Развод. Цена ошибки (СИ) - Черничная Даша. Страница 19

И вот теперь я на месте той, из-за кого будет болеть душа у Аделии.

Дима целует меня жадно, страстно, ненасытно. Пьет так, будто все эти несколько лет испытывал непереносимую жажду и вот наконец добрался до источника.

Прикусывает мою губу и слегка оттягивает ее, впивается пальцами в мою талию, прижимает к себе. А я, глупая, доверчиво льну к нему. Будто и не было нескольких лет тревожных воспоминаний.

Как же я докатилась до этого?

— Дим, остановись, — изо всех сил пытаюсь оттолкнуть мужчину. — Не надо.

Мои попытки настолько же жалки, как и я.

Бывший парень отстраняется ненадолго и заглядывает мне в глаза. А там пьяные омуты — непонятно, кто из нас пил вино, потому что он выглядит таким же пьяным, как и я. Если не больше.

Димка опускает лоб на мое плечо и шумно выдыхает, опаляя кожу горячим дыханием. Его руки заведены за мою спину и плотно прижимают меня к себе.

— Неправильно все это, Дим, — говорю я предательски дрожащим голосом. — У тебя там Аделия, у меня муж. Нельзя нам, Дим.

Мягко выпутываюсь из его объятий и выхожу из нежного кольца. Димины руки бессильно падают вдоль тела.

Я прохожу в кухню и сажусь на табурет, потому что ноги меня уже не держат.

Следом за мной в комнату заходит Дима. Я ожидаю, что он сядет на второй свободный стул, но он подходит близко ко мне и присаживается на корточки в моих ногах.

Обнимает их и заглядывает мне в лицо:

— Ты можешь убегать от меня, но рано или поздно тебе придется признаться самой себе.

— Признаться в чем? — спрашиваю и чувствую себя разбитой.

В глазах Димки так много тепла. Его чернота проникает в меня, распространяется внутри.

— Ты знаешь, в чем, Сонь, — отвечает устало.

— Не в чем мне признаваться, Дим. У тебя невеста. Между прочим, хорошая девушка. У меня муж. Козел, но муж, Дим. Между тобой и мной ничего нет и быть не может. Все это всполохи прошлого. Недосказанность. То, что мы так и не смогли завершить. Ты не признался мне в измене, потому что не помнишь ничего, а я не простила тебе предательства, потому что не забыла. Эта картина стоит у меня перед глазами по сей день. Мы двое — просто незакрытые гештальты друг друга.

Мужчина смотрит на меня внимательно, и я вижу злость в его глазах. Сцепляет сильнее зубы и произносит негромко:

— Значит, незакрытые гештальты?

— Да, Дим, — меня будто разом покидают силы.

Он отстраняется и поднимается на ноги. Отходит на шаг назад и произносит решительно:

— Ты никогда не была для меня незакрытым гештальтом, Соня. Ты всегда была той, которую я полюбил. И моя любовь никуда не делась, не испарилась, не исчезла. Она тут, — бьет себя ладонью в районе сердца, а у меня начинает гореть в груди от этих слов. — Эти несколько лет я не забывал о тебе. Ты в сердце, в голове, под кожей. Всегда только ты. Я был глупцом, когда отпустил тебя. Но я не повторю этого.

Глаза печет от слез, и я чувствую, как они волной приближаются, готовые в любой момент затопить меня.

— Аделия… — все, на что хватает меня.

— Все не так, как кажется на первый взгляд. Но я смогу объяснить тебе ситуацию, когда ты будешь готова.

Опускаю голову и смотрю на свои сцепленные руки.

— Иди, Дим, — произношу хрипло и чувствую, как первая слеза катится по щеке.

Волков подходит ко мне. Берет мое лицо в свои руки и поднимает, заставляя посмотреть на себя. Я вижу родную улыбку и глаза, в которых море нежности. Он стирает пальцем слезу и говорит тихо:

— Я бы никогда не смог разлюбить тебя.

Целует меня в мокрые губы и уходит.

Глава 25. Начистоту

Соня

Я не видела своего мужа пять дней. И вот наконец-то настало время разрешить нашу ситуацию и уйти.

Мы находимся в переговорной офиса адвоката, которого я наняла по совету Димы.

Прямо как в голливудских фильмах, мы сидим за столом вчетвером: я и мой адвокат Артур Громов, по другую сторону — мой будущий бывший муж и его адвокат.

— Итак, господа и дамы, предлагаю начать, — Громов с шумом открывает большую папку с документами по разводу, в которых уже стоят мои подписи, и я подпрыгиваю на месте.

Артур Александрович дал мне четкие указания, как себя вести и что делать. Вообще от этого мужчины веет аурой спокойствия, и я чувствую себя уверенно рядом с ним.

Он долго объяснял мне, на что я имею право, что мне не светит, а за что можно побороться. Мой же ответ был неизменен: мне от Руслана Белова ничего не нужно.

Все мои вещи со мной, а недвижимость и транспорт — пусть останется тому, кто за это заплатил.

— Моя клиентка отказывается от какого-либо разделения имущества и не претендует ни на что. Главное условии Софии Леонидовны — это скорейший развод.

— Я против! — перебивая его, стучит по столу Руслан.

Я поражаюсь выдержке Громова. Его лицо абсолютно непроницаемо, он никак не реагирует на выпад моего мужа.

— Руслан Асланович, не имеет значения, выступаете вы за развод или против него. Моя клиентка настроена решительно, ввиду определенных обстоятельств, всем нам известных. Все это лишь вопрос времени. Вашего, — указывает на нас с Русланом. — И нашего, — кивает на адвоката моего мужа.

У того лицо недовольное. Такое ощущение, что его заставили сюда прийти и он жалеет, что вообще связался с Беловым.

— Пути два, — продолжает Громов. — Либо вы подписываете все бумаги сейчас и вас разводят в течение недели. Либо мы идем долгим путем и вас опять же разводят, но через два месяца на обдумывание и суд. А там последует обнародование зафиксированных увечий, нанесенных моей клиентке. Ваша, Руслан Асланович, репутация будет испорчена, что, вероятно, повлечет за собой проблемы на работе. Так как у вас нет детей и моей клиентке ничего не нужно из активов, то считаю разумным пойти первым, наиболее безболезненным путем.

— Нет! — Рус снова упрямо стучит по столу.

Вздыхаю и недовольно качаю головой. Вот упертый баран!

— Артур Александрович, вы не могли бы со своим коллегой оставить нас с Русланом наедине? — я просто не знаю иного выхода.

— Уверены? — переспрашивает Громов, и я киваю. — Я буду стоять у двери. Если что, кричи, — говорит мне шепотом на ухо.

После того, как за адвокатами закрывается дверь, я складываю руки под грудью и смотрю на Руслана, который выглядит достаточно помятым.

— Рус, давай по-хорошему, — произношу устало.

Мне правда хочется разобраться со всем этим как можно скорее и забыть свой брак как страшный сон.

— Сонечка, — он тянет ко мне руки, — дай мне второй шанс?! Ведь я люблю тебя!

— Любишь? — фыркаю я, не сдержав ядовитой усмешки. — Руслан! Очнись! У тебя ребенок на стороне и женщина, с которой ты прекрасно проводишь время. Вы трое гораздо более настоящая семья, чем мы вдвоем.

— Ребенок… — он опускает голову. — Прости, но я не смогу отказаться от него. Но Юля… я не испытываю к ней ничего! Это была пьяная ошибка. Юля не нужна мне. Ты моя семья, и я не хочу, чтобы это менялось.

Я смотрю шокированно на Руса и поражаюсь тому, какой идиоткой я была. В нем же нет ничего светлого. Весь он пропитан гнилью лжи.

Встаю со стула и подхожу к окну, рассматривая город внизу, а после поворачиваюсь и смотрю на Руса. Больше чем уверена, что в моих глазах ясно читается ненависть.

— Руслан. После потери мною ребенка ты, вместо того чтобы поддержать меня, уехал. Завел интрижку. Эта женщина родила от тебя. И, очевидно, судя по количеству твоих командировок, ты мотался сюда ежемесячно, чтобы видеться с сыном. Эта женщина, Юля, звонит тебе, пишет сообщения, в конце концов, ты ночуешь у нее. Руслан, скажи, как тебе вообще живется? Совесть не мучает? Она хоть в курсе, что ты женат?!

— Конечно, она знает! — смотрит на меня так, будто я произнесла какой-то вздор.

— О какой семье и любви ты говоришь, Белов?

— Я люблю тебя, и ты моя семья, — как баран, продолжает упираться.

— Если ты не заметил — у тебя уже есть семья. Сын и женщина, которая наверняка тебя любит. Иди к ним, Рус. Живи с ними счастливо, я не нужна тебе.