БРЕНД. Повод для убийства - Орлова Лидия Витальевна. Страница 42
– Одно другому не мешает, – заметила Марина. – Пусть будут и американцы, и наши… Почувствуйте разницу – даже забавно!
– Да нет там никакой разницы! – возмутился Иван. Он умел защищать свои материалы и всегда отстаивал то, что делал сам. Ему это было удобно – главный художник все-таки. От того, как подаст материал в журнале, во многом зависит его успех.
– Не будем горячиться, – пыталась остудить его пыл Марина. – Этот вопрос решим в рабочем порядке. Кстати, Мария, подберите все, что у вас есть по этой теме…
Мария ничего не ответила. Ей не хотелось вступать в конфронтацию с Мироновым. По чисто женской привычке она старалась действовать без излишней агрессии, предпочитала тихие реплики, мягкую иронию, которые могли так скомпрометировать иной материал, что речь о нем больше никогда не возникала. Миронов не хуже других знал ее манеру вести борьбу за место на страницах журнала «тихой сапой» и понимал, что в этой, скрытой от всех полемике, у него практически нет шансов на победу. Все зависело от того, что решит Марина – последнее слово, как всегда, оставалось за ней.
– Что еще у нас есть по этой теме? – спросила Марина.
– Не знаю, как вы к этому отнесетесь, – сказала Майя, – но я могла бы предложить материал о том, как стиль яппи влияет на моду улицы…
– А именно? – уточнила Марина.
– Так называемая «демократическая» роскошь – одежда, выпускаемая массовым тиражом, сшитая на потоке из тканей попроще, подешевле. Формы и образы этой одежды – в границах модных тенденций, но здесь уже свои, несколько иные символы роскоши. Более яркие, броские цвета, более свободные, даже несколько утрированные формы. Всевозможные отделки, воланы, кружева, обилие украшений. «Демократическая» роскошь призвана шокировать, как минимум удивлять, привлекать внимание…
– Это как раз то, чего так боятся яппи! – воскликнула Марина. – Мы смажем основную тему и окончательно запутаем читателя… Нет, только не в этот номер…
– А как же рубрика «Мода улицы»? – напомнила Ольга Слуцкая. – Яппи сюда не поставишь…
– Это почему же? – поинтересовалась Марина.
– Должно быть, Ольга считает, что они вообще не ходят пешком, – усмехнулся Миронов. – Вы очень доверчивы, мадам…
– Ну, в принципе, да… – подтвердила Слуцкая. – Яппи мало влияют на то, как выглядит уличная толпа.
– Это и замечательно! – Миронов был переполнен идеями. – Мы снимем типичных яппи в обычной уличной толпе… На развороте. И так откроем тему. Выносы я напишу.
– Прекрасно, – согласилась Марина. – Рубрику не ставим. Если получится хорошо, можем подобным разворотом, связанным с главной темой, открывать каждый номер… Сегодня яппи, завтра – «девушка в свитере» и так далее…
– Вы ловите мысль на лету, – удовлетворенно заметил Миронов.
В его словах звучала лесть, но она была резкой и потому похожа на правду. Миронов не умел – или не желал действовать исподтишка, он был человеком открытым и откровенным, может быть, именно поэтому Марина прощала ему грубую прямолинейность, от которой больше всего доставалось ей, начальнику, по положению находящемуся выше критики и всякого рода ехидных замечаний зависящих от нее сотрудников.
Дальше планерка шла спокойно, без споров и разногласий, и Марина была довольна. Она объявила перерыв на час, а потом предложила посмотреть съемку, привезенную Мироновым из командировки. Кроме того, Марина хотела узнать подробности его поездки. Яппи ее очень интересовали. Молодые и агрессивные суперпрофессионалы напоминали ей персонажей из «Эндшпиля». Она хотела узнать о них побольше.
Глава 32
По дороге домой Марина заскочила в «Азбуку вкуса», купила к ужину сыр, фрукты, хлеб. Вино дома было, овощи и тушеное мясо она приготовила еще накануне, когда ждала Игоря. Он ей так и не позвонил, а она тоже не пыталась с ним связаться. Сначала планерка, потом просмотр слайдов – свободного времени, как нарочно, не было.
К приходу Серегина Марина успела приготовить пару салатов, подогрела мясо – стол был накрыт как раз к тому моменту, когда раздался его звонок по домофону. Марина впустила гостя.
Серегин одет был прилично – не то что тогда, в «Макдоналдсе». Хорошо сшитое пальто с черным каракулевым воротником – в моду как раз входил стиль партработников советских времен. Каракулевый же пирожок дополнял ансамбль, который из-за своей сверхмодности кому-то мог показаться наоборот устаревшим – как говорится, вещь из бабушкиного сундука – или из дедушкиного, Марина не знала, хранили ли дедушки свои вещи в сундуке или нет. Но Марину давно уже не удивляли торопливые виражи моды, и она смогла в полной мере оценить изящество и актуальность одежды Серегина. «Безработные так не одеваются», – с удовлетворением отметила Марина.
И держался Серегин спокойно, как человек, который уже через все прошел, все пережил и принял жизнь такой, какой она для него стала.
Николай Андреевич не первый раз был в ее доме и обычно приходил с цветами. Не изменил он своим правилам и сейчас – он протянул Марине одну-единственную красную розу, изящно упакованную в целлофан. Разделся. Марина поставила цветок в высокую старинную вазу в стиле модерн, которая дивным образом преобразила накрытый в кухне-студии обеденный стол.
– У вас ничего не изменилось, – удовлетворенно заметил Николай Андреевич. – Я не люблю перемен – особенно резких…
Они сели ужинать.
– И когда вы все это успели приготовить? – поинтересовался Серегин.
– И не спрашивайте! На ходу, – ответила Марина, которая не любила вдаваться в подробности своих кухонных и домашних дел. Она не позволяла им занимать слишком много места в своей жизни – ни по времени, ни по значению.
Странно, но аппетит у Серегина был хороший.
– Где Ирина? – спросила Марина. – Как она?
– Сейчас? В Москве, – ответил Николай Андреевич. – Вернулась…
– А это не опасно?
– Не знаю. После всего, что случилось, все видишь совсем иначе…
Марина не хотела задавать вопросов о том, почему и как Серегин вынужден был отдать свой бизнес. Серегин это почувствовал и оценил ее деликатность.
– Вкусно вы меня накормили. Отвык я от домашней еды…
Марина удивилась его заявлению – неужели Ирина совсем не готовит? Но обсуждать с Серегиным эту тему не стала.
Серегин положил приборы и отставил тарелку.
– Вы хотите знать, что произошло, и не решаетесь спросить об этом… Должен признаться, что к моменту нашей встречи в «Макдоналдсе» все уже было кончено…
– Не может быть! – воскликнула Марина.
Ее удивление было неподдельным, искренним – она и предположить не могла, что «Эндшпиль» так стремительно выполнит свою угрозу.
– Но почему же вы…
– Не сказал об этом? По многим причинам… Во-первых, мне было стыдно признаться, что я так быстро сдался… Уступил под давлением обстоятельств…
– Каких обстоятельств? – спросила Марина. – Мы, кажется, успели вовремя отправить за рубеж Ирину и Зою… Было что-то еще?
– Да нет, – как-то неохотно ответил Серегин. – Этого было достаточно. Для них – достаточно…
– Не понимаю. Вы говорите загадками, Николай Андреевич…
– Никаких загадок! Они проследили за Ириной, мы не заметили слежку…
Марина вспомнила удививший ее звонок, когда она везла жену и дочь Серегина в аэропорт – неизвестный предлагал Серегиным пересесть в такси. Она тогда не послушала звонившего и сама довезла Ирину с дочерью до аэропорта… Серегин ничего не знал об этом – только Магринов. И еще она забыла вовремя выбросить мобильник, который ей дал следователь. Значит, это она допустила промах, из-за нее бандитам удалось установить, когда и куда улетели Серегины…
– Это я во всем виновата, – заявила Марина и рассказала Серегину о том, что произошло по дороге в аэропорт.
– Жаль, что я не знал об этом, – грустно заметил Серегин. – Хотя, думаю, это вряд ли что изменило бы…
– Все из-за вашей с Магриновым любви к секретности! – возмутилась Марина. – Никому не звони! Ничего не говори!