Четыре любовницы и ни одного классического СЛР (СИ) - Стрелецкая Екатерина. Страница 2

Примерно за пятнадцать минут до окончания рабочего дня заглянул Максим Ширшов, штатный водитель.

— Евгения Аркадьевна, я сегодня к маме еду, Вас подвезти? Вы ведь сегодня без машины.

Антонина Михайловна Ширшова жила всего в двух кварталах от дома Тихорецких, поэтому он иногда подвозил Женю, когда навещал родительницу.

— Спасибо, Максим, ты меня очень выручишь. Муж забрал наш «танк» на плановый техосмотр, а мою машину одолжили родители.

Ширшов кивнул:

— Тогда я подожду в приёмной.

Когда они с Максимом выехали со служебной стоянки, пришло сообщение от Стаса:

«Как ты смотришь на то, чтобы я заказал ужин с доставкой на дом? (* влюблённый смайлик)»

«Исключительно положительно! (*смайлик, посылающий поцелуй)»

Женя улыбнулась и прикрыла глаза. Стас всегда точно угадывал и её желания, и её состояние даже на расстоянии.

Софья родилась, когда Женя училась на четвёртом курсе, а Стас — на пятом. Дочь росла спокойным и беспроблемным ребёнком. Жене даже не пришлось брать академический отпуск, так как с дочкой помогали то её родители, то родители Стаса. В деканате пошли навстречу и разрешили свободное посещение по индивидуальному графику. К окончанию университета она уже проходила стажировку в «Аргоне» и после получения диплома была принята в штат. Спустя несколько лет, они задумались о рождении второго ребёнка. Родилась Алина. Женя ушла в отпуск по уходу за ребёнком и в полной мере ощутила насколько могут быть разными дети от одних и тех же родителей. Если Софья с самого рождения первое время лишь ела, спала и гулила, спокойно оставаясь на некоторое время в кроватке, то Алина не слезала с рук круглосуточно. Стоило на секунду оставить её в кроватке и отлучиться в туалет, как стены квартиры начинали сотрясаться от мощного рёва. Она не шла ни к кому на руки, кроме Жени и Стаса, сколько бы не пытались с ней нянчиться бабушки и дедушки. Спала Алина плохо, за счастье считалось, если удавалось днём хоть на часок с ней прикорнуть. Женя с трудом могла вспомнить, когда последний раз ела или пила в течение дня.

К своим пяти годам Софья лишь пару раз подхватывала лёгкий насморк, Алина же до года умудрилась переболеть всеми возможными детскими болячками. Жене периодически начинало казаться, что в больнице они проводят гораздо больше времени, чем дома. А ведь ещё нужно было уделить достаточно внимания старшей дочери. К счастью, Софья обожала сестрёнку и не обижалась на то, что та проводит с матерью больше времени, наоборот старалась активно участвовать в жизни семьи и помогать. Стас, приходя с работы, смотрел на измученную жену и молча собирал детей на прогулку, чтобы дать ей хоть пару часов прийти в себя и отдохнуть. А сколько раз он уносил её в спальню совершенно обессиленную, засыпающую прямо за кухонным столом? И Женя искренне была благодарна ему за заботу и помощь. Иногда, подскакивая в полудрёме с кровати, она видела, как муж аккуратно укачивает проснувшуюся посреди ночи Алину. Несмотря на то, что ему нужно было рано вставать на работу.

Учитывая здоровье Алины, целая прорва денег уходила на бесконечные анализы, обследования и лекарства. Да, можно было наблюдаться в обычной детской поликлинике по полису ОМС, но всё это занимало достаточно большое время, особенно, если учесть отсутствие части специалистов, номерки к которым можно было вылавливать бесконечно, а действовать порой надо было максимально быстро. Женя со Стасом здраво рассудили, что запасных детей у них нет, и единогласно пришли к решению, что здоровье дочерей — это не то, на чём стоит экономить и в случае чего, обращались в частную клинику или сразу ехали в больницу. Сбережения стремительно таяли, пособие по уходу, несмотря на то, что до декрета Женя имела неплохую зарплату, было не очень велико, а у Стаса на работе дела шли не очень. Владельцы рекламного агентства, в котором он работал дизайнером, разругались в пух и прах и поделили бизнес. Большая часть сотрудников ушла в новое агентство вслед за переметнувшимся директором. Потом они же переманили ключевых клиентов. С заказами стало совсем плохо, а с деньгами в семье Тихорецких — туго.

Но в один прекрасный день Жене позвонила начальница и попросила помочь с одним из важных клиентов. Пришло время перезаключать договор, а представители фирмы заартачились, отказываясь работать с кем-либо другим, кроме Жени, которая незадолго до ухода в декрет умудрилась подписать договор о сотрудничестве на взаимовыгодных условиях для обеих компаний. К уговорам присоединился и генеральный директор, пообещав при любом исходе переговоров выплатить Жене приличную сумму. Впервые в жизни она столкнулась со сложным выбором: с одной стороны это была прекрасная возможность хоть ненадолго вырваться из бесконечного «дня сурка», в который превратилась её жизнь после рождения второй дочери, и заработать денег, явно не бывшими в их ситуации лишними, а с другой — дочки, самая маленькая из которых в любой момент могла снова подцепить какую-либо болячку и попасть в больницу, а старшая не меньше нуждалась в материнской заботе и внимании. Женя металась словно меж двух огней, заранее чувствуя себя предательницей, какое бы решение не приняла. Стас, почувствовав, что с женой творится что-то неладное, аккуратно выпытал все подробности и убедил Женю пойти на уступки руководству. На немой вопрос жены, насчёт его работы, он просто позвонил своему директору и настоял на том, что будет работать из дома «в связи с семейными обстоятельствами», лишь изредка посещая офис. Тот долго сопротивлялся, но, в конце концов, сдался.

В первый же рабочий день Женя летела на работу, как на крыльях, стараясь как можно глубже загнать царапающее чувство вины за оставленных дома детей и мужа. Целуя её перед уходом, Стас просил довериться ему и хоть на некоторое время отключиться от домашних забот. Буквально шлёпая себя по рукам, чтобы ежечасно не звонить мужу с расспросами, о том, как дела дома, она окунулась в работу. Возвращаясь домой после первого трудового дня, Женя, сгорая от стыда, призналась сама себе, что впервые ощущает себя счастливой за последний год. Нет, она любит и всегда любила своих девочек и мужа, но, как выяснилось, ей действительно не хватало работы. Этого сумасшедшего ритма, азарта, испытываемого при достижении цели, коллектива… Теперь уже она, приходя с работы, забирала девочек на прогулку, чтобы дать мужу отдохнуть. Женя думала, что её сил будет хватать лишь на то, чтобы доползти до кровати и рухнуть замертво, но нет. У неё действительно словно крылья выросли и открылось второе дыхание. Несмотря на то, что переговоры шли очень медленно и трудно, Женя с каждым днём всё больше оживала.

Стас постепенно сумел выстроить свой день так, чтобы удавалось выполнять те немногочисленные заказы, которое присылало агентство, несмотря на активно «помогающую» Алину. Но чем ближе подходил день подписания нового договора, тем мрачнее становилась Женя. Ей очень не хотелось опять окунаться в быт. Да и генеральный уже в открытую намекал на то, чтобы она вернулась обратно в компанию, хоть на четверть ставки. Стас предложил переоформить отпуск по уходу за Алиной на себя, чтобы Женя спокойно могла выйти на работу на целый день. Немного поразмыслив, она решила попробовать. В итоге всё вышло, как нельзя лучше. Стас оказался защищён от сокращений, которые вскоре последовали в агентстве, ведь его, как находящегося в отпуске по уходу за ребёнком смогли уволить лишь тогда, когда было объявлено о ликвидации. Около года он занимался фрилансом, пока с ним не связался бывший сокурсник и не предложил место в своей фирме и даже без проблем согласился на то, чтобы Тихорецкий продолжал работать «на удалёнке».

Женя потихоньку входила в курс дел на фирме и со временем зарекомендовала себя настолько, что, когда её начальница ушла на заслуженный отдых, ей предложили пост коммерческого директора, Алина постепенно окрепла, стала реже болеть и, наконец-то, оценила все прелести времяпрепровождения с бабушками и дедушками, поэтому, когда у Стаса «горел» очередной крупный заказ, без проблем оставалась то с его родителями, которые переехали жить на дачу, то с родителями Жени.