Ваше Сиятельство 7 (СИ) - Моури Эрли. Страница 48

— Ты радуешь, Саш. Все чаще поступаешь, как взрослый мужчина, на которого можно положиться. Конечно, после всех этих ужасов в Лондоне, Элизабет нужна защита, — графиня частично знала о злоключениях миссис Барнс и, звякнув столовым ножом о край тарелки, продолжила: — Какое бы не было потом имя у Элизабет, она останется сестрой нашего Майкла и о ней нужно позаботиться.

Кажется, мама начала свыкаться с мыслью, что я взрослый и поборола в себе неприязнь к миссис Барнс. Хотя это могло случиться лишь на недолгое время ввиду ее прекрасного настроения в это вечер.

Надежда Дмитриевна подала мне фаршированную щуку и запеченный с грибами картофель. Блеск свечей отражался на позолоченном ободке тарелки, столовых приборов и создавал приятнейшее настроение. Пока я наслаждался вкусной едой, мама поделилась планами:

— Саш, я решила, нам мало одного эрмимобиля. Сегодня мы с Майклом посмотрим в информационной сети, какие модели рекомендуют — выберем, какая предпочтительнее для нас. Возможно, купим еще один «Гепард», но другого цвета, чтобы не путаться.

— Думаю, это правильное решение. Могу выделить на покупку десять тысяч, — предложил я, разрезая рыбу на куски помельче. Несмотря на очень приличные доходы, которые мне переводили на банковский счет из производственного подразделения Голицына, последнее время траты были так велики, что более названной суммы я не мог позволить. Тем более первого июня мы с Ольгой улетали на отдых, а хорошая гостиница на Карибах тоже стоила хороших денег.

После ужина мы с Майклом поднялись в мою комнату, и я, вытащив из сейфа мою рабочую папку с листками переводов, спросил барона:

— Как дела с твоей научной статьей? Она вышла в журнале британского исторического общества?

— Да, даже в трех журналах. Главная публикация в «World History». Пришло много писем. И кое-кто догадывается, что в статье задействованы какие-то древние источники, которые либо пока не известны официальной науке, либо известны, но не переведены. Я даже получил письмо от герцога Энтони Уэйна. Правда он не столько хвалил меня, сколько выражал недоверие и требовал сообщить на каких именно источниках основан мой труд.

— Вот как? — я потянулся к «Никольским», лежавшим возле пепельницы на столе. У меня начал созревать кое-какой план. — Это тот самый Уэйн, который глава британского общества Исследователей Закрытой Истории? — Милтон кивнул, мигом посерьезнел, а я продолжил так: — Ответьте ему, что за основу ты взял частичный перевод одной из пластин… Кстати, ты не догадался как называются тем самые пластины, грифельный оттиск, одной из которых ты сделал?

— Нет. Вы же сказали, никому не показывать оттиск и пока держать все это в тайне еще две недели. Я никому не говорил о пластинах, не упомянул их в статье, хотя две недели уже прошли, — барон, сидя в кресле все пытался разглядеть листки, которые я вытащил из папки.

— Все верно, но теперь мы сделаем так, — я достал из сейфа бархатную шкатулку с пластинами Свидетельств Лагура Бархума. Открыл ее и выложил увесистые прямоугольники черной бронзы, блестевшие позолотой на выпуклых пиктограммах. — Это, господин Милтон, не что иное, как Свидетельства Лагура Бархума. Реликвия наверняка известная вам.

Майкл разволновался. Он не смог усидеть на месте, вскочил и спросил:

— Можно потрогать?

Какой же он все-таки до сих пор ребенок!

— Конечно, трогай, смотри, изучай, но пока только глазами, — сказал я и продолжил свою мысль, прерванную прежде: — Итак, ответь этому Уэйну, что за основу твоей статьи взят перевод одной из пластин Свидетельств Бархума. Сделал его некий человек, проживающий в Лондоне. Работал он над ним долго — более полугода, но в результате ему открылось понимание древнего языка и дальше перевод пойдет быстрее, и скоро мир увидит перевод еще нескольких пластин.

— Но Уэйн знает почти всех, кто способен сделать перевод с древних языков, — заметил барон, не выпуская пластину.

— Вот именно: почти всех, — я выделил интонацией слово «почти». — Пусть помечется, подумает, кого он еще не знает или знает, но тот смог сделать перевод, не извещая об этом его важность герцога Уэйна. Еще нужно ему донести, что этот на редкость одаренный человек собирается в Россию, потому как Свидетельства Бархума находятся в коллекции одного важного и титуловано подданного Российской империи, с которым ты в прекрасных отношениях. И еще скажи, что переводчик из Лондона был так добр, что поделился с тобой смысловым пониманием некоторых пиктограмм.

— Он вряд ли поверит, — возразил Майкл.

— Поверит, если ты поделишься вот этим… — я сел за стол, взял чистый листок, наложил его на половину второй пластины и сделал графитовый оттиск, водя грифелем карандаша, так что оттиск занял лишь половину листа. На другой половине, пользуясь стрелками связей я обозначил значение некоторых пиктограмм на английском языке. При чем выбрал те, которые повторялись, чтобы человек, знающий толк в переводе увидел связи и соответствие со смыслом сделанного перевода. Я не сомневался, что мои подсказки хоть и будут иметь для толкового переводчика огромное значение, все равно он не сможет перевести пластины сам, даже если они окажутся в его руках. — Этим поделишься, — продолжил я, протягивая Майклу листок. — И еще пришлешь ему фото данной пластины. Можно даже сделать его с двух сторон. Хотя с фото… В общем, это завтра решим.

— Но зачем это нужно? — недоумевал Майкл. — Герцог Энтони Уэйн нам точно не друг. Вы же понимаете, что это… — барон слегка раскраснелся от возбуждения, — это может им очень помочь с переводом, если вдруг пластины окажутся у них. Там, вокруг Уэйна очень непростые люди, и не только ученые, а те, кто занимается добычей исторических ценностей незаконными методами. Они пожалуют сюда, в Россию.

— Вот для этого и нужно твое сообщение Уэйну именно в таком виде. Отправишь его срочным заказным письмом, — я прикурил сигарету, лежавшую на столе и объяснил барону свой план так: — Это нужно для того, чтобы там, в Лондоне всполошились, мол у русских может скоро оказаться полный перевод Свидетельств Лагура Бархума. Они всеми силами постараются этого избежать. Постараются завладеть этими пластинами правдами и неправдами, а также найти этого переводчика. Позже мы им сами подбросим способ, как можно завладеть пластинами. Как ты думаешь этот… — я затянулся, прикрыв левый глаз от дыма. — Эта информация, которую ты перешлешь Уэйну долетит до графа Чарльза Бекера?

— Вы что-то задумали с его Ключом Кайрен Туам? — догадался Милтон.

— Да. Мне нужен его Ключ, — согласился я. — Та информация, что ты собрал, Майкл свидетельствует, что этот Ключ был создан одним из мастеров служит и для входа в закрытые залы пещеры Конца и Начала. По другим свидетельствам именно там находится Хранилище Знаний. Теперь в этом нет сомнений.

— Я понимаю, но с этим ключом все намного сложнее, его не удастся получить так легко как свиток виконта Уоллеса, — сказал англичанин, вернув пластину на стол и взяв другую. — И, конечно, графу Бекеру станет известно содержание моего сообщения. Я не понимаю, как это может вас приблизить к Ключу Кайрен Туам.

— Позже мы предложим Бекеру сделку. Якобы некий коллекционер из России, имеющий в коллекции пластины со Свидетельствами Лагура Бархума, желает иметь в своей коллекции копию ключа Ключу Кайрен Туам. Взамен, он готов предоставить точную копию Свидетельств Бархума или заплатить очень большие деньги лишь за возможность снять копию с ключа, — сказал я, сбив пепел с сигареты. — Мне важно донести это до графа Бейкера, но после того, как всполошится герцог Уэйн. Так нужно потому, что граф Бейкер большей частью обычный коллекционер и интересы империи для него не на самом первом месте. Получив такое предложение, он вряд ли будет спешить. А герцог Уэйн не позволит ему долго размышлять и поторопит со сделкой. Так же ты, Майкл, напишешь еще одну статью, основанную якобы на переводе части третьей пластины Свидетельств Бархума. В ней должно быть сказано, что существует дубликат Ключа Кайрен Туам, и он находится где-то в древнем храме на Кашмире.