Шоу смерти(Вызов смерти) - Кунц Дин Рей. Страница 11

Майк неожиданно пришел в сознание. Он был жив. Широко распахнутыми глазами он обвел комнату. В ней находились двое. Один, стройный темноволосый мужчина с быстрыми движениями, был одет в серую лабораторную накидку. На другом, коренастом и мускулистом, был черный спортивный костюм и черные кроссовки. Лицо его, от левого уха до уголка губ, пересекал шрам.

– Вы прошли, – сказал стройный мужчина.

– Что прошел? – спросил Майк. – Воскрешение? – Он удивился, что способен внятно выговаривать слова. Язык казался распухшим.

– Зондирование. Вы не замышляете ничего против Революции.

– Я говорил им об этом. Я...

– Мы должны были удостовериться. Майк посмотрел на свой живот.

– В меня стреляли, – сказал он, отыскивая взглядом рану.

– Усыпляющей капсулой. Не более. Предосторожность охраны.

Майк сел в кресле, в котором до этого полулежал.

– А кто вы двое?

– Это Пьер Фидель. Пьер будет обучать вас великолепному искусству самозащиты. Он сделает из вас грозного бойца.

Пьер поклонился. Это, конечно, был тот, что со шрамом.

– А вы? – спросил Майк.

– Я Роджер Нимрон. Ваше обучение будет распределяться между физической подготовкой у Пьера и теоретическими уроками со мной. Каждое утро вы будете проводить в спортивном комплексе, день – в моем кабинете и вечер – опять в спортзале. Добро пожаловать в армию.

Майк сделал над собой усилие и встал, хотя колени его подгибались.

– Вы можете сказать мне, где я нахожусь?

Нимрон улыбнулся:

– На три мили ниже поверхности земли, под Аппалачами, на территории, которая до размежевания и смены названия именовалась округом Пенсильвания. Это бомбоубежище. Оно было построено в последние годы “холодной войны”, когда опасность ядерного уничтожения была наивысшей. В первые же дни моего пребывания на президентском посту я уничтожил все упоминания о нем, стер все записи в компьютере Вашингтона и в других компьютерах, на которые в будущем могло выйти правительство. Затем я стал финансировать Флексена из Федерального фонда, чтобы он переоборудовал это убежище, привел его в рабочее состояние. Это последний оплот Президента в борьбе против Кокли. Это место, откуда начнется Революция Средств Массовой Информации.

– Революция Средств...

– Я объясню это позже. Ваши занятия у Пьера начинаются прямо сейчас. Он покажет вам спорткомплекс.

Они пожали друг другу руки, и Пьер вывел Майка из комнаты. Майк был поражен мыслью о том, что не знает, какую выгоду Флексен или любой другой получит от Революции. Или ими двигала обыкновенная жажда крови, такая же, какую испытывал Кокли, желающий разорвать своих противников на мелкие кусочки? Майк мысленно сделал пометку:

"Спросить об этом у Нимрона на первом же теоретическом занятии”. Он должен знать ответ.

– Здесь спортивный зал, – сказал Пьер, когда желтая дверь поднялась перед ними, уходя в каменный потолок. За дверью была комната тридцать футов на тридцать, уставленная тренажерами и устланная матами. – Бассейн вон за теми дверями.

– Слишком уж роскошное бомбоубежище, – не подумав, брякнул Майк.

– Для Президента – не слишком, – скрипучим голосом ответил Пьер. Пока что Майк знал о Нимроне, Флексене и компании очень немного, но одно он усвоил четко – они уважали прошлое. Славное прошлое президентства миновало, но здесь оно сохранялось и почиталось.

– Ну конечно, – согласился он.

– Сюда, – сказал Пьер, выходя на середину устланного матами пространства. Этот человек весь состоял из мускулов. Его руки напряглись и покрылись буграми мышц, когда он взмахнул ими. Одновременно Пьер подпрыгнул. Его спина напряглась, как у дикого кота, преследующего добычу. – Что вы знаете о самозащите?

– Боюсь, что очень мало. В Шоу у меня всегда были телохранители.

– Естественно. Но здесь их нет. Вы должны учиться быстро. Графики Революции постоянно пересматриваются и уточняются. Кокли наращивает силы быстрее, чем мы предполагали. Например, мы не рассчитывали, что он попытается убить Нимми так скоро.

Майк кивнул.

– Вы должны усвоить все, чему я могу вас научить. Вы должны много работать и быстро учиться. – Пьер протянул ладонь для рукопожатия. Майк взял ее и неожиданно почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, а сам он перелетает через голову коренастого тренера. Затем он полетел – как птица. И упал – как камень, почувствовав боль во всем теле. – Первый урок, – сказал Пьер, – не верьте никому, никогда и нигде.

Так Майк начал овладевать японским искусством уличной драки. Он понял, что тут будет чему поучиться. И что придется много поработать.

Через четыре часа тренировка закончилась. Его накормили изысканной пищей, которая показалась ему жидкой кашей, потому что он чувствовал во рту только один вкус – вкус собственной крови. Его отвели в комнату – помещение кубической формы – и уложили в постель. Майка по-прежнему беспокоили пробелы в его знаниях о Флексене и остальных. Он тревожился за Лизу. Но ничто из этого не могло помешать ему уснуть. Простыни приняли его тело, шурша. Этот шелест еще не успел смолкнуть, как Майк уже спал.

Глава 2

Опустите в молочный коктейль соломинку и выдуйте пузырь. Жидкость вздуется полусферой, воздух стремится выйти из толщи наружу. Затем пузырь с бульканьем лопается, и на поверхности тягучего напитка не остается даже волн. То же получается, когда газовая пуля попадает в цель. За тем исключением, что воронка от взрыва не исчезает. Выстрел произведен по металлической плите толщиной в семь дюймов; металл вздувается пузырем, пузырь увеличивается и увеличивается, его металлическая оболочка становится тоньше и тоньше. Затем он лопается и выворачивается наружу зазубренными краями. В отличие от молочного коктейля металл после взрыва не смыкается.

– Весьма убийственное оружие, – сказал Пьер, передавая пистолет Майку, чтобы тот мог рассмотреть его.

– Я вижу.

Пистолет был так мал, что его можно было спрятать в кулаке. Он был тускло-черного цвета, с коротким стволом и утолщенной рукоятью.

– В рукояти помещаются пятьдесят газовых патронов, – продолжал Пьер. – Когда вы нажимаете спусковой крючок, из ствола с огромной скоростью и под огромным давлением вылетает один шарик. Если вы хорошо прицелились, он поразит цель, как и металлическая пуля. Но у него есть существенное отличие. Нагревание от трения заставляет его расширяться, переходя из сжатого, жидкого состояния в газообразное. Расширение происходит по всем направлениям. Результат попадания такой пули в человеческое тело ужасен и отвратителен на вид, но неизменно эффективен.

Майк мог представить себе внешний вид жертвы. Он с трудом изгнал из сознания видение развороченных, разорванных на куски тел.

– А это, – Пьер отошел к столу с оружием, положил газовый пистолет и взял тонкий кусочек металла трех дюймов в длину, – миниатюрный метательный нож.

– Зачем обращаться к такому примитивному оружию, имея газовый пистолет?

– Газовый пистолет производит некоторый шум. Очень негромкий, и тем не менее. – Пьер поднял тонкое лезвие, повернув его так, что свет заиграл на голубоватой стали, стекая вдоль клинка к острию. – Это оружие бесшумно. Возможно, вы окажетесь в ситуации, когда вам нужно будет убивать без шума, но враг будет слишком далеко, чтобы достать его руками. Вот тогда-то и понадобится нож. Обратите внимание, у него два лезвия. Такая конструкция выбрана не случайно. Вы берете нож за середину и крепко держите его большим и указательным пальцами. Бросая, вы движением кисти придаете ему вращательное движение. При этом шансы убить врага возрастают до ста процентов.

– Но длина каждого лезвия только один дюйм! – запротестовал Майк.

– Все зависит от того, куда целиться. Цельтесь в глаз или в затылок. Вообще в голову. Нож войдет в мозг.

– И он пробьет череп? – Майк чувствовал себя так, словно он – нормальный человек в сумасшедшем доме. Он не сомневался, что нож может пробить череп.