Алмазный квартал (СИ) - "Seguirilla". Страница 125

- Мне кажется, это твое, - резко отозвался я.Кейн покачал головой и криво усмехнулся.- Нет. Не мое.

В качестве наглядного подтверждения он поднес пуговицу к тренчу, позволяя мне сравнить ее с теми, которые были пришиты к ткани, а затем развел руками. Как мне показалось, с изрядной долей издевки.Теперь уже я отрицательно покачал головой, чувствуя, как в груди зарождается пламя злого, темного ликования. Я нашел тебя, сука. Я все-таки тебя нашел.- Не эти, Кейн. Здесь. - Я согнул руку и указал на месторасположение той пуговицы, с которой следовало сравнить.Крис ответил мне ничего не выражающим взглядом и перекрутил рукав так, чтобы увидеть, о какой конкретно пуговице речь. Впрочем, лично для меня уже не требовалось никаких других доказательств. Пусть все отрицает. По крайней мере, имя для Питера Крауна у меня уже есть. Что же касается Вернаса… пожалуй, у меня и на этот счет есть пара соображений. И доказательства вины Кейна тут никакой роли не играют. Все куда сложнее. Или проще. Хрен поймешь.- Знаешь, Эклз, - помолчав, произнес Кейн доверительным тоном старого доброго друга. – Все же вот в который раз убеждаюсь: хочешь, чтобы все было сделано хорошо, делай это сам. А еще никогда не доверяй женщинам. Казалось бы, ну неужели это так трудно – просто взять и перешить все пуговицы?.. Я не представляю, как ты умудряешься с ней работать. Она хоть секретарь толковый?- Кто? – уточнил я, подумав о том, что у Кейна и Феррис действительно очень много общего. Пожалуй, они и вправду могли с легкостью найти общий язык, несмотря на разницу в возрасте.Кристиан усмехнулся.- Кэссиди, разумеется. Кстати, это еще и ответ на твой вопрос относительно моей личной жизни.Ха. Если честно, даже не знаю, что сказать. Хотя… вообще-то логично. А я-то терялся в догадках, откуда у нее взялось столько смелости, чтобы пытаться остановить Кейна силой... Но если так… Я подумал – и почти искренне рассмеялся.- Кейн, трахать секретаршу своего босса – это уже не зависть, это куда больше похоже на подхалимаж. Типа по-быстрому сделать то, до чего у самого начальника никак руки не доходят, - заявил я, и все же не удержался от практически машинального проявления извечного мужского любопытства по отношению к женщине, с которой у тебя самого ничего не было. - Ну и как она?Кейн неопределенно пожал плечами и решил, по всей видимости, проявить объективность.- Не бог весть что, но в целом неплохо, - признал он. – И потом, гораздо ценнее, что она держала меня в курсе того, чем ты занимаешься в рабочее время. Сам понимаешь, это было куда интереснее и полезней, чем отчеты о твоих домашних постельных развлечениях.А вот это уже хуже, и что самое печальное, очень похоже на правду. По крайней мере, это полностью объяснило бы как его исключительную осведомленность, так и удивительную оперативность, с которой он реагировал на все мои действия. Эх, котенок-котенок… С другой стороны – она просто женщина. Эти создания часто влюбляются в совершеннейших уродов, словно и правда надеются, будто любовь в состоянии кого-то спасти. Чушь все это. Погубить – вот это запросто, а что касается спасти… Если не верите, спросите у Крауна. Он в курсе.Интересно, но зачем в таком случае ей надо было упоминать про какого-то хоккеиста и даже называть его имя?.. Уж мне-то она смело могла рассказать о том, что спит с Кейном, поскольку прекрасно знает, что я никогда не осуждаю в других то, что позволяю себе сам. Нет, не в смысле конкретно Кейна, боже упаси, а в плане служебных романов. Не всегда понимаю… но не осуждаю точно. И вообще, так было бы даже лучше, поскольку получилась бы на редкость показательная демонстрация чистоты собственных намерений – типа «вот видишь, Дженсен, я от тебя вообще ничего не скрываю»… Н-да, вот только пытаться понять ход мысли другого человека, особенно женщины, это в принципе на редкость неблагодарное занятие. Мои мысли словно сделали круг и вновь вернулись в первоначальное русло, из которого, похоже, Кейн надеялся меня выбить.- А доверить ей такое важное дело, как перешивание пуговиц, ты, очевидно, решил, когда не смог вспомнить, где именно потерял эту? – уточнил я.- Почему же не смог вспомнить? – неожиданно усмехнулся Кейн. – Я знал, где ее потерял. Вот только потом так и не сумел найти. Не сочти мое любопытство неуместным, но все же – где она была? Я уверен, что перерыл абсолютно все.Ну что ж, а вообще закономерно. Если бы сейчас он начал юлить и изворачиваться, пожалуй, я бы решил, что всерьез переоценил его как противника. Отрицать очевидное… на мой взгляд, это выглядит неуважением в первую очередь к самому себе. - Висела на распятии, - негромко ответил я. Кейн расхохотался – искренне и весело. Я даже никогда не подозревал, что он так умеет. С другой стороны… как выясняется, до хера всяких интересных вещей до последнего времени оставались для меня тайной.- Черт возьми, ну ты подумай! – воскликнул он, от души хлопая себя по колену. – Вот ведь чертов ублюдок, я и подумать не мог, что он просто оставит эту гребаную пуговицу на самом видном месте. Нет, все же иногда скудоумие действительно оказывается полезнее изощренности.Я смотрел на него – и думал о том, что, пожалуй, заблуждался не только по поводу степени его честолюбия и неприязни ко мне; мне также почему-то всегда казалось, что у него не получается вызывать в людях искреннюю симпатию – ни с ходу, ни в процессе общения. А вот теперь мне с каждой секундой все больше казалось, что ему это просто не нужно. Он может, если захочет, казаться если не приятным человеком, то по меньшей мере вполне эмоционально адекватным – но беда в том, что он этого не хочет. Ему настолько искренне плевать на окружающих, что лень притворяться даже ради того, чтобы хотя бы постараться завоевать их симпатию. Он не нуждается в этом. То есть вообще. И что самое удивительное – похоже, именно эта непробиваемая вера в то, что ему никто не нужен, и является у него своеобразным эквивалентом обычного обаяния. Подобное вряд ли подействует на человека, который не испытывает подсознательной потребности в некоем моральном прессинге извне, а потому ни я, ни тот же Бореанез так и не смогли проникнуться к Кейну искренней симпатией – но вот на женщину… или на не вполне психически здорового мужчину Крис действительно мог произвести впечатление. - Кстати, Эклз, - в его голосе звучала откровенная насмешка. – Спасибо, конечно, что вернул мою собственность, но, надеюсь, ты понимаешь, что это ничего не меняет? Доказательств у тебя как не было, так и нет. Расклад остается прежним – твое слово против моего. Я кивнул. Спорить в самом деле было бы глупо – кроме этой гребаной пуговицы он действительно не оставил никаких следов, а настолько сомнительное доказательство не удовлетворит не то что суд – даже мафию. С другой стороны, теперь правду знаю я. А это, если задуматься, не так уж и мало.- Тебе в самом деле плевать на то, чем все закончилось для этого парня? – негромко поинтересовался я.

Кейн мгновенно посерьезнел и смерил меня холодным взглядом.- А это уже не ко мне, Эклз, - сообщил он. – Я с ним ничего не делал. Все вопросы к итальянцам.- Ты хоть знаешь, как он умер?

Крис наконец-то отложил пистолет в сторону и откинулся назад, прислоняясь к стене и складывая руки на груди.- Да мне как-то все равно, - спокойно заметил он. – Меня это не касается.Я совершенно не к месту вспомнил фотографию из интернета – и меня передернуло. Впрочем, не факт, что от самого этого воспоминания. Скорее – от непробиваемого равнодушия в голосе Кейна. Черт возьми, ну должно же быть в нем хоть что-то человеческое?.. Он ведь знает, что такое честолюбие, и он умеет испытывать ненависть и зависть, – не может же быть так, что ему абсолютно незнакомы прочие чувства? Ладно, попробуем немного с другой стороны.- А ты не боялся, что Краун ответит тебе тем же, и вместо того, чтобы до последнего хранить твое настоящее имя в тайне, просто возьмет и выдаст тебя мафии? Он ведь знал, кто ты есть на самом деле.Холодная усмешка.- Согласен, определенный риск присутствовал. Но, поверь, все было не настолько безнадежно, как тебе кажется. Судя по всему, ты так и не понял, о ком идет речь. Краун был болен, болен давно и серьезно. И, опережая твой вопрос, я лично возил его на консультацию, так что это отнюдь не мои собственные предположения. - Он вновь усмехнулся и покачал головой. – Кстати, если ты внимательно читал его дневник, то не мог не заметить, что его интерес к внешнему миру с самого начала был ограничен исключительно наблюдениями за погодой. А уж окружающих его людей, за очень редким исключением, он вообще практически не замечал. Дальше все просто – обо мне ему было известно только то, что я большой начальник, и что меня надо слушаться. Ни имени, ни должности он попросту не знал. А рассказать о том, чего ты не знаешь… скажем так, это довольно проблематично.Я неожиданно поймал себя на мысли, что для большинства из нас, аборигенов большого города, подобное вообще давно стало нормой жизни, независимо от степени душевного здоровья – слишком много имен, слишком много новых лиц, слишком много информации для того, чтобы запоминать несущественные подробности о ком-то, кто не попадает в поле наших непосредственных интересов. Если бы меня самого пару месяцев назад спросили о том, кто такой Питер Краун, возможно, я бы упомянул про назойливого акционера – но даже под пыткой не вспомнил бы незаметного уборщика, с которым наверняка не раз сталкивался в коридорах «МорнингСтар». Если честно, от этих рассуждений мне стало как-то на редкость паршиво. Потому что, кто знает, вдруг, если бы я был хоть немного более внимательным, этому парню действительно удалось бы избежать мучительной, страшной смерти?.. Нет, ну вот только идей самообвинения сейчас не хватало. Пожалуй, мне есть чему поучиться у Кейна. Вот он, к примеру, и сейчас выглядит так, будто искренне верит, что идея воспользоваться чужой душевной болезнью была просто смелым тактическим ходом. И никакой моральной подоплеки. Впрочем, почему «будто»?.. Он в самом деле в это верит.- Почему ты не убил его сам? – резко спросил я.Я уже давно задавался этим вопросом. Еще даже когда не знал о том, кто на самом деле является «ангелом». На мой взгляд, подобный шаг напрашивался, да и вообще – это было бы наилучшим выходом для них обоих: Кейн избавлялся от нежелательного свидетеля без риска навести на свой след мафию, Краун умирал именно так, как сам хотел – быстро, безболезненно… от руки любимого. Если бы меня угораздило оказаться на месте Кейна… надеюсь, у меня хватило бы мужества поступить именно так.