженным.

– Что я умираю с голоду. Ничего не ел с самого утра, не считая чашки жуткого кофе, выпитого в кабинете шерифа. Если вы согласитесь поужинать со мной где-нибудь, мы могли бы продолжить беседу.

– Да. Но только при двух условиях,– кивнула Натали Престон.

– Каких?

– Во-первых, вы мне расскажете все, что знаете по поводу гибели моего отца. Все, что может ее как-то объяснить.

– А во-вторых?

– Вы снимете свою промокшую кепку, когда мы будем есть.

– Согласен.

Ресторан назывался «У Генри» и располагался совсем недалеко, возле старого рынка. Снаружи он выглядел не очень-то респектабельно: побеленные стены без окон и каких-либо украшений с единственной светящейся вывеской над узкой дверью. Внутри помещение было старым, темным и напоминало Солу гостиницу около Лодзи, где его семья иногда обедала, когда он был еще ребенком. Между столами бесшумно сновали высокие чернокожие официанты в чистых белых куртках. В воздухе стоял терпкий возбуждающий запах вина, пива и даров моря.

– Чудно,– обрадовался Сол.– Если тут еда такая же вкусная, как запахи, это будет что-то незабываемое.

Его надежды полностью оправдались. Натали заказала салат с креветками, а Сол съел несколько кусков меч-рыбы, поджаренных на вертеле, с овощами и картофелем. Оба пили холодное белое вино и разговаривали обо всем на свете, кроме того, зачем пришли сюда. Натали узнала, что Сол Ласки живет один, хотя и обременен экономкой, оказавшейся наполовину ведьмой, наполовину терапевтом. Он объяснил Натали, что ему никогда не придется обращаться за профессиональной помощью к своим коллегам, пока рядом есть Тима, поскольку она не переставая растолковывает ему его же неврозы и сама ищет способы их лечения.

– Значит, у вас нет семьи? – спросила Натали.

– Здесь только племянник.– Сол кивнул официанту, убравшему тарелки с их стола.– В Израиле у меня кузина и множество более дальних родственников.

Сол в свою очередь узнал, что мать Натали умерла несколько лет назад, а сама девушка сейчас учится в аспирантуре в Сент-Луисе.

– А почему так далеко от дома? В Чарлстоне ведь тоже есть университет. И в Южной Каролине… Там преподавал один мой коллега.

– Правильно,– кивнула Натали.– Есть еще и университет Боба Джонса в Гринвилле, но отец хотел, чтобы я уехала подальше от «зоны бедных белых хулиганов», как он ее называл. В Сент-Луисе прекрасная аспирантура по педагогике. Пожалуй, это одно из лучших заведений для человека с дипломом по искусству. Во всяком случае, там мне даже удалось стать стипендиатом.

– Вы художница?

– Фотограф. Немного занималась кино, рисовала и писала маслом. Вторая специальность у меня английский язык. Я училась в Оберлине, Огайо. Приходилось слышать?

– Да.

– В общем, одна моя подруга, Диана Гольд,– она пишет акварелью, и очень, кстати, хорошо,– в прошлом году убедила меня заняться преподаванием. И почему я вам все это рассказываю?

Сол улыбнулся. Официант принес счет, и Ласки настоял, что оплатит его сам.

– Вы мне так ничего и не скажете? – спросила Натали. В голосе ее прозвучала боль.

– Напротив,– заверил он.– Я, возможно, расскажу вам больше, чем когда-либо кому-то рассказывал. Вопрос только – почему?

– Что почему?

– Почему мы доверяем друг другу? Вы видите, как незнакомый человек вламывается в чужой дом, а два часа спустя мы уже мирно ужинаем вместе. Я же встречаюсь с молодой женщиной, которая наставляет на меня пистолет, но готов поделиться с ней чем-то таким, что оставалось невысказанным много лет. Почему так, мисс Престон?

– Зовите меня Натали. Я могу объяснить только то, что чувствую сама.

– Объясните, пожалуйста.

– У вас честное лицо, доктор Ласки. Нет, «честное» – не то слово, скорее неравнодушное. В вашей жизни было много печали… – Натали смолкла.