Отродье ночи (Шорохи) - Кунц Дин Рей. Страница 22

Фрэнк, стараясь не смотреть на колыхавшуюся прямо перед ним грудь, прошмыгнул боком в дверной проем и побежал вниз по лестнице. Тони улыбнулся и сказал:

— Спасибо за помощь, мисс Хаверби.

Она, впервые за время их беседы, внимательно посмотрела на Тони. Сейчас он заметил живой огонек в ее глазах.

— Я собираюсь бросить это дело. Я ведь когда-то вращалась в богатых кругах общества.

Тони не хотелось выслушивать признания этой женщины, но в ней было что-то притягивающее, и он, словно зачарованный, остановился.

— Когда мне было двадцать три, я бросила работу в ресторане. Тогда только восходила звезда «Битлз», началось повальное увлечение рок-музыкой. Какие возможности представились молодой девчонке: знакомства со звездами, поездки с группами по всей стране! О, какие это были годы! Какая жизнь! Мы все имели. Я переспала со многими знаменитостями. Меня знали и любили.

Она принялась перечислять все известные ей рок-группы шестидесятых годов. Трудно было решить, с какими из них она, действительно, путешествовала по стране, а какие — просто присочинила.

Раньше Тони совершенно не знал, да и не хотел знать, какова судьба многочисленных женщин-детей, следовавших за своими избранниками и отдавших им лучшие годы жизни. Теперь перед ним оказался живой пример. Эти женщины всюду бывали со своими кумирами, поклонялись им, как идолам, делились с ними наркотиками, доставляли телесные наслаждения, совершенно не задумываясь о том, что слава не вечна и завтра они никому не будут нужны. И в один прекрасный день, когда от употребления наркотиков явственно проступали на еще молодом лице морщинки, гас блеск в глазах и грудь теряла упругость, эту женщину изгоняли. Конечно, она еще могла пристроиться к другой группе, но долго это продолжаться не могло. Век «девочки-подружки» недолог, и ее заменяли на свежую, еще не испорченную девчонку. Для таких женщин жизнь семейная была уже немыслима, вернуться назад они не могли, хотя некоторые из них надеялись каким-нибудь образом пристроиться к знаменитостям. К последнему типу относилась и Лана. Свою нынешнюю работу она считала временной, ее не достойной. Скоро, она думала, ей удастся вернуться к «хорошим друзьям».

— Надолго я здесь не задержусь, — продолжала Лана Хаверби. — Я предчувствую, что меня ожидает что-то необычное.

«То, ради чего она жила, уже никогда к ней не вернется», — подумал Тони. И поэтому вид этой храбрящейся женщины был жалок.

— А... да... конечно. Я хочу, чтобы вам повезло, — проговорил, наконец, Тони и направился к выходу.

Ее глаза вновь подернулись пеплом, живой огонек погас, у двери стояла немолодая, несчастная женщина: плечи расправлены, грудь вперед. Она, как ей думалось, соблазнительно улыбалась, качнув полными бедрами:

— Если захочешь выпить или, ну, знаешь, поболтать...

— Спасибо, — поблагодарил Тони.

— Приезжай в гости.

— Хорошо, — солгал он и торопливо добавил: — Да, я обязательно загляну.

Спустившись по ступенькам, он оглянулся и увидел, что она по-прежнему стояла в двери, склонив голову набок и рассеянно глядя в пустоту.

Когда Тони сел в машину, Фрэнк сказал:

— Я думал, она вцепилась в тебя когтями и не отпускает. Хотел уже вызывать спасателей.

Тони не улыбнулся на шутку Фрэнка.

— Это печально.

— Что?

— Лана Хаверби.

— Шутишь?

— Серьезно.

— Она просто дура, — сказал Фрэнк. — Но каков Бобби? Купил «ягуар».

— Если не грабил банки, то мог заниматься наркотиками.

— Круг поисков этого сукина сына расширяется, — сказал Фрэнк. — Мы можем пойти по улицам и взяться за торговцев. Припугнуть их хорошенько, они сами принесут нам Бобби на серебряном блюде.

— А я пока позвоню, — сказал Тони.

Тони хотел узнать, зарегистрирован ли черный «ягуар» на имя Жуана Масквези, если да, то к поискам Бобби можно привлечь и дорожно-патрульную службу.

Но даже в этом случае нельзя рассчитывать на скорую поимку преступника. В любом другом городе опасного преступника вычисляют примерно за месяц. Но в Лос-Анджелесе все иначе: это самый большой город в стране, он занимает более пятисот квадратных милей. Население, включая незарегистрированных, приближается к девяти миллионам. Преступнику нечего бояться, что его обнаружат в этом бесчисленном сплетении улиц, переулков и автострад.

Тони включил служебную связь и сделал запрос на имя Жуана Масквези. В микрофоне раздался приятный женский голос. Телефонистка сообщила, что на имя Фрэнка и Тони был вызов два часа назад. Сейчас было 11.45. Что-то случилось в доме Хилари Томас, другая полицейская машина уже побывала там.

Сжимая в руках микрофон, Тони победно взглянул на Фрэнка.

— Я так и знал! Черт возьми! Я был уверен, она не лжет.

— Погоди радоваться, — недовольно ответил Фрэнк.

Через несколько минут они остановились у дома Томас. У входа уже стояли две машины: с телевидения и лаборатория.

Навстречу Тони и Фрэнку из дома вышел полицейский в форме. Тони знал его — это был Уоррен Превит.

— Ребята, вы приезжали сюда вчера?

— Да, — ответил Фрэнк.

— Вы что, круглые сутки работаете?

— Немного больше, — ответил Фрэнк.

Тони спросил:

— Как женщина?

— В истерике.

— Не ранена?

— Несколько синяков на горле.

— Что случилось? — спросил Фрэнк.

Превит кратко изложил то, что рассказала ему Хилари.

— Какие доказательства, что она не лжет? — спросил Фрэнк.

— Я знаю ваше отношение к этому делу, — ответил Превит, — но доказательство, действительно, есть.

— Что именно? — допытывался Фрэнк.

— Он проник в дом через окно библиотеки. Он выдавил стекло, так что женщина ничего не слышала.

— Она, должно быть, сама это сделала, — сказал Фрэнк.

— Разбила собственное стекло? — удивился Превит.

— Да. Почему бы нет?

— М-да. Но только не она залила весь пол кровью.

— Кровью?! — переспросил Тони.

— Мы обнаружили кровь на полу в коридоре, капли крови на лестнице, кровавый отпечаток руки на стене и дверной ручке.

— Человеческая кровь? — спросил Фрэнк.

Превит уставился на него.

— Что?

— Это могла быть краска.

— О, ради Бога, Фрэнк! — воскликнул, не выдержав, Тони.

— Лаборатория приехала примерно час назад. Они еще не закончили анализы. Но, несомненно, это человеческая кровь. Кроме того, соседи видели, как человек вышел из дома. Он вышел, скрючившись и зажав рукой живот. Описания соседей соответствуют показаниям мисс Томас: она дважды ударила преступника ножом в живот.

— Куда он подевался? — спросил Тони.

— Одна свидетельница видела, как он забрался в серый фургон «додж» и уехал.

— Номер запомнила?

— Нет. Но мы сообщили, и уже ищут этот фургон.

Фрэнк Говард сказал:

— Может быть, это происшествие никак не связано с тем, о котором она рассказала вчера?

— Трудно представить такое странное совпадение, — ответил Превит, — потерпевшая поклялась, что это был тот же самый человек.

Фрэнк и Тони переглянулись. Фрэнк сказал:

— Но это не мог быть Бруно Фрай. Ты знаешь, что сказал шериф из Напа Каунти.

— Но я не утверждаю, — ответил Тони, — что это был Фрай.

— Она утверждает...

— Да, но она очень испугалась, — прервал его Тони, — и приняла за Фрая кого-то другого, очень похожего на него.

В этот момент из дома вышел напарник Превита, Джерни, и подозвал их к себе.

— Его нашли! Человека, которого она ударила ножом. Только что позвонили из участка. Полчаса назад на него натолкнулись двое ребятишек.

— Где?

— Где-то за Сепульведой. На стоянке одного супермаркета. Он лежал на асфальте, рядом с фургоном.

— Мертвый?

— Да.

— При нем были документы? — спросил Тони.

— Да, — ответил Джерни. — Все, как сказала леди: Бруно Фрай.

Мерно гудел кондиционер. Потоки холодного воздуха изливались из двух вентиляционных отверстий под потолком.

На Хилари было осеннее платье цвета морской волны. Она стояла, поеживаясь от холода. Перед ней стояли лейтенант Говард и лейтенант Клеменса.