Жемчуг в золоте (СИ) - Ли Кейтилин. Страница 7

— Нет, не расскажу. Я предпочту честное состязание. У моих соперниц нет ни шанса, потому что моих магических талантов хватит и без всевозможных уловок.

Взгляд Ингрена вспыхнул.

— Ловлю на слове! — воскликнул он. — Мне, кстати, очень нужен взгляд со стороны на одно дело, потому что сам я, кажется, зашёл в тупик…

Склонился набок и вытащил из-под столика два листа бумаги. Один, большой и пожелтевший от времени, был сложен вдвое. Второй, поменьше, выглядел свежеисписанным.

— Это испытание? — тут же спросила я.

Рука Ингрена замерла над листами.

— Нет. Но вы так уверенно заявили о своих талантах, что если кто и сможет мне помочь, то только вы.

Я почувствовала, что заливаюсь краской, хотя я не из тех, кого легко смутить. Не очень приятное чувство, когда хочешь, чтобы о тебе думали лучше, чем заслуживаешь, а на деле выходит, что о тебе думают куда хуже, чем заслуживаешь.

Или я на почве переживаний надумываю себе то, чего нет?

— Я постараюсь.

Принц раскрыл передо мной большой жёлтый лист. «Карта течений над тёплыми водами к северо-западу от Игл Великанши», — гласил фигурный, замысловато написанный заголовок.

Иглы Великанши — это четырнадцать каменных столбов, устремляющихся в небо из моря. Находятся они в области Восточной Пыли, на самом юге архипелага. Говорят, гиблое место…

— Да, это старая карта, но тем интереснее, ведь расчёты по ней затерялись в архиве, и я провожу их почти с нуля, — пояснил Ингрен. — Слеза Бездны наделила меня некоторыми способностями к контролю над течениями, и я всё ещё учусь вести расчёты по карте. Увы, с переменным успехом.

И взгляд, полный сожаления.

Я подавила усмешку. На Миддуне магия течений подвластна только женщинам. Ну, и очень редким мужчинам вроде принца Ингрена, и то в этих случаях магия лишь оказывается взятой взаймы.

Впрочем, какое мне дело? Меня попросили найти ошибку. Его высочество выбрал для расчётов проницаемость потоков. Не самая простая формула, конечно. Неудивительно, что у него что-то не получается.

Магия на нашем Уровне ведёт себя не так, как на других. На Хайкариндэ и на Садхароте, например, она просто разлита в пространстве и времени, она ровна и спокойна, как озёрная гладь. На Миддуне же магия складывается в потоки. Сначала в тонкие нити, потом в «рукава», а после — в гигантские незримые реки, которые бывают то бурливыми и порожистыми, то тихими, полными и степенными. И эти «реки» уже скручиваются в вихри, в потоки, в воронки…

Это не самая сложная карта, потому что течения в области Игл Великанши не спутываются в многочисленные узлы, и скорость их спокойна, ленива. Они прикреплены к одному месту и дрейфуют только в пределах пятидесяти-шестидесяти миль от столбов. Но эти данные были верны на момент составления карты и максимум лет пять после. Сейчас же всё может быть совсем по-другому.

По большому счёту, сами маги течений не так уж и нуждаются во всей этой арифметике. Она нужна скорее другим людям, чтобы просчитать возможные риски в области магических циклонов, и мы делаем расчёты именно для них. Ну, и для некоторых принцев тоже.

— Ингрен, вы допустили очень частую ошибку — не учли фактор поглощения, который обозначается буквой «сим», — сказала я, и его высочество, жадно наблюдавший над моими размышлениями, разом спал с лица. — Поэтому всё, что идёт после выявления количества нитей в потоке, я зачёркиваю.

И выразительно прочертила две линии крест-накрест поверх тупиковых расчётов принца.

— Я могу продолжить, если пожелаете…

— Нет, благодарю вас! Я действительно забыл про этот злосчастный фактор поглощения, чтоб ему раскрошиться о прибрежные скалы… — Ингрен забрал у меня карту и расчёты, и его бледные щёки покрылись румянцем стыда. — Дальше, думаю, я справлюсь сам.

— Рада, что смогла помочь, — склонила я голову.

Ингрен вдруг пристально посмотрел на меня, и я едва удержалась, чтобы не отвести взгляд.

— Ваши глаза точно ледяной ключ, — сказал он. — Буду с нетерпением ждать нашей завтрашней встречи. Было очень приятно пообщаться.

— Я счастлива, что познакомилась с вами, Ингрен.

Ледяной ключ… У меня светло-голубые глаза. На контрасте с моими тёмными волосами они выглядят слишком уж странно. Как их только не называли! В основном ледышками. И «ледяной ключ» звучит очень даже приятно, хотя комплимент этот и выглядит мальчишеским в исполнении Ингрена. Не знаю, почему.

Ингрен на прощание коснулся поцелуем моей руки.

— Следуйте за моей сестрой, — сказал он с улыбкой и коротко посмотрел куда-то за мою спину.

Я обернулась. Принцесса Айгви появилась словно бы из ниоткуда — настолько тихими были её шаги. Она отточенным движением головы велела мне идти за ней. О Любимая Мать, сколько же ходов в этом Дворце-на-Утёсе?!

— Я не слышала вашего разговора, но брат выглядел довольным, — негромко заметила принцесса, когда мы ступили в полутьму коридора.

— Всё возможно, — коротко ответила я. Ей виднее.

Шли недолго. Освещение было скудным, и мне пришлось немного отстать, чтобы не наступить ненароком на платье принцессы. Она открыла передо мной дверь:

— Отдыхайте, Лори.

Я вошла в комнату с высокими, от пола до потолка, окнами. По ним вился комнатный плющ, а снаружи бушевало море, а вместе с ним и магия.

Комната встретила меня густым и клейким молчанием. Я словно бы с размаху впечаталась в огромный кусок какого-то студня. Лалли и Эби-Ши, сидевшие по разные стороны комнаты, хмуро уставились на меня, и я почувствовала себя очень неуютно. Словно бы пришла в разгар драки, и противницы, которые нещадно грызли до этого друг друга, разом объединились против нового врага.

Но нет. Нападать на меня не торопились.

— Как всё прошло? — спокойно спросила Эби-Ши. Они с Лалли уже сняли маски, и я последовала их примеру.

Я пожала плечами и села на одну из свободных подушек возле круглого стеклянного столика. Передо мной тут же возник бокал клюквенного морса.

— Приемлемо.

— Что вы делали? — подхватила Лалли и переместилась ближе. — О чём говорили?

Я заметила, что она прячет ладонь в рукаве. Хм…

— О чае. Мы пили чай с Хайкариндэ и обсуждали, какая же это гадость, — хихикнула я. — И, кстати, это действительно так. Словно пережарили семечки и решили сделать из них отвар, потому что… а почему бы и нет, ха?

— А ящерица? — нетерпеливо перебила меня Лалли. — Тебе показали ящерицу?

— Какую ящерицу? — выгнула я бровь.

Ещё на подходе сюда я решила, что буду молчать о Бусинке и о расчётах проницаемости. То, что я понравилась ящерице, которая может стать фамильяром для каждой из нас, может вызвать зависть. А расчёты… кто знает, с какой целью принц заставил меня с ними повозиться?

Лалли заметно смешалась. Но потом гневно скривилась и вскинула руку, которую до этого прятала. Ладонь была плотно перетянута бинтом, и до носа донёсся резкий травяной запах целебной мази.

— На меня натравили дхаррову ящерицу! — выпалила она, выразительно тряхнув рукой. — И она меня укусила! Проклятье! Хорошо, что в ней нет яда! А я уж понадеялась, что Бусинка может стать моим фамильяром…

Последние слова она произнесла, едва не плача. Стало даже немного жаль её.

— Сочувствую, — сказала я. — Надеюсь, мазь поможет.

— Да вроде уже помогает. Главное, чтобы шрама не осталось, — угрюмо откликнулась Лалли, осторожно потрогав забинтованную ладонь. — Ну так что? Вы только пили чай? И всё?

— И всё.

Лалли разочарованно вздохнула и, встав с подушки, отошла от нас ближе к окнам. Кажется, укус ящерицы совершенно её обескуражил, и теперь она чувствовала себя беззащитной и уязвимой перед нами, причём настолько, что сама же и рассказала о своей неудаче — настолько у неё не было ни сил, ни желания что-то утаивать.

— Ну, Эби-Ши, а как прошло твоё свидание? — переключилась я на сизоволосую.

Её лицо вдруг посветлело, и она улыбнулась совершенно искренне.

— Мы… мы сыграли три партии в шэ-ми, — ответила она. — И я победила.