Истинно моя (ЛП) - Роуз Николь. Страница 18

— Что? — Я смотрю на него. — Ты не серьезно. Вот только… — Я уже могу сказать, что он совершенно серьезен. Этот сумасшедший мужчина намерен немедленно жениться на мне.

Я смотрю на бабушку и Бетси и обнаруживаю, что они радостно смотрят на нас. Они полностью согласны с этим планом.

— Как я стала единственным голосом разума в этом доме? — бормочу я в потолок.

— Потому что ты драматична, дорогая, — говорит бабушка. — Просто скажи мальчику «да» и приступай к делу.

— Ты должна уговорить меня не торопиться.

— Мне восемьдесят, Эммалин. Единственный способ делать что-то в моем возрасте — это поспешить. В противном случае ты можешь проснуться мертвой.

— Ты не можешь проснуться мертвой, бабушка.

— О? Значит, ты эксперт?

Зейн усмехается.

— Не поощряй ее.

— Она права, — говорит он, пожимая плечами.

— Ты соглашаешься с ней только потому, что она принимает твою сторону.

— Может быть, но это не отменяет того факта, что она права. — Он ухмыляется мне. — Хватит думать и начни планировать свадьбу своей мечты, ягненок. Мои правила, помнишь?

— В твоих правилах ничего не говорилось о том, что я выйду за тебя замуж, Зейн Кармайкл!

— Это было написано мелким шрифтом.

— А ты всегда читаешь мелкий шрифт, девочка, — хихикает Бетси.

— Ты действительно собираешься спорить со мной из-за этого, малышка? Мы оба знаем, что ты хочешь этого так же сильно, как и я, — шепчет Зейн. — Если бы ты этого не хотела, то не позволила бы пробраться к твоей входной двери.

Я украдкой взглянула на бабушку и Бетси.

— Мы старые, а не глупые, Эммалин. Единственное, от чего этот мальчик защищает тебя — это от того, кто пытается украсть тебя у него.

— По крайней мере, мне не придется беспокоиться о том, что кто-то из вас попытается купить пистолет, чтобы защитить этот дом, — бормочу я, испытывая облегчение, что мы больше не притворяемся. Я не думаю, что кто-то из нас был в этом хорош. Но мы оба были готовы сделать это в любом случае. Возможно, бабушка и Бетси не единственные сумасшедшие в этой комнате.

— Зачем мне покупать пистолет? — спрашивает бабушка. — У меня уже есть один в шкафу.

— Ты не могла, — стону я.

— Конечно могла. Думаешь, единственное, что оставил мне твой дедушка, это деньги? — Она цокает, ее пышные волосы подпрыгивают от силы тряски головы. — Тебе следует знать меня лучше, Эммалин. Правда.

— Ты умеешь из него стрелять? — спрашивает Зейн, наконец-то обеспокоенный чем-то. Давно пора! Я имею в виду, честно.

— Понятия не имею, — весело говорит бабушка. — Но у меня есть коробка с патронами, и я знаю, куда их вставлять. Я также знаю, где находится рабочая часть этой штуки. Думаю, я разберусь.

Зейн слегка бледнеет.

— Кажется, мне стоит забрать пистолет.

Бабушка пожимает плечами, как будто не имеет значения, у кого есть пистолет, лишь бы он стрелял.

— Мы планируем эту свадьбу или нет? — спрашивает Бетси.

Все взгляды обращены в мою сторону, терпеливо ожидая моего ответа.

— Ты меня не спрашивал, — шиплю я Зейну.

— И поэтому ты медлишь с ответом «да»?

— Я не могу сказать «да», если не было вопроса, Зейн Кармайкл.

— В таком случае… — Он падает на одно колено прямо посреди комнаты, одна рука все еще нагружена сумками с покупками. Он осторожно откладывает их в сторону, прежде чем полезть в карман за чем-то.

Слезы наворачиваются на мои глаза, когда он протягивает руку, и я замечаю кольцо, лежащее на его ладони.

— Ты дала ему свое кольцо, — шепчу я бабушке.

— Конечно. Оно принадлежит тебе с тех пор, как умер твой дедушка. Я просто ждала, когда ты найдешь мужчину, достойного тебя. Теперь, когда ты это сделала, пришло время, чтобы это старое кольцо засияло на твоем пальце там, где ему самое место.

Я всхлипываю, пытаясь — и безуспешно — побороть слезы. Она дарит мне свое кольцо и думает, что Зейн достоин меня. Ее суждения могут быть ошибочными в большинстве случаев, но сегодня они безупречны. Нет никого более достойного меня. Я не думаю, что когда-либо будет.

Для меня это сумасшествие… и это не так страшно, как я позволяла себе верить. Впервые я понимаю, что это совсем не страшно. На самом деле, полностью противоположное. Ничто не сделает меня счастливее, чем провести остаток жизни, любя этого сумасшедшего.

— Зейн?

— Да, ягненок?

— Я должна уволить тебя как моего телохранителя.

Он склоняет голову набок, с любопытством глядя на меня.

— Почему это, ягненок?

— По-видимому, у меня внезапно появилась вакансия для жениха. Я надеялась, что вместо этого ты захочешь занять эту должность.

Его улыбка достаточно яркая, чтобы осветить всю комнату.

— Ах, да? — Он хватает меня за руку, надевая бабушкино кольцо на мой палец. — Думаю, я смогу это сделать.

— Ты уверен? Я слышала, скоро будет свадьба.

— Очень скоро, — рычит он, поднимаясь на ноги с огнем в глазах. — Как можно скорее.

— Да? Ты уверен, что свободен? — Я дразню. — Может быть, нам стоит проверить и убедиться, что мне не нужно спрашивать…

Я визжу от смеха, когда он подхватывает меня на руки.

— Закончи это предложение, и я отшлёпаю тебя прямо здесь, перед бабушкой и Бетси, — рычит он, заслужив воркование от них обоих. Его губы коснулись моих, крадя мой смех и мое дыхание.

Я цепляюсь за его широкие плечи, счастливая, влюбленная… и окруженная лучшими сумасшедшими. Теми, кто пропитан любовью и закален семейными узами.

Эпилог

Зейн

Пять лет спустя

— Зейн, — стонет Эмма, вращая бедрами и опускаясь на мой член по самое основание. Я стону, обхватывая ее волосы своим кулаком, а затем осторожно хватаю ее и тяну вниз ко рту.

— Я же говорил тебе молчать, — рычу я, кусая ее нижнюю губу. — Если ты разбудишь их до того, как я с тобой закончу, ты заплатишь за это позже.

Она снова стонет, на этот раз громче. Она играет с огнем, пытаясь обжечься. Это ее любимое занятие. Если я говорю ей не делать чего-то, она изо всех сил старается это сделать. Это не должно меня так сильно возбуждать, но прошло уже пять лет, а мой член до сих пор твердеет каждый раз, когда она так делает.

Она тоже это знает. Она бесстыдно использует это в своих целях. Я люблю каждую секунду этого. Ее волшебный аромат до сих пор остается моим любимым.

Все в нашем окружении это знают. Я не скрываю, что одержим своей женой. Когда дело касается ее, я собственнический и чрезмерно опекающий ублюдок, и я не извиняюсь за это. Она центр моей вселенной. Без нее все это чертово дело развалится.

Моя жизнь обрела смысл в тот день, когда она вошла в нее на тех нелепых каблуках. С тех пор это обретало немного больше смысла с каждым днем. Она цель, страсть, причина. Черт, она все.

— Зейн, — хнычет она. — Пожалуйста.

— Пожалуйста, что, ягненок?

— Сильнее.

— Так? — Я поднимаю ее только для того, чтобы дернуть обратно на свой член.

— Да! — она хнычет, запрокинув голову.

Я делаю это снова и снова, поднимая бедра, встречая каждый сильный толчок, пытаясь проникнуть как можно глубже. Пытаюсь свести ее с ума, как она меня. Господи, она понятия не имеет, что делает со мной.

Или, может быть, она знает. Я говорю ей это уже пять лет. Она знает каждую мою пошлую мысль. Я также говорю ей и милые. Они смешиваются с пошлыми, когда она вот так обхватывает мой член, и льются потоком с моих губ.

Я снова опускаю ее, прижимая основание своего члена к ее клитору.

Ее сладкий вздох дает мне понять, насколько она близка. Слава Богу. Мои яйца не выдержат большего. Она каждый раз является самым сладким мучением.

Я просовываю руку между нами, прижимая большой палец к ее клитору.

— Давай, ягненок. Прежде чем я переверну тебя и отшлепаю твою идеальную задницу, пока трахаю ее.

Моя угроза сработала, как и предполагалось. Она грязная маленькая штучка. Нет ничего, что бы мы не сделали за последние пять лет… и нет ни одного момента, который бы ей не понравился. Но когда я брал обе ее дырочки, и на ней остались отпечатки моих рук? Я думаю, это ее личная версия рая.