Алмазный квартал (СИ) - "Seguirilla". Страница 117

«Назови имя»

Я дернулся, пытаясь развернуться, – и в тот же миг словно невидимая рука надавила мне на затылок, заставляя идти дальше, наклоняться, вдыхать невыносимый смрад... касаться губами вздувшейся ладони, кожа которой треснула от первого же прикосновения, обдавая мне лицо сукровицей и ошметками гниющей плоти… и взять пуговицу в зубы. «Назови имя».А потом я почувствовал, что меня отпустили. Но я не успел даже дернуться, как новая рука, тяжелая, разбухшая, прошлась по моей голове. Он меня погладил. Паника. Беззвучный крик. Невозможность не то что пошевелиться – даже дышать. Оказывается, вот как себя чувствуешь, когда тебя накачали миорелаксантом… «Просто назови имя. Назови имя, Дженсен».Нечеловеческим усилием я все же поднял голову – и увидел, что у Крауна лицо Вернаса. И что они оба смеются, гримасничают… а из их общего рта на меня падают мучнисто-белые, извивающиеся черви.…Я вынырнул из сна, словно из озера расплавленного гудрона – с трудом прорываясь на поверхность, постанывая и задыхаясь. Вот только сон тягучим битумом последовал за мной в реальность – я готов был поклясться, что уже совершенно точно открыл глаза, но этот гребаный запах, запах смерти и разложения по прежнему забивал мне ноздри… а еще у окна, на фоне белых жалюзи, залитых светом фонаря за окном, стоял невысокий полноватый мужчина, до одури похожий сейчас на ведущего актера театра теней – лишь только черный силуэт. И все.Я осторожно закрыл глаза, провел рукой вверх по телу, стараясь не привлекать к себе слишком много внимания… и, прихватив пальцами, с силой выкрутил себе сосок. Да, мера немного изуверская, зато действенная. Я снова задохнулся – на сей раз от боли – и вот теперь точно проснулся окончательно. Я открыл глаза – как и следовало ожидать, в приемной никого не было. А то, что в воздухе по-прежнему витал едва ощутимый сладковатый запах тления… А вот это уже фенциклидин. Или разыгравшееся воображение. Или и то, и другое. Я перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. От нее моментально шибануло непередаваемым коктейлем табака, смеси чужого пота и одеколона, но для меня сейчас это было именно то, что нужно. Так пахнут живые. И я тоже пока еще жив.- Питер, ну отъебись ты от меня хоть ненадолго, потерпи до понедельника, а там я либо назову всем вам, суки, имя этого долбанного мудака, либо я извинюсь перед тобой лично, потому что, на хер, если я не узнаю это гребаное имя, в полночь мы с тобой точно увидимся, уебище ты неугомонное. Разумеется, мне это просто послышалось – но я явственно услышал за своей спиной тихий вздох. - Блядь, ну что ты от меня еще хочешь, а? – практически простонал я, не очень заботясь, что, по факту, сейчас разговариваю с собственной галлюцинацией. Ну мне просто как-то реально не до таких тонкостей было. – Пуговица, да? Я не должен был выбрасывать эту ебаную пуговицу?.. Мне нужно таскать ее с собой?.. Блядь, ну хорошо, хорошо, я заберу ее, завтра же. Мой мусор по-любому еще на месте. Доволен?!..К счастью, в этот раз обошлось без ответа. Я проворочался еще не менее часа, стараясь переворачиваться вместе с подушкой, чтобы постоянно дышать запахом пусть совершенно мне посторонних, зато вполне реальных людей, и сам не заметил, как заснул. К счастью, больше в эту ночь мне не снилось ничего.

Я проснулся около семи, а потому к моменту появления Кэти успел не только привести себя в порядок, но еще и с головой погрузиться в дела. Благо, этих самых дел у меня было до хрена и больше, а еще мне надо было умудриться не слишком афишировать свою занятость перед посторонними – накануне мы с Ричардом пришли к выводу, что в настоящий момент лишняя огласка нам абсолютно не нужна, а потому имеет смысл постараться обойтись участием только тех людей, которые присутствовали у него в кабинете ночью. А это условие делало игру еще увлекательнее; все же добиться максимального результата в условии резко ограниченных ресурсов – что временных, что финансовых, что человеческих – куда почетнее, чем сделать все то же самое в нормальной обстановке.В глазах у Кэссиди плясало до хрена вопросов, когда она распахнула дверь в мой кабинет, явно готовясь визгом обозначить, что обнаружила на объекте постороннего, и увидела за рабочим столом меня – немного помятого, но вполне работоспособного. К счастью, она сдержалась, и лишь немного растеряно спросила, не принести ли мне кофе. Я для вида задумался – и почти сразу согласился. Потому что если бы я дождался, пока она придет в себя и спросит про Лонг-Бич… на самом деле я, разумеется, нашел бы, что ей ответить. Нет, я бы не стал хамить и даже не кинул бы чем-нибудь тяжелым. Вот только все равно хорошо, что она не спросила.Зато около десяти в моей приемной нарисовался Немек и сразу невозмутимо занял свое место. Я увидел его в проеме двери, когда очередная ассистентка Спейта принесла мне на подпись очередную бумагу. Блядь, точно, Бореанез подсуетился. Кто бы мог подумать, что он настолько близко к сердцу примет новость о том, что я ночевал в офисе. О мобильном я не вспоминал до половины одиннадцатого, а когда все же вспомнил и включил, то, помимо пяти пропущенных вызовов с одного из офисных номеров, обнаружил еще шесть от Маннса: четыре вчера (последний без четверти двенадцать) и два сегодня. Первый – в двадцать минут восьмого. Ого. По ходу, реально стоит перезвонить... или нет. В конце концов, будь это действительно что-нибудь важное, он позвонил бы мне в офис, телефон он знает, равно как и то, что я должен быть на работе. А мне самому сейчас просто не стоит лишний раз вспоминать о том, что на этом свете есть кто-то еще, кроме меня – и этой гребаной компании. Разумеется, Маннс до меня все же дозвонился. Правда, это было как раз в тот момент, когда мы со Спейтом в его кабинете контролировали процесс переговоров со швейцарским банком, готовые в любой момент вмешаться, поскольку миссис Робертс уже откровенно изнемогала, пытаясь продраться сквозь чудовищный французский акцент своего собеседника.Когда у меня в кармане трепыхнулся мобильный, я мысленно выругался, сделал знак Спейту, что я сейчас вернусь, и вышел в приемную.

- Да!- Дженсен? – раздался в трубке напряженный голос Джейсона.- Маннс, ты не вовремя, честно. Что ты хотел?- Где ты?- В офисе. Что нужно?- Ты в порядке?

Блин, чет меня гребаная экстрасенсорика уже конкретно подзаебала; если сейчас он скажет, что у него были плохие предчувствия или пророческие сны – ведь реально пошлю на хуй. Мне как бы уже и собственных загонов хватает, еще одного психа рядом я просто не переживу.- В полном! – рявкнул я, и тут же вспомнил, почему уже и сам хотел ему звонить. – Джей, на самом деле, хорошо, что позвонил – ты мне будешь нужен в понедельник в конторе, будь готов приехать ночью, ок?Вот за что его люблю – он одинаково быстро что переключается в режим бесшабашной вечеринки, что переходит на сугубо деловую волну.- Какие документы потребуются?- Все свои доверенности от моего имени, лицензия, короче – все, чтобы при необходимости ты мог действовать вместо меня.- Хорошо. Точное время?- Сообщу позже. Давай, старик, я реально больше не могу говорить.Он отключился первым, бросив «звони», а я подумал, что все же не зря прожил эту жизнь, раз в ней у меня был такой друг.…Разумеется, я не могу утверждать наверняка, но к десяти вечера у меня сложилось четкое ощущение завершенности, словно я… мы все – действительно сделали всё, что могли. Теперь полтора дня передышки – и последний, решающий рывок. - Домой? – традиционно поинтересовался Немек, когда я опустился на заднее сидение «мерседеса».

В принципе, логично. Вот только зачем? - В Лонг-Бич. Как вчера.

…Погода действительно испортилась, и сегодня у меня даже не получилось спуститься на пляж, который практически до самых опор бордволка был оккупирован волнами, уже гораздо более алчными и уверенными, чем вчера. Впрочем, сейчас мне вполне хватало деревянного настила под ногами и соленого, пахнущего вечностью, а не смертью, воздуха. Я неторопливо шел к пирсу – туда, куда мы вчера так и не сходили с Джаредом – и не думал вообще ни о чем. То есть абсолютно.