Принцесса для босса. Семья из прошлого (СИ) - Витина Элина. Страница 23

Второй аргумент я привожу вслух и тут же нарываюсь на двойную волну возмущения.

И если Алина ограничивется лишь насупленным вглядом, то Горский не упускает случая высказать свое очень важное мнение:

— А на шведском столе нас что ждет, по-вашему? “Снэкс” это не ужин, а просто перекус. Та же выпечка и напитки.

— Я хочу курасан! — твердо заявляет Алина. — И йогурт! Клубничный. Или яблочный. Маам, а здесь, вообще, есть яблоки?

— Здесь есть все, — уверенно отвечает Максим. — Кроме курасанов разве что… Но мы можем разрезать обычный круассан и положить туда немного курицы. Отличный курасан получится.

Алина начинает громко смеяться, а я лишь закатываю глаза. Не то, чтобы это было для нее сложным словом, но иногда, особенно когда волнуется, она прибегает к “детским” названиям привычных слов. Причем, когда я ее исправляю, частенько нарываюсь на “ну мааам, ты же меня поняла”. А Максиму она преданно смотрит в глаза и лепечет:

— Я имела в виду круассан с шоколадом. Не люблю курицу, беее!

— Как скажешь, принцесса, — покладисто кивает Горский и уже мне бросает: — Ну что, идем? А то сейчас все курасаны разберут!

***

Друзья, глава была написана при температуре 38.5, так что если в тексте встречаются герои из других книг или, вообще, инопланетяне, прошу понять и простить))

Глава 28

Глава 28

Ткань моей туники мгновенно промокает и неприятно липнет к телу. Стулья в этом кафе пластиковые, поэтому большинство посетителей не утруждают себя какой-либо одеждой, но мне как-то не по себе от мысли, что придется сидеть в одном купальнике рядом с Горским. Да и надо все-таки уважать культуру страны, в которой мы находимся. И пусть, судя по разлетающейся речи, отдыхают здесь в основном наши соотечественники, я все равно гордо расправляю мокрую ткань.

— Мам, сфоткай меня рядом с елочкой, — просит дочь.

— В купальнике? — улыбаюсь, выуживая из пляжной сумки телефон. — Пожалуй, это будет самая необычная новогодняя фотография.

Делаю себе мысленную пометку купить красный колпак деда Мороза и устроить настоящую фотосессию на пляже. Можем даже снеговика из песка слепить. А что? Отличная идея для новогодних открыток всем родственникам.

Увлеченная этими мыслями, я делаю несколько снимков и только после этого замечаю какой-то слишком странный взгляд Горского. Он выглядит заторможенно.

Возможно, “завороженно” было бы более благозвучно, но в случае моего босса — заторможенность подходит куда больше.

— Что-то не так? — с вызовом спрашиваю. Еще чуть-чуть и я вспомню свои угрозы оттащить его в полицию. Нечего так смотреть на мою дочь! И пусть я прекрасно понимаю, что обвинения в педофилии были бы беспочвенны, его взгляд меня все равно напрягает. Ну не смотрят так на обычных чужих девочек! Не смотрят на них так, будто они — целая Вселенная!

— Нет, все так, — мечтательно произносит он и тут же, опомнившись, откашливается и добавляет: — Просто понял, что не могу вспомнить когда отдыхал в новогодние праздники. Как-то так получилось, что они всегда связаны для меня с работой.

— Вы не такой уж и старый, — напоминаю беззлобно. — Вместо того, чтобы цепляться за образ вечно занятого бизнесмена, вспоминайте беззаботное детство.

— Кто сказал, что оно у меня было беззаботным? — с усмешкой произносит он.

Я тут же прикусываю язык и громко сглатываю. В его тоне нет ни капли обвинения, но я все равно чувствую себя неловко.

Кажется, это входит у нас в привычку. У меня — обвинять его в том, что он родился с “золотой ложкой” во рту, у него же — доказывать мне, что я абсолютно ничего о нем не знаю. И я бы рада и дальше оставаться в неведении, но кажется, Горский не готов дарить мне такую роскошь.

— Сколько себя помню, всегда в новогодние праздники помогал дяде продавать елки.

— Елки? — глупо переспрашиваю.

— Ага, — кивает Максим. — У него было несколько точек у метро. Когда я был поменьше, стоял рядом с ним. Лет с четырнадцати у меня была уже отдельная точка.

— Настоящие елочки? — с придыханием выдает Алина и смешно складывает ручки на груди.

— Зимой елки. Перед восьмым марта — цветы, конфеты и наборы косметики. Дядя Гарик — предприниматель от бога.

— И он использовал детский труд? — цокаю языком. — Других помощников не нашлось?

— Конечно, нашлось. У него была целая сеть из друзей и родственников, которым он помогал хоть немного заработать к праздникам. Не думай, что он на мне наживался. Только благодаря ему на нашем новогоднем столе было что-то кроме бутеров со шпротами.

— Фу, ненавижу рыбу, — моя дочь смешно морщит нос и тем самым отвлекает внимание на себя.

Максим смеется, а я пользуюсь этой временной передышкой, чтобы прийти в себя. Моя семья была самой обычной. Ни крутого наследства, ни “предпринимателей от бога”, но тем не менее, у нас всегда была еда на столе. Да и в сад я ходила самый обычный, а не интернатного типа.

— Между прочим, это было весело, — хриплый голос Максима вырывает меня из раздумий.

Смотрит он на Малинку, но почему-то мне кажется, что обращается именно ко мне. Будто каким-то образом забрался в мою голову и прочитал мои мысли.

Я не испытываю жалость. Точно не к тому успешному бизнесмену, что сидит передо мной. Но какое-то сожалению по поводу его детства все равно умудряется просочиться в мое сознание. А еще я не перестаю задаваться вопросом: как из нищего мальчика, продающего елки у метро, мог получиться один из самых богатых людей нашей страны? И самое главное… в кого же я все-таки влюбилась на том форуме? Неужели фальшивым было не только имя, но и образ? Вся эта уверенность в себе, профессионализм, умение разговаривать на равных с крупнейшими бизнесменами… все это было ложью?

Абсолютно все. Каждое его действие было продумано наперед. Просчитана каждая мелочь. И я бы все поняла, если бы не одно но… Как во все это вписывалась я? Простая стажерка.

Я не могла обеспечить его ни важными связями, ни помочь влиться в коллектив. Какой смысл ему было заводить интрижку со мной? Почти все его действия семилетней давности поддаются логике. Все, кроме одного… меня.

— Нет, серьезно, — продолжает он уговаривать Малинку. — Было весело. Пару раз, когда моя мама работала в новый год, дядя забирал меня к себе. Мы дарили оставшиеся елки прохожим, покупали несколько килограммов мандаринов и всю ночь смотрели новогодние программы по телевизору.

— У тебя не было братьев или сестер? — невинно интересуюсь.

Еще с той встречи с Окси в кафе меня так и подмывало задать ему этот вопрос, но я опасалась, что буду звучать, как ревнивая девица. Сейчас же он сам заговорил о семье, поэтому вряд ли вопрос вызовет у него подозрения. И несмотря на то, что я сама же решила, что после того “яркого приветствия” вряд ли их связывают родственные связи, ответ жду с каким-то придыханием. Ну мало ли, вдруг эти двое вдохновились знаменитыми Ланнистерами из “Игры престолов”...

— Неа, — пожимает он плечами. — Думаю, моей маме с головой хватило и одного ребенка. Дядя тоже так и не женился, хотя не удивлюсь, если у меня пол Москвы двоюродных братьев и сестер. Дядя Гарик всегда пользовался успехом у женщин. Да и сейчас, несмотря на возраст, вечно на семейные ужины приходит с новыми пассиями.

— Понятно, — прикусив губу мычу.

Чья бы корова мычала, Горский… Дядя у тебя любвеобильный! На себя бы посмотрел! Насчет “пол Москвы” я, конечно, не уверена, но по крайней мере, один “неучтенный” ребенок у тебя есть…

Глава 29

Глава 29

Следующие пару дней проходят в относительном спокойствии. И это очередное доказательство поговорки “все познается в сравнении”. Еще месяц назад я бы точно не назвала “спокойными” попытки Алины научиться плавать. Эта русалка категорически отказывается выходить из воды, вытворяя такие пируэты, что дельфины сбиваются в стайки и аплодируют плавниками! Но Горского мы больше не встречали, а значит, все действительно спокойно.