Идол липовый, слегка говорящий - Бахрошин Николай. Страница 35
Жуткое зрелище, если попытаться его, массового читателя, представить в красках, думал иногда Саша. Особенно когда это выражение произносится авторитетным баритоном главного Гаврилова. Сразу представляется нечто аморфное, прыщавое, слюнявое, до предела скабрезное, верящее в рекламу стирального порошка, как в библейские откровения, и собирающее самые грязные сплетни о знаменитостях с неиссякающим злорадством социально активной посредственности. Может, и прав Гаврилов с его концепцией газеты как дружной команды вдохновенных дебилов, горящих рвением на службе у идиотов, думал иногда Саша. Делаем из народа дураков, а потом удивляемся, почему в стране все через задницу… Пожалуй, еще пару-тройку лет в «Экспресс-фактах», и вера в человечество окончательно иссякнет. Понятие человечества в голове необратимо сместится в сторону пресловутого массового читателя, пользователя и хавателя… Чтоб окончательно не озвереть душой, хорошо бы уволиться и поработать, хоть недолго, в интеллектуальной прессе… Только где ее взять, когда одни Гавриловы у рулей и штурвалов?
Почему он вдруг об этом задумался? Да, если повезет, дня через три-четыре они уже будут в Острожине. А там, глядишь, и выберутся. Чудом.
В том-то и дело! Не слишком ли много «если»? Если повезет! А если не повезет? Тогда не выберутся, получается…
Глава 8
На общем собрании было решено двигаться в Острожин коротким путем, через пещеру на другом берегу. Особенно настаивал на этом Самородов, без которого, видишь ли, жилищно-коммунальное хозяйство региона придет в упадок и, что еще страшнее, в убыток карману. Летуну Ваське было по фигу, Аля, по причине нервов, хотела уйти как можно скорее, хоть к черту в зубы, хоть в цивилизацию, тетя Женя торопилась к своим военно-хозяйственным делам, и даже молчаливая Вера, похожая на монашку, высказалась за короткий путь. Все в руках божьих, кротко объяснила она.
С такой аргументацией не поспоришь.
Против выступил только он, Саша. Жизнь научила. Слушать других, например. Если даже лихие казаки говорят, что опасно, значит – опасно. Пусть по тайге в несколько раз длиннее, зато – надежнее. Если вовремя обходить минные поля… Сами казаки, между прочим, уже года три коротким путем не ходят, последний раз в этой пещере пропали сразу четверо, рассказывали они. Не зря же лично наказной атаман Насенычев, невысокий, скуластый, с огромным лбом, еще более увеличенным ленинскими залысинами, от щедрот души отвалил им в дорогу три автомата и полцинка патронов. На случай чего, сказал. Не отговаривал, просто оценивающе ощупывал их острыми, внимательными глазками серо-зеленого цвета. Саше показалось, атаману есть что сказать по поводу подземелья, хотя тот и промолчал. Что-то хитрит атаман… Впрочем, само его молчание было предупреждающим.
Нет, загорелось, видишь ли, всем!
Собрание? Можно и так сказать. Просто «Добровольное общество авиапассажиров, упавших с неба». Секция «Вперед, Икар!». Ладно Алька, у нее сейчас голова не на месте, Самородов – от природы дурак, Вера – в божьих руках, как у Христа за пазухой. Но Васька, тетя Женя, новоиспеченный трезвенник Егорыч – эти, казалось бы, должны что-то соображать… И теперь он, Саша, со всей его осторожностью, проистекающей из немалого служебного опыта, вынужден подчиняться мнению большинства… Чтоб не выглядеть трусом хотя бы!
Нет, можно не подчиняться, конечно. Никто ему не мешает пойти окружной дорогой. Даже, наверное, автомат дадут. Как ветеран пера, заслуженный паразит на широкой шее массового читателя, он прекрасно знает, что это за зверь – мнение большинства и с чем его едят после удачной пиар-охоты. А как он при этом будет выглядеть в глазах случайных попутчиков, по большому счету тоже не слишком важно. С годами это начинает заботить все меньше и меньше… Будет выглядеть живым, это уже бесспорный плюс в его пользу… Но отпустить Алю в эту опасную пещеру? А потом мучиться всю дорогу? И надеяться на новую встречу, и бояться ее, и еще больше бояться, что этой встречи вообще не будет?
Угораздило же!
Словом, как обычно, из двух зол приходится выбирать третье. Идти вместе со всеми, держать ряды и колонны, равнение на середину. Если вдуматься, всю жизнь он так ходит, вместе со всеми, в потной шеренге, стараясь не сбоить ногами и равняясь на золотую середину. И до чего дошел, спрашивается?
А что делать? Судьба такая… И пойдет! И пропади все пропадом! Такое было настроение. Как когда-то, перед очередной военной командировкой. Бодрящее настроение, если говорить вкратце, не вдаваясь в нюансы…
*
Теперь, проснувшись на носу лодки, Саша искоса поглядывал на остальных. Морщинистый Егорыч тоже дремал, сладко посапывал, привалившись к сдобному боку мичмана. Васька щурил узкие глаза и возился с автоматом, как ребенок с новой игрушкой. Тихоня Вера сидела неподвижно, как камень, только моргала изредка. Камень с глазами… Самородов пыхтел и ерзал на узкой скамейке, все никак не мог устроиться. Злился, наверное, что автомат ему не доверили, удовлетворили ружьем. Выяснилось, что он все равно стрелять не умеет. Подаренное атаманом оружие получили, как самые опытные, Саша, Васька и мичман тетя Женя…
Но особенно Саша смотрел на нее. На Алю. На нее он теперь всегда смотрел, хитрым, боковым зрением замечал малейшее движение. Сидя на корме и опустив тонкие пальцы в воду, Аля внимательно разглядывала остающиеся в воде бурунчики. Взмахивала густыми ресницами, но глаз не поднимала. Лицо ее было красиво-печальным, а губы шевелились, словно она что-то неслышно говорила. Совсем девчонка… Дурак Федор все-таки!
А Ирка так и осталась со своим Лавром. Правда, зараза, все-таки соизволила попрощаться. Мол, не обижайся, так получилось…
Объяснение, конечно, исчерпывающее. Только с чего она взяла, что Саша обижается? Теперь казалось – все, что было с Иркой, случилось в другой, прошлой жизни. Может быть, даже не с ним.
– Ты понимаешь, – сказала Ирка, – я первый раз в жизни встретила человека.
– Надо же, как тебе повезло! – ответил Саша не без иронии.
– Повезло! – подтвердила она совершенно серьезно. – Ты понимаешь, настоящих мужчин сейчас вообще нет. Вымерли, как мамонты. Может, только здесь, в глуши, еще и сохранились отдельные экземпляры.
А так – вокруг все какие-то рефлексирующие интеллигенты или самодовольные алкоголики.
– Самодостаточные, – поправил Саша.
– Чего?
– Алкоголики – они не самодовольные, они – самодостаточные, – пояснил он. – Свидетельствую, как интеллигент и алкоголик в одном лице. Знаю, о чем говорю.
– Ехидничаешь. Обижаешься, значит. Я понимаю, что ты в меня влюбился сразу, в меня нельзя не влюбиться, – заявила она откровенно нахально. – Но что делать?
– Ты еще скажи – так жизнь сложилась…
– И скажу. Просто, когда женщине попадается настоящий мужчина, она должна брать его и держать.
– Тогда держи, – посоветовал Саша.
Да, у настоящих мужчин есть такой особый орган, за который очень удобно брать и держать двумя руками. Если, конечно, это женские ручки. По всей видимости, в этой истории остается только пожалеть Лавра…
– Что будешь делать? – поинтересовался Саша.
– Замуж выйду. У них тут принято играть свадьбы по осени, вот осенью и выйду. А там – посмотрим.
– Хороший план, – одобрил Саша.
А что она хотела услышать в ответ? Благословение и житейское напутствие на совет да любовь до гроба?
Да пошла она! Как сказала бы на его месте красавица Аля.
*
– Ну, значится, все время прямо и прямо. Да тут и не ошибешься, вдоль рельсов идите по горлу шахты и не собьетесь. А когда они на поверхность выходят, рельсы-то, тут, значится, и Острожин рядом. Наверху дорога будет. Несколько верст всего пройдете по ней, а там и увидите, там город издалека видно, – объяснял Ерошка. – Смотрите, однако, если кто передумает в пещеру лезть, я пока погожу. Посижу тут в лодке у бережка, подымлю маленько…
Устроившись поудобнее на скамейке в лодке, он ловко свернул толстую «козью ножку». Как обещал, задымил густо и неторопливо.