Последний реанорец. Том XII (СИ) - Павлов Вел. Страница 31

Так что вся история моих пройденных лет, как и их рассказ о делах на Земле затянулся до самого раннего утра следующего дня. Никто нас не беспокоил. Впервые за долгое время я отдыхал душой и телом. Впервые я был спокоен. Впервые я не хотел куда-либо мчаться, и не желал кого-то убивать. Сейчас мне было плевать как на интеграцию, так и на всё остальное. Этим вопросом теперь есть кому заняться, но боюсь, что надолго меня в покое не оставят.

Слева и справа я оказался под контролем Алиши и Куни, на ногах у меня со всеми удобствами устроились Вика и Лира, а Хельга сделала всё на порядок проще. Пододвинула ближайший диван вплотную к постели и уже на нём расположилась на пару с Ритой. Всем было интересно, однако стоило мне закончить говорить, как девчонки начали клевать носом, а под конец всех бесед и вовсе уснули.

И нет. Интима не случилось. Да и если честно, он и не нужен был в такой момент. Ныне просто хотелось побыть наедине с ними. Ощутить позабытое семейное тепло хотя бы несколько дней. Потому как я прекрасно видел их усталость и моральное истощение. Чувствовал их тревогу, напряжение и волнение. Мне же и самому до сих пор казалось, что всё это лишь сон. Я настолько об этом переживал, что даже боялся прикрыть глаза, и лишь мерное дыхание девчат и их столь приятный запах говорили о том, что всё это и в самом деле происходит наяву. Жаль только, что я остался прежним глупцом и нафантазировал себе всяческой ерунды и глупостей. Ведь человеческие эмоции и чувства не будут лгать. А прямо сейчас все они напоминали собой самую настоящую открытую книгу, в которой читалась радость и осуществление всех надежда и чаяний, а также не было той ожидаемой мною обиды или же злобы с разочарованием за то, что оставил их и детей на столь долгий срок одних.

Из всех девчат только полусонная Алиша всё еще пыталась пересилить себя и не забыться в целебном сне, продолжая крепко меня обнимать и всё также тихонько задавая свои вопросы один за другим.

‒ А это? ‒ шепотом спросила она, аккуратно проводя пальчиками по моему солнечному сплетению и жутким увечьям, что достались мне от странников.

‒ От Фарафа и Хаарсы…

‒ А это?

‒ От Ур'атапа…

‒ Ты изменился, Зеантар, ‒ вдруг шепнула с улыбкой она, поднимай свой сонный взгляд на меня и с нежностью проводя рукой по заметно преобразившейся физиономии и шрамам.

‒ Если хотите, то я переговорю с Симонной, но вряд ли что-то выйдет из этого, ‒ грустно усмехнулся я. ‒ Ведь такое… Это вряд ли можно исправить.

‒ Нет, глупый, я не об этом. Твоя внешность и твои телесные увечья меня ничуть не пугают, ‒ улыбнулась широко жена, уткнувшись мне личиком в грудь, и глубоко вздохнула, затем её рука вновь перетекла к моей груди, а ладонь остановилась у сердца. ‒ Вот здесь. Внутри что-то изменилось. Ты стал чуточку другим, ‒ прошептала затихающим голосом Алина. ‒ Ты стал более тёплым, искренним и… жизнелюбивым…

Вот как оно получается. Тёплым, искренним и жизнелюбивым, значит? Странно всё это. Очень и очень странно… Но пусть будет именно так. Я совсем не против.

Взгляд мой невольно коснулся вначале спящей Прасковьи, которая подобно Алише крепко обнимала меня с противоположного бока, затем он перетёк на Вику и Лиру, что расположились на моих бёдрах, правда, их пальцы крепко вцепились в мою одежду, а под конец глаза достигли сопящих Риты и Хельги. И опустив взор вновь на Алину, лицо моё расплылось в любвеобильной улыбке, потому как она тоже заснула подобно остальным. Причем и я сам не успел уловить момента, когда полностью погрузился в целебную пелену убаюкивающего мрака под мерное дыхание дорогих для меня людей.

***

Первое кольцо. Москва.

Московский Кремль.

Приёмная его императорского величества Владимира Романова.

Несколько часов спустя…

Уже на протяжении нескольких минут кабинет императора находился в гробовой тишине, но взгляд мужчины по-прежнему был устремлён только в одну точку — на записывающий артефакт. Лишь иногда он смещался правее в сторону последних новостей и в сторону рабочего компьютера.

Чересчур много бед и событий за жалкие два дня. А главное, каких событий! Судьбоносных!

‒ Восемь князей и восемь боярских родов за одну ночь. Кому сказать ‒ не поверят, ‒ задумчиво пробормотал себе под нос Романов, поднимая глаза на сына и пытаясь решить очередную первостепенную проблему. ‒ Ты знал? ‒ сухо спросил владыка, после затянувшегося молчания. ‒ Знал, что он так поступит? Знал, что он уже в империи?

‒ Знал. Захар ко мне приходил, и мы с ним говорили, ‒ невозмутимо кивнул Ростислав, глядя государю в глаза. ‒ Я лично его об этом попросил. И это я отдал приказ. Если хочешь кого-то наказать, то накажи меня. Прости, отец, но слишком долго они вели себя безнаказанно. Слишком долго они пресекали черту закона и нарушали твоё слово. Они забыли, кто здесь правящая династия, когда создали свой альянс против Лазаревых под нашим носом. Мне их ничуть не жаль. Я уважаю то, как ты ведешь политику империи, ты миролюбивый человек и пытаешься поступать согласно нашим законам даже со всеми своими хитросплетениями и интригами, но порой запачкаться в крови приходиться. Именно этого желал в конце правления дед. Захар не боится пролить кровь, потому как готов взять на себя ответственность. Ты осуждаешь его? Хочешь наказать?

‒ Осуждаю? Наказать? ‒ фыркнул с долей досады император. ‒ Не смеши меня! Неужели я так похож на идиота?

‒ Скажу тебе честно, отец, ‒ вдруг добавил Ростислав. ‒ Будь я на его месте, то вырезал бы всех под корень разом. Если бы какая-то мразь посмела бы прикоснуться к Насте или Марине, или же угрожать тебе, маме или нашему роду, то я бы первым казнил бы всю эту свору псов!

‒ Ну надо же… ‒ с грустной улыбкой хмыкнул Владимир, откидываясь на спинку кресла и глядя сыну в глаза. ‒ С каких это пор ты стал таким кровожадным? Мне уже кажется, что я говорю не с Ростиславом Романовым, а с Захаром Лазаревым.

‒ Сочту это за комплимент, если взять в учёт то, сколько мой друг и твой подданый сделал для империи и для нашего рода, ‒ спокойно отозвался цесаревич. ‒ Или ты считаешь, что он плохо на меня влияет?

‒ Вовсе нет, ‒ отмахнулся с расслабленной улыбкой император. ‒ Я рад, что мой сын изменился и стал более решительным. Именно этого мы с Александром и добивались, когда отдали вас на обучение одинаковых наставников. Главное не забывай то, что ты будущий государь. Ты должен держать баланс. Ты обязан быть выше этого и действовать необычайно гибким способом. Именно тебе предстоит вскоре держать ответ за империю и её жителей. И порой самое простое решение, может обернуться огромными проблемами. Понимаешь, о чем я?

‒ Не совсем, но догадываюсь, ‒ хмуро ответил Ростислав. ‒ Доказательства у тебя есть. Так каков будет твой приказ?

‒ Да чтоб меня перекосило! Еще и резким стал подобному ему, ‒ простонал Владимир, закатывая глаза. ‒ Да не в доказательствах дело, а в его словах. Нет незаменимых людей, и к главам родов это тоже относится, особенно с тем, что мы сейчас имеем. Но ты хоть слушал меня до этого? Что будем делать с Васильчиковыми и Осокиными? Будь внимателен, сынок, и вспомни, что сказал наш воскресший князь Лазарев. Зная решительность Захара, он не отступится. Думаешь, нам нужна резня или война родов под носом в преддверии всего случившегося? У нас пятая часть второго кольца пострадала. Восемь тысяч погибших и больше двадцати тысяч раненых. Хорошо хоть эти врата взяли под контроль и то с его помощью. И как только он везде успевает? ‒ усмехнулся удивленно государь. ‒ Боюсь даже спрашивать, где он пропадал всё это время и на каком этапе своей силы сейчас находится. А судя по его лицу и поведению повидал наш Захарка многое. И неизвестно, что вообще ожидать дальше от этих разломов и образовавшихся врат. Хорошо хоть худо-бедно успели подготовиться, а значит всё было не зря. Только вот слишком много людей погибло…

Лишь после речи Владимира до Ростислава дошел смысл сказанного и в целом отец оказался прав от начала и до конца.