Ночной кошмар (Властители душ) - Кунц Дин Рей. Страница 13

- Ах, да, конечно! Они крутят своими очаровательными маленькими попками каждый вечер в главном зале отеля "Фортуната". Но они устраивают представления и на крыше. И ты уж мне поверь, способность к танцам - не главное их дарование.

Салсбери бросило в жар, хотя в кабине "Джет Рэнджера" и было прохладно. Женщины... Как он боялся их и как отчаянно хотел обладать ими! Для Даусона контроль над мыслями означал безграничное богатство, финансовое удушение всего мира. Для Клингера это могло значить неограниченную власть, исполнение всех его приказов. Но для Салсбери это означало возможность заниматься сексом сколько угодно, любыми способами, какие только ему взбредут в голову, с любой женщиной, которую бы он возжелал. Окуривая дымом кабину, Клингер заявил:

- Держу пари, что ты был бы не прочь затащить обеих малышек к себе в постель и засунуть одной и другой. Хочется, правда?

- А кому бы не захотелось?

- Их трудно удовлетворить, - хихикнул Клингер. - Чтобы их осчастливить, нужен необычайно выносливый мужчина. Думаешь, ты смог бы выдержать обеих: и Кристал, и Дейзи?

- Я бы заставил их потрудиться.

Клингер громко захохотал. Салсбери ненавидел его в это мгновение. Эта грубая скотина всего лишь влиятельная продажная тварь, подумал Огден. Его можно купить - и купить дешево. Так или иначе, а он помогает "Фьючерс Интернешнл" заполучить контракты с Пентагоном. А взамен он получает отдых в Лас-Вегасе, да еще нечто вроде стипендии, которая капает на его счет в швейцарском банке. В этой сделке только одно не стыковалось с личной философией Леонарда Даусона.

Салсбери спросил Клингера:

- А девочек тоже Леонард оплачивает?

- Ну, не я же. Мне никогда не приходится платить за это. - Тяжелым взглядом он смотрел на Салсбери, пока не убедился, что ученый ему поверил. - В отеле выписывают счет. Он оплачивается "Фьючерс". Но мы с Леонардом оба делаем вид, что знать не знаем про девиц. Когда он спрашивает меня, как мне отдыхалось, это звучит так, словно все, что я могу делать, так только сидеть на краю бассейна и почитывать книжонки. - Эта мысль его позабавила. Он продолжал посасывать свою сигарету. - Леонард пуританин, но он хорошо знает, что личные убеждения не должны мешать бизнесу. - Он покачал головой. - Да, твой шеф - человек.

- Он мне не шеф, - заметил Салсбери. Казалось, Клингер его не услышал. - Мы с Леонардом партнеры, - добавил Салсбери.

Клингер сверху вниз окинул его взглядом.

- Партнеры.

- Вот именно.

Их глаза встретились.

Через несколько секунд Салсбери нехотя отвел взгляд.

- Партнеры, - повторил Клингер. Не верилось ему в это.

"Но мы именно партнеры, - думал Салсбери. - Даусон мог нанять вертолет, номер в отеле "Фортуна-та", Кристал, Дейзи и тебя. Но меня он не нанимал и никогда не сможет нанять. Никогда".

В аэропорту Лас-Вегаса вертолет приземлился "в тридцати ярдах от великолепного белого лайнера, на фюзеляже которого сверкала алая надпись: "Фьючерс Интернешнл".

Пятнадцать минут спустя они были опять в воздухе, на пути к незабываемой полосе земли возле озера Тахо. Клингер откинул свой пристяжной ремень и сказал:

- Думаю, ты собираешься взять у меня интервью.

- Так и есть. У нас на это целых два часа. - Он положил на колени диктофон. - Слышал ли ты когда-нибудь о подсознательных...

- Прежде чем мы начнем, я бы хотел пропустить виски.

- Думаю, бар на борту есть.

- Отлично. Просто здорово.

- Где-то сзади. - Салсбери махнул рукой через плечо.

Клингер распорядился:

- Смешай мне четыре унции шотландского виски и четыре кубика льда в стакане на восемь унций.

Поначалу Салсбери просто ушам своим не поверил. Потом до него дошло: генералы никогда сами не готовят для себя выпивку. "Не давай ему запугать себя", подумал он. И все же вдруг почувствовал, как помимо воли встает и идет в хвостовой отсек самолета. Словно не владеет собственным телом. Когда он вернулся со стаканом виски, Клингер даже не сказал ему спасибо.

- Так говоришь, что ты один из партнеров Леонарда?

Салсбери понял, что, взяв на себя обязанности официанта, а не хозяина, только усилил подозрение генерала, что слово "партнер" к нему не подходит.

Этот ублюдок проверял его.

Его стали одолевать сомнения, не слишком ли много для него и Даусона, и Клингера. Способен ли он противостоять на ринге этим борцам-тяжеловесам? Он должен был приготовиться к отражению нокаутирующего удара.

Он немедленно прогнал эту мысль. Без Даусона и генерала он не сможет продолжать скрывать свои открытия, которые финансирует правительство и на которые оно немедленно захочет наложить лапу, лишь только узнает об их существовании. У него не было выбора, приходилось сотрудничать с этими людьми; и он знал, что ему следует быть осторожным, подозрительным, все время начеку. Но человек может, не беспокоясь, позволить себе делить ложе с чертом, пока он держит под подушкой заряженный револьвер. Но сможет ли это сделать он?

Особняк Даусона, сосновый дом в двадцать пять комнат, фасадом выходил на озеро Тахо в штате Невада; этот дом Даусона получил две награды - за лучший дизайн и архитектуру - и был отмечен в "Прекрасном доме". Особняк стоял у самой кромки воды на поляне в пять акров, а позади него поднимались сотни величавых сосен; казалось, строение являлось частью окружающего пейзажа, вырастало из него, хотя линии здания были вполне современными. Первый этаж был мощным, округлым, сложенным из грубого камня, без единого окна. Следующий ярус - круг того же размера, что и первый, - был чуть выше нижнего. Со стороны озера второй ярус как бы нависал над первым, скрывая маленькую лодочную пристань; на озеро выходило и окно двенадцати футов высотой, из которого открывался величественный вид на воду, и покрытые соснами отдаленные склоны. Куполообразная черная, крытая шифером крыша была увенчана высоким восьмифутовым шпилем.

Впервые увидев это сооружение, Салсбери подумал, что оно сродни тем футуристическим церквям, которые поднимались в последние десять-пятнадцать лет в процветающих фешенебельных пригородах. Забыв о такте, он выпалил все это, но Леонард тогда воспринял его замечание как комплимент. Однако встречаясь, с Даусоном еженедельно последние три месяца, Огден узнал о некоторой эксцентричности хозяина и уверился, что дом изначально замышлялся как храм, что Даусон намеревался превратить его в священный монумент благоденствия и силы.

Сосновый дом и стоил примерно столько же, сколько церковь: полтора миллиона долларов, включая стоимость земли. Тем не менее, это был всего лишь один из пяти домов и трех громадных квартир, которыми Даусон и его жена владели в Соединенных Штатах, на Ямайке, в Англии и Европе.

После обеда трое мужчин расположились в удобных креслах в гостиной, вблизи от окна с живописным видом. Тахо, одно из глубочайших высокогорных озер в мире, блестело в лучах заходящего, солнца, почти скатившегося с неба и скрывающегося за горами. По утрам вода была прозрачно-зеленоватой. Днем она приобретала цвет чистого голубого кристалла. Сейчас, прежде чем стать черной, как смоль, вода, словно пурпурный бархат, переливалась у берега. Пять или десять минут они наслаждались видом, перебрасываясь лишь отдельными замечаниями о поданном на обед мясе или о бренди, которое они потягивали.

Наконец Даусон повернулся к генералу и произнес:

- Эрнст, что ты думаешь о подсознательном внушении?

Генералу явно был неприятен этот внезапный переход от отдыха к делам.

- Это прекрасно.

- Ты не сомневаешься?

- Что оно существует? Ни в малейшей степени. У твоего человека есть этому доказательства. Но он так и не объяснил, какое отношение ко мне имеет подсознательное внушение.

Потягивая бренди, смакуя его, Даусон кивнул в сторону Салсбери.